Сьюзан повернулась к двери, обрадовавшись — в то же время ей было стыдно за свою радость, — что может больше не смотреть на Такера. Ей не хотелось возвращаться в кухню, но она нашла там выключатель и кнопку звонка под ним и нажала.
Неужели никогда не загорятся огни в том доме? Но вот в окнах каретного дома появился свет. Сьюзан взлетела по лестнице и побежала в новое крыло. Бабушка Хендрика оставила свет в своей спальне, и Сьюзан сразу нашла записную книжку в крытом шёлком переплёте. Схватив её, она побежала назад.
Миссис Кингсли уже поднималась по лестнице, под обычным чёрным плащом был виден край платья.
— В чём дело?
— Таки... Таки заболел! — ответила Сьюзан, пробегая по коридору. В комнате брата стояла тишина, криков не было слышно, не раздавались и странные стоны. Вбежав в комнату, она увидела, что Такер по-прежнему лежит на кровати, укрытый лоскутным одеялом. Майк стоял, глядя в лицо брату.
Держа в руке записную книжку, Сьюзан присоединилась к старшему брату. — Майк, он никогда раньше не был таким, — сказала она. — Почему?..
— Не знаю! — выпалил он, не отводя взгляда от Такера. — Надо позвонить папе и маме...
Сьюзан дважды глотнула, горло у неё болело, вернулось ощущение, что ей трудно дышать. Майк... Майк испугался!
Когда вошла миссис Кингсли, бабушка Хендрика держала руку на лбу Такера.
— Термометр, Марта. Я попробую дозвониться до Уолтера Филлипса. Сейчас как раз нужен срочный домашний вызов.
— Мама и папа... — Майк заговорил громче. — Надо позвонить им!
Не глядя на него, бабушка Хендрика кивнула.
— Позвоним. Но вначале вызовем Уолтера, хоть сейчас и ночь, — лицо у неё было напряжённое. — Можете последить за ним, пока не вернётся миссис Кингсли?
— Да, — Майк выпятил челюсть вперёд, словно хотел сам заботиться о Такере. Сьюзан только надеялась, что Такер не возбудится снова и не попытается убежать.
Они слышали, как бабушка Хендрика начала спускаться по лестнице к телефону внизу в холле.
— Майк, в чём дело... — Сьюзан протянула к брату руку.
Но прежде чем он смог ответить, Такер, впервые с того времени, как его положили на кровать, зашевелился. Он поднёс перевязанные руки к лицу и заплакал. Он плакал не резкими всхлипами, как когда ему больно или он чего-то хочет. На этот раз он казался одиноким и очень испуганным.
И в этом момент Сьюзан почувствовала, как вокруг неё всё кружится, комната, свет — всё. И её охватил такой страх, что она перестала быть Сьюзан Вилан. И никакого убежища, только вечный мрак вокруг...
В её ладони оказалась чья-то рука. Протянув свободную руку, она нащупала ещё одну. Закрыла глаза, потому что от слабости не могла стоять. Она сидела... частично лежала... и держала две руки, одну большую, другую поменьше. Руки были вполне реальны, только они отгоняли ужасный мрак и страх. Но в них не было утешения. Однако она должна их держать.
— Каролус, Флорри... — имена соответствовали рукам. Они все вместе в темноте. И света больше никогда не будет... — Каролус! Флорри! — страх её холоден, как лёд, темнота буквально проглатывала её. — Нет! — что-то ещё, что-то рядом в темноте заставило её открыть глаза.
Она лежала на кровати, в комнате было светло.
— Флорри?
Нет, это Такер. Он повернул к ней голову и смотрел на неё.
— Анни? — голос его был еле слышен. — Мы выбрались, Анни!
— Такер! Сьюзан!
Сьюзан не хотела отвечать. Но почему Такер назвал её этим чужим именем, она не понимала. В одной её руке лежала перевязанная рука Такера, другой она до боли сжимала руку Майка.
Майк смотрел на неё с тем же необычным страхом, с каким раньше смотрел на Такера.
— Такер! — настойчиво позвал он. — Такер!
Такер отнял у Сьюзан руку и посмотрел на Майка. Сьюзан выпустила руку старшего брата. Исчезла тьма, ощущение, что её проглатывают. Голова больше не кружилась. Но всё же она ощущала необычность момента.
— Карл... мы выбрались! — послышался шёпот Такера. Сьюзан чувствовала, что он тоже был захвачен той ужасной тьмой. Но почему он называет Майка другим именем?
Лицо Такера начало хмуриться. Он закрыл глаза и снова медленно открыл их.
— Ты... ты другой, — пробормотал он жалобно. — У тебя другое лицо, только не нарисованное. Сними его. Пожалуйста, Карл, сними его! — теперь он говорил торопливо, чуть приподнявшись, размахивая перевязанными руками перед лицом брата, заставляя его снять маску. — Такер... — Майк осторожно уложил его. — Послушай, ты Такер, а я Майк, а это Сьюзан, — и он кивком указал на сестру.
— Такер, Майк, Сьюзан... — слабо повторял Такер. Сначала так, словно имена ему незнакомы, потом произнёс их вторично. — Я Такер! — в этом полукрике прозвучала сила. — Я не там, я не т а м!
Сьюзан вздохнула, ослабев от облегчения. Это Таки. Таки, которого она знала и который куда-то исчезал. Был ли он тоже захвачен в том ужасном тёмном месте из её сна?
— Ты Такер, — подтвердила она. — Я Сьюзан, а это Майк. Мы все вместе. О, Таки, как я рада!
— Они тоже вместе, — лицо Такера снова затуманилось. — Только... я не могу вспомнить... а должен... должен!.. — он кулаком ударил по кровати. — Помоги мне вспомнить, Сьюзан, пожалуйста!
— Сьюзан, Майк, пожалуйста, отойдите от брата. Я хочу измерить ему температуру, — миссис Кингсли сбросила плащ. В руке она держала термометр. — Открой рот... вот так... под язык... Ну, давай! — она высвободила руку младшего брата и оттеснила девочку от кровати.
Сьюзан ожидала, что брат воспротивится. В прошлом Такер всегда буйствовал во время болезни. Однако сейчас он лежал спокойно, из его губ торчал кончик термометра, на лбу собрались морщины. Она чувствовала, что Такер пытается что-то вспомнить. И понимала, что для него это было бы хуже всего на свете. Но зная упрямство Такера, не понимала, как его остановить.
Минут пятнадцать спустя появился доктор Филлипс и выслал из комнаты всех, кроме миссис Кингсли (с ней он обращался, как со своей доверенной ассистенткой). Он заявил, что Такеру вредно вспоминать события ночи.
В комнате по другую сторону коридора он встретился с бабушкой Хендрикой, Майком и Сьюзан. И взглянул на них так, словно не знал, с чего начать.
— Как он, доктор? — спросила бабушка Хендрика. — Температура есть, но невысокая. И по-моему, мальчик испытал какой-то шок. Я понял так, что он и раньше ходил во сне? — врач взглянул на Майка.
— Да, после несчастного случая. Видите ли, он ходил два года назад в садик и попал в автокатастрофу. Таки не пострадал, только руку поцарапал, и на голове была шишка. С неделю провёл в больнице, потому что доктор сказал, что возможно сотрясение мозга. Но рентген показал, что всё в порядке. После этого он много спал и изредка ходил во сне. Но потом его отвели к доктору Рамишу, и постепенно всё прекратилось. Доктор так и сказал, что прекратится.
— Понятно. А что произошло сегодня ночью? Очевидно, с мальчиком что-то случилось...
Сьюзан и Майк переглянулись. Правда прозвучит (во всяком случае Сьюзан так считала) совершенно нелепо. Но придётся рассказать. Однако из-за своего сна — а сон этот теперь казался частью её самой — девочка решила, что лучше рассказывать Майку.
— Такер... Ну, у Такера очень живое воображение. И он кое-что узнал об этом доме...
Врач взглянул на бабушку Хендрику. Та хмурилась.
— Странно, но он возненавидел погреб и ни за что не хотел в него спускаться. Вечером он лёг спать как обычно. Но мы с Сьюзан иногда заглядываем к нему, потому что недавно ему приснился кошмар. Я читал, а потом подумал, что стоит взглянуть на него...
Сьюзан с благодарностью подумала, что об её кошмарах Майк не упомянул.
— Его не было. И я решил, что он снова ходит во сне. Я поднял Сьюзан, взял фонарик, и мы пошли искать его. Мне показалось это странным, потому что Такеру не нравится дом и он не стал бы бродить по нему ночью.
И дальше Майк подробно всё рассказал — как они нашли открытой дверь в погреб, как спустились и нашли Такера, как Такер бил по стене кладовки и как они вытащили его в кухню, куда пришла бабушка Хендрика. — Вот почему у него порезаны руки. Я знаю правила первой помощи и перевязал их. Потом мы отнесли Такера в его комнату...
— Он сам шёл с вами? Проснулся к тому времени?
— Он казался проснувшимся, но дрался и пытался вернуться в погреб, — ответил Майк. — Должно быть, какой-то сон.
— Он что-нибудь говорил?
— Только «наружу... наружу...» — правдиво продолжал Майк. Но не стал упоминать имена, которыми Такер назвал их, не стал говорить и о маске, которую будто бы надел на лицо.
— Где родители мальчика? — спросил доктор Филлипс.
— В Утике. Я намерена позвонить им.
— Наверное, это хорошо. Физически, если не считать исцарапанных рук, он в хорошей форме. Но я рекомендую провести консилиум. Он явно чего-то испугался, а с его прошлым к этому нужно отнестись серьёзно. У него небольшой жар, и я не вижу его причин. Может, это чисто эмоциональное. Советую не оставлять его одного. У миссис Кингсли прекрасная подготовка, она за ним присмотрит. И вы все присматривайте за ним.
