— Вы можете его прокомментировать группе, — перебил его Михаил Дмитриевич строгим голосом, — учитесь доносить словами собственную правоту и убеждать в ней остальных, даже, если это не так, — чуть тише добавил он последнюю часть предложения, — постарайтесь найти плюсы своего подхода или минусы оппонента, атака или оборона, если так вам будет понятнее.
— Этим адвокаты, вообще-то, занимаются, — тихо пробурчала Соня.
— А на работе вы тоже будете каждый раз адвоката вызывать? Когда не сможете защитить проект или свое мнение, — с усмешкой проговорил преподаватель, переводя взгляд на первую парту. — В таком случае, София, полагаю, любой юрист увидит в вас золотую жилу, — и снова насмешливо посмотрев на Сашу, спросил: — ну так что, Александр, отбиваться будете?
— Вы нас учите не тому, — отчеканивая каждое слово, проговорил баскетболист, явно закипая.
— Неужели? И чему же «не тому» я вас учу? — наигранно удивился финансист.
Саша замялся, не зная, что ответить, видимо, понял, что загнал себя в угол.
— Непонятно чему, сейчас я должен устно что-то пояснять, а дополнительное задание вообще было на непонятно что, о каком-то маркетинге, политике и так далее.
— А, по-вашему, это не связано с экономикой? — перебил его Михаил Дмитриевич.
— Может и связано, но у нас другой предмет.
— Они связаны теснее, чем вы думали, так что радуйтесь, Александр, я бесплатно просвещаю вас и в иных направлениях, о которых вы, очевидно, не слышали, исходя из ваших ответов, — тем же холодным тоном произнес Михаил Дмитриевич и обратился к Дане.
— Садитесь, Богданов, ответ верный, ваша подруга вас заменит, — не до конца разобравшись, кого из нас с Кристиной он имел в виду, мы вопросительно посмотрели на преподавателя, на что он, с легкой издевкой, произнес:
— Вы-вы, Елена, идите, продолжайте дело товарища. Раз уж Даниил у нас был на доработке, то ваш отсчет идет с нуля, так что три задачи ваши.
«Он что, издевается? Мы одну со всеми разглагольствованиями решали минут пятнадцать, а тут три» — смиренно выдохнув сквозь стиснутые зубы, я приготовилась слушать условия.
— Думаете не осилите? — ехидно поинтересовался финансист и посмотрел на меня, игриво поблескивая глазами из-под очков.
Не сводя с него внимательного взгляда, я в очередной раз отметила, насколько разным он может быть, и как сильно этот человек сейчас отличался от того, чью улыбку я вспоминала последние пару дней. Мне почему-то стало неприятно от этих мыслей. Уловив мой настрой, преподаватель несколько посерьезнел и начал диктовать задачу.
Спустя полчаса решения задач, потока критики от Сонечки и парочки «лестных» высказываний финансиста в адрес сокурсников и меня, я стояла в ожидании последнего боя, после которого, как я надеялась, меня все-таки отпустят.
Михаил Дмитриевич сегодня, очевидно, был в ударе, а Кристина, по-видимому, была права, его приподнятое настроение ничего хорошего нам не сулило.
Мне же вообще казалось, что единственной целью финансиста сегодня было вывести из себя всех, и особенно меня. Иначе как объяснить этот очередной поход к доске, три задачи и постоянные вопросы из серии:
«А вы, Елена, думаете, ответы Алехина, Иванова, Радионовой и так далее по списку верными? Думаете, они достаточно обосновали свои ответы?»
Интересный вопрос. Очень занимательной, особенно когда ты стоишь у доски и в девяносто девяти процентах случаев, вместо того чтобы обоснованно защищать свой ответ, отвечавшие с рядов выбирали нападение, что выливалось в уже получасовую критику написанного мною на доске. Так что к моменту решения третьей задачи, кроме раздражения и усталости, я ничего не чувствовала.
Дописав, я резко повернулась в сторону финансиста и выжидательно посмотрела на него. Пробежавшись глазами по решению, он разочаровано поджал губы и заявил:
— У вас неправильный ответ.
Устало выдохнув, я начала перепроверять написано.
«И что ему мешал раньше просто говорить верно или нет? К чему, блин, все эти…» — я так и не смогла подобрать правильного определения действиям финансиста. Собственно, на доске я тоже ошибку не нашла. Чертыхнувшись, я принялась заново проверять.
«Ничего не понимаю».
С озадаченным видом я повернулась к преподавателю.
— Здесь нет ошибки, все верно.
— Нет, — отрицательно покачал головой Михаил Дмитриевич, наблюдая за моими отчаянными попытками найти ошибку.
Еще пару раз все перепроверив, я уже открыла рот, чтобы повторить сказанную мною фразу, как меня перебили голоса Дани и Кристины:
— Михаил Дмитриевич, там нет ошибки.
— Ее там, правда, нет.
— Вы уже ответили, Богданов, а вы, Акулова, не у доски, так что дайте своей подруге самой высказаться.
Чувствуя подступающее негодование, я неожиданно для самой себя, твердо заговорила, едва финансист успел договорить:
— Я не нашла ошибки, — преподаватель снова повернулся в мою строну и, слегка сузив глаза, произнес:
— У вас ошибках в математических вычислениях.
