Чтобы «позолотить пилюлю», в конце своей яростной речи Твен и себя причисляет к «банде» («я и сам печатал злостные, клеветнические статьи… и давно заслужил, чтобы меня повесили») и тем ослабляет обличительную силу своего выступления.
Но в его характеристике американской печати 70-х годов запечатлен довольно точный образ того «чудовища порока» и «позора», который ужаснул Чарльза Диккенса во время его первой поездки в США.
«Безнравственная американская пресса», у которой «подлая клевета является ее единственным орудием»[119], была одной и той же и в 40-х и в 70-х годах. Марк Твен предсказал, какой станет современная американская реакционная печать. Английский публицист Дерек Картен в своей книге «Такова Америка» (1952) пишет, что в мире нет прессы более безответственной, лживой, вульгарной, агрессивной, плохо осведомленной и столь явно угрожающей и опасной, чем американская.
* * *
В истории американской литературы рассказ (short story) играет значительную роль. Эдгар По вывел его из аморфного состояния, придав ему классическую форму. Математическая точность, логичность, стройность композиции, уменье с помощью картин ландшафта обрисовать психологические нюансы душевного мира героев (знаменитый «общий эффект» композиции Эдгара По), изобилие жанров рассказа — детективный, философский, «страшный», приключенческий, аллегорический, литературно-пародийный — все это обогатило американскую литературу и имело большое значение для ее дальнейшего развития. Рассказ начал занимать едва ли не главное место в американской литературе.
В 60-70-х годах XIX века рассказ являлся излюбленной и настолько распространенной формой, что стал оттеснять роман, поэму, лирическое стихотворение. Развитие американского рассказа обусловливалось спецификой общественной истории США. Страна развивалась по классическому буржуазному стандарту; это сказалось в предельном тяготении ко всему, что вело к преуспеванию, в лихорадочном и бурном стремлении к накоплению материальных ценностей, в какой-то мере определило психологию американца, проявляющего интерес к социально-экономической и бытовой стороне жизни. Форма короткого рассказа соответствовала убыстряющемуся темпу американского промышленного развития, подчиняющего себе ритм общественной жизни; сама жизнь становилась настолько динамичной, калейдоскопичной, что впечатления от нее, не успевая найти место в романе, сразу же делались достоянием короткого рассказа.
Никогда и ни в одной европейской стране периодическая печать — газета, журнал, альманах — не имела такой громадной популярности, как в Америке. Начиная с 30-х годов XIX века ни один город США не обходился без двух-трех ежедневных газет и нескольких еженедельных журналов.
Трудно найти в американской литературе видного писателя, который не был бы связан с газетой, журналом. В 40-х годах рассказы и криптограммы Эдгара По поднимали до небывалых размеров тираж журналов, в которых он сотрудничал.
Отвечая потребностям американского читателя, Марк Твен пишет рассказы в течение всей своей полувековой литературной деятельности, с очерком также не расстается: видоизменив его (соединив с анекдотом, биографическим воспоминанием, с шаржированной зарисовкой), превращает в книгу путешествий. Композиция любой твеновской книги путешествий, начиная от «Простаков за границей» и кончая «По экватору», настолько фрагментарна, что часто и сам автор и издатели печатали в виде рассказов отдельные страницы из книг путешествий, состоящих из великолепных жанровых зарисовок, курьезных фактов, казусов. Такие очерки Марка Твена всегда определенны: это крупицы жизни [120].
Жизнь — источник литературного творчества; эта позиция молодого писателя выявилась сразу и не была изменена Марком Твеном до конца его литературного пути. Мысль о закономерной обусловленности литературного развития потребностями жизни, постепенно углубляясь и осложняясь, превратилась в основной принцип его реалистической эстетики.
Опыт и наблюдение придавали его стилю конкретность, детализацию. Но «…жизнь не складывается из фактов и событий, — запишет престарелый Марк Твен в своей «Автобиографии». — Она состоит главным образом из бури мыслей, которая все время врывается в голову»[121].
Реалистические тенденции раннего творчества Марка Твена обнаруживались прежде всего в том, что он умел улавливать политическую суть общественных явлений.
Уже в рассказах 70-х годов у Марка Твена исчезает идея гармоничности американской общественной жизни, типичная для официальной доктрины.
Роль критика Твен выполняет со страстью. Он строг, взыскателен и постоянен в своих устремлениях. Он хотел бы видеть мир лучше, чище и благороднее. Поэтому он настойчив, неутомимо энергичен, а главное — оптимистичен. Даже при наличии сурового юношеского критицизма и негодования мир воспринимается им поэтически. Таков он в «Простаках за границей» и во многих рассказах. Жизненные разочарования еще не настигли Марка Твена, на сердце еще не лег тяжкий груз страданий — результат неравной борьбы честного человека с американским политическим гангстерством.
Молодой Твен-юморист открывает американскому обществу истину простую, но значительную: народная культура — источник оптимизма, неиссякаемый родник ценностей духовных.
Народное юмористическое искусство, которое было «воздухом» детства и юности Марка Твена[122], благодаря его таланту стало достоянием мировой литературы. В этом заключается величайшая заслуга Марка Твена-художника. Он влил живительную струю народного юмора в американскую литературу и тем самым изменил самое литературу.
Смех Марка Твена — гуманный. Драгоценная способность Твена видеть комическое в поведении человека создает жизнерадостное мироощущение, — «полноту бытия», как говорил сам писатель. Твеновский смех заставляет человека почувствовать уверенность в своих силах, помогает осознать свое человеческое достоинство, развивает наблюдательность, меткость и остроту суждений — способствует рождению мыслящего человека. Самая главная функция смеха Марка Твена — смех — оружие в борьбе — выявится в процессе созревания мастерства Твена-сатирика.
Ранняя сатира Марка Твена качественно отличается от сатиры Твена-памфлетиста 80-х и 900-х годов. Молодой Твен ядовито высмеивает отрицательные явления жизни, но сам часто воспринимает их как случайные; ему еще не хватает жизненного опыта, недостает системы воззрений. Вот почему ранняя сатира Твена не обладает той силой, которая появится у писателя к концу века. Для того чтобы эта сила вызрела, он должен был вместе со своей страной, со своим народом пережить горчайшие разочарования, накопить ненависть, опыт и уверенность в своей правоте.
Свежесть и оригинальность литературной формы — главные достоинства стиля молодого Марка Твена. Мир ему кажется бесконечно разнообразным и широким, писателю хочется запечатлеть свои наблюдения в самых различных литературных формах. В заметках, зарисовках, мелких юморесках, очерках, статьях, фельетонах, «письмах», в рассказах Марком Твеном представлен противоречивый, богатый событиями мир — послевоенная Америка. Многообразие этих жанров давало Марку Твену возможность изобразить жизнь страны в различных аспектах.
Универсальной, но довольно аморфной литературной формой в то время были «письма», в которых американские журналисты передавали свои впечатления, мало заботясь об отборе материала. Под руками Марка Твена «письма» постепенно теряют свой расплывчатый характер и превращаются в полурассказ, в полустатью — в произведение, которое, с одной стороны, характеризует индивидуальную судьбу человека (в «письмах» Твена много ярких характеров), с другой — дают общую картину жизни страны. Определяется и специфика очерка. Марк Твен превращает очерк в повествование о реальных фактах, событиях и людях, поразивших воображение писателя.
Претерпел изменения и рассказ. Начиная с Эдгара По для американского рассказа было характерно конструктивное единство (отсутствие параллельных мотивов, побочных эпизодов, отступлений и т. д.), наличие основного эффекта и сильный финал. Тон главным образом серьезный. Если и была ирония, то в сочетании с лиризмом, сентиментальностью (Ирвинг).
Твен начал создание своих веселых озорных рассказов с анекдотов, пародий и мистификаций; разрушил внешнюю конструктивную целостность рассказа («Прыгающая лягушка»); сделал предметом внимания не размеренно-логический ход явлений, а нелепости, несообразности и экстравагантности.
Художественное своеобразие твеновских рассказов объяснялось их социальным содержанием, а не «эксцентрическим складом ума» писателя[123]. Твену нужно было заставить своего читателя думать, остро чувствовать, переживать, радоваться, печалиться, хохотать, ненавидеть, отвергать, принимать.
