Как и было условлено, а точней, приказано в записке, ровно в 19–30 я уже стоял у театра Авиньон. Театр этот славился на весь Лондон, причем не только своей красотой, поспорить с которой было просто невозможно, но и своей престижностью. В Авиньон каждый день, а точней вечер, стекалось огромное количество народу. И, конечно же, не простого, а самого что ни на есть изысканного и утонченного. Оно и понятно, ведь стоимость одного билета в этот театр, причем, сразу оговорюсь, не на самое лучшее место, составляла примерно две месячных зарплаты обычного лондонского трудяги.
Итак, как я упомянул, театр поражал своей красотой. Это было очень большое строение, которое по роскоши своей мало чем уступало даже дворцу Ее Величества. В летнее время территорию театра украшали еще множество фонтанов и, конечно же, совершенно роскошный сад с большим количеством аллей и клумб. Но так как сейчас уже шел ноябрь, и улицы были покрыты небольшим слоем снега, то ничего подобного видеть не приходилось.
Ровно в 19–45, то есть с опозданием на 15 минут, как и положено приличной даме, подъехала мисс Стоун. Да, Маргарет была именно той женщиной, влюбляться в которую можно было снова и снова. Вот и в этот раз ее блеск и красота буквально ослепляли и затмевали мой разум.
— Добрый вечер, мистер Болт, — сказала она, выходя из повозки, — я рада, что Вы приняли предложение скрасить мой вечер.
— Я не мог его не принять, это большая честь и счастье для меня.
— Я знала, что Вы не сможете мне отказать, — ответила она, тихо рассмеявшись, — ну что, пойдемте? Время не ждет.
— Конечно, пойдемте.
— Зайдя в помещение театра, мы оставили верхнюю одежду в гардеробе и последовали в зал. Надо сказать, что внутри театр поражал совсем не меньше, а возможно, даже и больше и своей архитектурой, и дорогой отделкой, и просто общей атмосферой роскоши и необычайной помпезности. Пройдя в зал и усевшись на наши места, мы мило переглянулись и стали внимательно созерцать происходящие на сцене действа. Буквально через пару минут, когда зал наполнился сосредоточенной тишиной, тяжелый бархатный занавес открылся, и на сцене предстала темная комната, посередине которой в кресле сидел человек весьма грустного и усталого вида. Подняв взгляд и направив его на зрительный зал, человек продекламировал:
«Я богословием овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всем
Был и остался дураком.
В магистрах, в докторах хожу
И за нос десять лет вожу
Учеников, как буквоед,
Толкуя так и сяк предмет.
Но знания это дать не может,
И этот вывод мне сердце гложет,
Хотя я разумнее многих хватов,
Врачей, попов и адвокатов,
Их точно всех попутал леший,
Я ж и пред чертом не опешу, —
Но и себе я знаю цену,
Не тешусь мыслию надменной,
Что светоч я людского рода
И вверен мир моему уходу.
Не нажил чести и добра
И не вкусил, чем жизнь остра.
И пес с такой бы жизни взвыл!
И к магии я обратился,
Чтоб дух по зову мне явился
И тайну бытия открыл.
Чтоб я, невежда, без конца
Не корчил больше мудреца,
А понял бы, уединясь,
Вселенной внутреннюю связь,
Постиг все сущее в основе
И не вдавался в суесловье».
Конечно, как человек образованный и начитанный, я не мог не узнать этот знаменитый монолог. Это был «Фауст». Весьма любопытное произведение, написанное Гете. Честно говоря, не был я сторонником всякой этой мистики, для меня зло имело вполне реальные образы, воплощенные, например, в таких, как этот Апостол, — вот что действительно заслуживало внимания, а дьявол это, конечно, просто абстракция, не более того. Но, находясь рядом с Маргарет, мне было все равно, что мы смотрим, потому как главное действующее лицо в представлении моей жизни была, конечно, она. Эпизод сменялся эпизодом, декорации декорациями, актеры актерами. Последняя сцена: актеры в белых одеяниях, изображающие ангелов Божиих, несут душу Фауста, воспевая:
«Спасен высокий дух от зла
Произволеньем божьим:
Чья жизнь в стремлениях прошла,
Того спасти мы можем.
А за кого любви самой
Ходатайство не стынет,
Тот будет ангелов семьей
Радушно в небе принят».
Итак, занавес опустился. Фауст спасен. Зрители ликуют. Мисс Стоун просто вне себя от восторга. Действительно, представление выдалось на славу, я и сам был поражен и игрой актеров, и той атмосферой, которая удерживалась в зале на протяжении всего действа. После долгих и шумных аплодисментов, а также нескольких повторных выходов актеров на поклон зрители начали расходиться. Мы с Маргарет также направились к выходу.
— Что скажете? Не жалеете о том, что пошли на сие действо?
— О, мисс Стоун, как бы я мог, спектакль был поистине изумительным. Признаться по правде, никогда еще мне приходилось видеть настолько искусной игры актеров!
— О, это да! Ваша правда, игра просто потрясала! А как Вам сюжет, что Вы думаете об этом Фаусте?
— Я не большой знаток искусства, однако мне известно, что Гете писал его с реального персонажа.
— Да что Вы? Любопытно, а кто был этот человек?
— Доктор, однако он пользовался дурной репутацией и считалось, что также продал душу Сатане.
— О Боже! Какой ужас… Знаете, мистер Болт, Вы очень интересный собеседник, так много всего знаете, — сказала мисс Стоун, взяв меня под руку.
— Ну что Вы, это всего лишь малая толика того, что я действительно мог бы знать, если бы не моя лень.
— Да будет Вам скромничать!
Одевшись и выйдя из театра, мисс Стоун подошла к своему экипажу и, поблагодарив меня за прекрасный вечер, собралась уже было уезжать, однако, не сумев смолчать, хотя, возможно, это и следовало бы сделать, я поинтересовался:
— Когда мы увидимся? — спросил я с надеждой.
— Когда Вы мне понадобитесь, я сама Вас найду, — сказала она, приказав извозчику ехать.
Вот это да, думал я, ни одна женщина еще так не поступала со мной. Хотя, собственно, сейчас начинало происходить то, чего я и боялся, а именно появлялись зачатки очередного разочарования. Добравшись до дома в совершенно расстроенном и эмоционально убитом состоянии, я выпил стакана четыре вина, после чего меня свалил крепкий, но тревожный сон.
Итак, утро началось достаточно рано и напряженно, ибо, не успев проснуться, я обнаружил письмо от Чарльза Рэмона, причем весьма гневного содержания. Поэтому с самого утра я уже был на полдороги к его особняку. Его возмущения моей работой были для меня вполне ясны и обоснованны — ну кому могут нравиться бесконечные обещания, что якобы вот-вот и все будет готово, а между тем все оставалось так, как и было. В надежде, что мне все-таки удастся оправдаться и отсрочить результат хотя бы ненадолго, я позвонил в дверь.
— Добрый день, мне назначено, — сказал я знакомому мне Бэрону.
— Да, проходите, мистер Чарльз ждет Вас.
Идя за Бэроном по длинному, как мне казалось на тот момент, коридору, напряжение внутри меня все нарастало и нарастало. В голове моей строились различные фразы и предложения, слова бегали с места на место, пытаясь занять более-менее приличный порядок. Человеку свойственно врать, и делают это абсолютно все, только вот некоторые лучше, а некоторые хуже. У меня же это обычно выходило весьма скучно и неправдоподобно. Нет, вообще я не то чтобы часто занимался подобными практиками, однако случалось и со мной.
— Мистер Рэмон, к Вам Энтони Болт, — сказал Бэрон, отойдя немного в сторону и оставив меня абсолютно беззащитного под свирепым взглядом мистера Чарльза.
— Идите, Бэрон.
— Мистер Чарльз, я могу Вам все объяснить, — начал было я, но был сразу же пресечен, причем жестко и безапелляционно.
— Да меня не интересуют Ваши объяснения! Вы не забываете регулярно брать средства на расходы, кстати, какие — это еще тоже вопрос, однако Вы регулярно забываете приносить мне свои отчеты! Да и вообще, мистер Болт, откуда мне знать, что Вы в принципе занимаетесь этим делом?
— Мистер Чарльз, ну что Вы хотите от меня услышать? Конечно, я занимаюсь, и я крайне заинтересован в нем. Но вы же видите, что это слишком запутанный клубок, к тому же я постоянно натыкаюсь на всяческие препятствия.
— Мистер Энтони, не надо мне рассказывать о сложностях и запутанности, это Ваши проблемы! Вы за это, в конце концов, деньги получаете, и при том весьма немалые!
— Мистер Чарльз, видит Бог, я стараюсь. Мне нечего больше сказать.
— Да мне не потуги Ваши нужны, а результаты!
— Дайте мне еще немного времени, я уверен, что в скором времени зацепка все-таки появится.
— Время, я Вам, конечно, дам, а вот относительно расходов, я бы попросил Вас вести смету, ибо расходы касаются непосредственно дела, а Ваша плата ждет Вас в конце работы. Вы меня понимаете?
