«Брежнев — однозначно, Председатель КГБ Андропов? Весьма вероятно. Гречко, то есть, министр обороны? Тоже вероятно. Косыгин? Тоже вероятно. Вот с ним бы я поговорил, в досье он автор экономической программы. И успешной программы. Ее еще назвали „золотой“ для СССР. Кто еще? Главный идеолог Суслов? Пишут он не любил охотиться. Щелоков? Хоть бы и был, мне кажется толку от него не будет. Громыко, министр иностранных дел. Черт его знает, но пообщался бы с удовольствием, пишут чрезвычайно талантливый человек. Черненко? Обязательно будет, но о чем с ним разговаривать, я не знаю. Кто еще? А хрен его знает, возможно чиновники калибром поменьше…»
Так и доехал за раздумьями.
Место проживания оказалось обычно, двухэтажный коттедж в сельском стиле, но симпатичный.
У порога уже встречал персонал, симпатичная девушка в переднике, в накинутом на плечи полушубке и два почти одинаковых кряжистых мужика с вислыми усами. Никого из государственных встречающих не оказалось.
— Я здесь вас подожду, — пояснил генерал и вытащил сигарету.
Мужики взялись за вещи, девушка повела показывать номера. Тоже простенькие, но со всеми удобствами и симпатичные. Обстановка очень смахивала на финский сельский стиль. Да и мебель оказалась финской, Тим успел проверить.
Тимофей быстро переоделся и спустился вниз первым, вторым появился Питер ван дер Бил и сходу заявил.
— Если эти советские не покажут мне хорошую охоту, пусть отправляются со своим коммунизмом к дьяволу. Так и скажу им!
Генерал флегматично посмотрел на него и на отличном английском языке ответил министру.
— Вы останетесь всем довольным, мистер Ван дер Бил.
Министр недоуменно уставился на него, но через пару секунд заржал.
— Коварные русские, ага?
— Они самые, — зампреда КГБ радушно улыбнулся. — Всегда пожалуйста.
Тим не смеялся, он откровенно нервничал, потому что на встречу не отрядили даже какого-нить завалящего министра, а это на дипломатическом языке являлось фактически пощечиной.
«С другой стороны, — успокаивал он сам себя, — пускай даже не встретили, зато дают поохотиться с сами генсеком какой-то заезжей шушерой из микроскопического африканского государства-изгоя…»
Тереза смотрелась как голливудская звезда, что Тима немного утешало. Бурбон разглядывал задумчивым взглядом огромную кошку на заборе. Кошка его явно провоцировала.
Поехали на завтрак на очередной «буханке», тоже переоборудованной в части комфорта.
Ехали недолго, несколько поворотов по дорожкам и машина остановилась.
— Прошу… — генерал пропустил гостей вперед.
Большая и красивая, но совсем простенькая открытая беседка с крышей. В ней сидит много пожилых мужиков в простой и удобной одежде. На столе самовар, блюда с грудами выпечки, блинов, бутербродов и прочей вкусности.
Еще один пожилой мужчина, невысокий, но крепкий и моложавый, в высоких сапогах, куртке, тирольской шляпе с пером и дымящейся сигаретой в руках что-то им весело рассказывает. Его внимательно слушают и почтительно хихикают.
Вокруг почтительно застыл обслуживающий персонал.
Тима начало потряхивать, потому что он узнал рассказчика.
Услышав шаги, рассказчик повернулся и ошеломленно ахнул:
— Это что еще за неведома зверушка?
Бурбон неспешно и вразвалочку, весь такой обаятельный в своем комбинезоне, подошел к Генеральному Секретарю ЦК КПСС Союза Советских Социалистических Республик Леониду Ильичу Брежневу, стал на задние лапки, помахал ему передними и вежливо поздоровался.
— Пихуй!
Глава 12
Глава 12
Если честно, Тимофей ничего не ожидал от охоты. А если точнее, он не верил в то, что на охоте случатся какие-то прорывные решения. Комитетчикам Тимофей нужен, вот они и взмолились, да пригласите этих чертовых гостей, Христом богом молим. Надо, позарез надо! Вот и вошли в положение, чего не сделаешь, чтобы выявить американских шпионов. Пусть родезийцы потусуются в сторонке, генсека и Политбюро, опять же, увидят, им с головой хватит. А мы под это дело шпионских секретов выведаем у этого несговорчивого.
Но, ерш ее ети…
Все случилось совсем по-другому…
Бурбон сидит на коленях у Леонида Ильича, с аппетитом трескает у него из рук шмат ветчины, а сам Брежнев глаз не отрывает от Терезы Нболе.
За которой, в свою очередь, галантно ухаживает министр обороны Гречко, Суслов и еще два неизвестных Тимофею старикана. Чье присутствие на охоте указывает, что они точно не дворники в Доме Советов. К слову, генерал-лейтенанта Григоренко за стол так и не допустили.
Питер ван дер Бил с аппетитом лопает блины с черной икрой и на английском языке вальяжно беседует с министром иностранных дел Громыко и Косыгиным.
В общем, сплошной парадиз. Пожалуй, лучше приема и придумать нельзя.
И все это благодаря вот этому обаятельному оболтусу.
«Памятник поставлю долбоебушке! — твердо пообещал Тимофей. — Из чистого золота, в самом центре Солсбери!».
За столом царила теплая и дружеская атмосфера, родезийцев принимали, как ровню. Андропов и Подгорный вели себя несколько отстраненно, но общей атмосферы это не портило.
В какой-то момент, Брежнев рассказал какую-то прибаутку, все вежливо посмеялись.
Тим задохнулся от своей наглости и вежливо влез в разговор.
— Есть один анекдот…
— Ну-ка, рассказывай! — оживился Брежнев. — Давай, парень, не тяни. Я анекдоты люблю…
Тим заметил тревожный огонек в глазах Андропова, но останавливаться было уже поздно.
— Приехал как-то американец в Москву… — начал Тимофей. — Гуляет себе и тут… ему приспичило отлить, ну прямо мочи нет…
Взгляды присутствующих за столом скрестились на Тиме, наступила мертвая тишина.
Тим показалось, что его прямо из-за стола вывезут в лес и застрелят.
— Бедолага туда метнулся, а там милиционер строго пальчиком грозит, мол, не балуй, сунулся в подворотню, уже штаны расстегнул, но тут бдительные граждане грозят морду набить…
— И что? — ахнул Подгорный. — Набили?
— Он метался, метался и подходит к милиционеру; мол, так и так, сейчас обоссусь, помоги Христа ради.
Гречко хрюкнул, но сдержался.
— Милиционер посмотрел на него снисходительно и говорит, пошли убогий, так уж и быть, отведу. Привел его под какое-то здание важное и говорит, ссы здесь! Американец быстро стравился и спрашивает, мол, это у вас так принято, это такой туалет? А милиционер и говорит…
— Нет, это американское посольство.
Политбюро и Брежнева прямо вывернуло наизнанку. Ржали все даже Андропов. Брежнев даже прослезился, а Гречко чуть не навернулся с лавки.
— Что ты рассказал? — забеспокоился Питер.
— Анекдот, как американец обоссал американское посольство в Москве… — подсказал Тимофей.
— Ловко, сынок! — Питер тоже начал хохотать.
— Умеешь, парень! — отсмеявшись, Брежнев, хлопнул Тима по плечу, потом склонился к его уху и шепнул. — Наслышан о тебе, наслышан. Ну что же, молодцом. Поговорим с тобой еще. — И тут же отдал команду. — Но хватит чаевничать. Кабаны сами себе не загонят. На охоту!
Все сразу начали спешно собираться. Забегали егеря, подогнали к беседке несколько новеньких снегоходов.
— Прошу со мной на номер, мадам! — Брежнев подал руку Терезе. — Я сам вас отвезу на снегоходе.
Один из егерей было сунулся к нему, но Брежнев так глянул, что того как ветром сдуло.
— Я принимаю ваше предложение, — с достоинством кивнула Тереза, но потом, вдруг, оглянулась с недоумением и громко поинтересовалась на неплохом русском языке:
— А где мой штуцер? Я что, поеду без оружия?
Опять наступила мертвая тишина. Один из егерей сунулся объяснять, что оружие выдадут на номере, но негритянка окатила его ледяным взглядом и сухо пояснила:
— Я охочусь только со своим оружием.
Брежнев вздернул бровь, явно не понимая, что она хочет.
Тимофей пояснил:
— Мы привезли из Родезии свое оружие для охоты, но, конечно, сдали его при въезде.
