Оглядев Джайну с ног до головы, король хитро прищурил выпуклые глаза. Потом что-то сказал мужчине, стоящему рядом с ней. Тот благодарно кивнул. Джайна вопросительно посмотрела на него.
— Говорит, как мне повезло, — мрачно ответил мужчина. — Его величество знает толк в женской красоте. Его тридцать жен сейчас сопровождают его. И он не прочь еще одной жемчужины в своем гареме.
Сдерживая смех, Джайна улыбнулась королю. Король погладил ее руку и хрипло расхохотался, затем развернулся к прибывающим со всего города мурлокам и стал величественно и монотонно изъясняться с подданными.
— Что происходит? — прошептала Джайна.
— Король рассказывает, какую печаль ему довелось пережить, когда… Каков хитрец! Наш боевой друг не только колдун, он еще и сын любимой жены короля, его первый наследник и главный претендент на трон. Когда мирмидоны похитили обожаемого принца, мурлоки предприняли несколько попыток вернуть сына королю, но наги никого не пощадили. А сейчас он вернулся сам. Теперь король объявляет о невероятном бессрочном празднике по этому поводу.
Король остался доволен своим выступлением. На своем грубом лягушачьем языке он снова обратился к мужчине, тот кивнул в ответ. Его величество вместе с тридцатью женами направились обратно во дворец. Город мурлоков стих только на время выступления короля, и теперь, как в развороченном ульев, в нем снова кипела жизнь. Мурлоки носились во все стороны, беспрерывно булькая и образуя невозможный гам. Должно быть, они уже начинали приготовления к празднику. Про путешественников все будто позабыли.
На всех порах к ним несся знакомый мурлок, — наследный принц! — и рот его тоже не закрывался.
— Веди, — коротко ответил ему мужчина.
Они выплыли на окраину города, где среди серых песков в тиши лежала на боку небольшая лодка. Гораздо меньше корабля, ставшего королевским дворцом.
— Это наш дом на сегодня, — спутник Джайны без эмоций перевел слова мурлока, со счастливым видом наворачивающего круги вокруг Джайны.
— А чему он так радуется? — спросила она.
— Это особый дом. Мурлоки его очень ценят и предоставляют только очень важным гостям. И молодоженам, — добавил он.
— Но мурлоки же многоженцы…
— Да. И нам очень повезло, что дом оказался свободен.
Изнутри низкий сводчатый потолок обвивали множество цветущих красно-желтыми бутонами водорослей. Свободное от растений пространство на потолке и стенах корпуса лодки украшали морские звезды и перламутровые ракушки. Округлые стены перевернутого судна напоминали чердак. Стоять в полный рост было невозможно, в самой высокой точке потолок был от силы метра-полтора. Поэтому, как только они зашли, мужчина сразу опустился на подобие кровати, огромным прямоугольником занимавшее все свободное место в комнате. С десяток жестких деревянных балок, оставшихся с очередного кораблекрушения, составляли каркас кровати и были покрыты бесцветным покрывалом парусов, какое они видели в городе мурлоков. По обе стороны от кровати тускло светили большие, наверное, редкие из-за размеров, жемчужины.
— Они очень спешили с приготовлениями, — сказал он. — Но успели сделать человеческую кровать.
Джайна села на край импровизированной кровати. Ложе больше походило на стол с короткими ножками как по своей «мягкости», так и по внешнему виду. Несмотря на жесткость и неудобство, мужчина с наслаждением лег и закрыл глаза. Все-таки ее спутнику не чужда усталость. Ей ничего не оставалось, как вытянуться рядом. Когда они бежали из Зин-Азшари, только зарождалась ночь. Должно быть, рассвет уже близок. Подумать только, сколько ночей без сна она провела в Тераморе! И лишь судно вышло в море, бессонница тут же покинула ее раз и навсегда. Джайна зевнула.
Мужчина лежал на спине, глаза его были закрыты. Джайна даже приподнялась на локте, чтобы лучше рассмотреть его. Его глубокие черные глаза таили опасность, придавали жестокость выражению его лица. Сейчас, с закрытыми глазами, он казался другим. Джайна видела ровный, очерченный профиль, едва приоткрытые губы, длинные ресницы. Он казался таким… человечным?
Обычно он совершал движения резко и неожиданно, как затаившийся хищник, как взведенная пружина. Сейчас его одолела усталость, мускулы утратили напряжение. Он оставался хищником, но казалось, он допустил ее до себя, доверился и потому позволил себе расслабиться в ее присутствии. Возникни сейчас опасность, в то же мгновение он окажется на ногах, чтобы сражаться, защищать ее.
Кто же он такой, во имя Света? И почему именно в глубоководном королевстве ожившей легенды Азерота им суждено было встретиться?
Джайна уснула.
***
Миром овладела смерть. Трещали ломающиеся кости. Истошно ревели боевые животные.
Шипящий, заполняющий сознание шепот, как плотный туман, не оставлял очертаний прошлого и настоящего. Под воздействием голоса его кровь превращалась в лаву. Текли пылающие реки по телу, проникая в каждую клетку. Внутри него бушевал огонь. Вокруг него были только смерть и разрушение.
Шепот перерос в звенящий крик, доводящий до судорог. Не останавливаясь ни на секунду, он истерично орал в его голове. Орал разными голосами — тонкими женскими, грубыми мужскими, писклявыми детскими, — и все они сливались в единое целое. Пальцами он раздирал кожу на своем теле, пытаясь добраться до голоса. Но не кровь, а обжигающая лава смертоносным потоком текла из его ран.
Крик, звериный и бессильный, вырвался из его уст.
От собственного крика он и проснулся. Джайна спала рядом. Ее лицо было спокойным, веки едва подрагивали.
Мужчина тяжело дышал. С самого начала кошмары не оставляли его. Он стал избегать сна, и обычно ему это удавалось. Но навечно от него отказаться даже ему было не под силу.
Вдруг что-то изменилось. Сердце забилось быстрее, лоб покрыла холодная испарина. Кошмары настигли его, ему опять придется испытать их. Теперь наяву.
Волна жаркой боли накрыла его тело. Вскипела в жилах кровь. Казалось, вены сейчас прожгут ставшую тонкой и прозрачной кожу, чтобы, как во сне, пролиться огненной лавой. Пламя сжигало его изнутри. И так же резко, как появилась, боль исчезла, оставив его опустошенным и недоуменным, как если бы внезапно у него исчезла правая или левая рука. Свои резким исчезновением боль ясно давала понять, что теперь без нее ему будет не комфортно, что именно она, а не какие-нибудь конечности, неотъемлемая часть его тела.
Он знал, что это еще не конец.
Шепот, сначала нежный, тихий и нерешительный, прокрался в его разум. И в один миг окрепший, взорвался звенящим криком. Его мышцы окаменели. Но он пытался сохранить прежнее положение тела, чтобы не разбудить девушку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
