В небольшом аквариуме плавала стайка маленьких, но уже пузатых представителей семейства карповых. Увидев людей, рыбки тесной кучной опустились на дно. Чтобы рассмотреть их, пришлось низко склониться к стеклу.
– Им всего два дня.
Лера затаила дыхание. Павел был совсем близко от нее. Он с восторгом, приоткрыв рот от удивления, смотрел на мальков. Она даже отстранилась, чтобы не мешать ему любоваться этой красотой.
– Знаешь, я попробую угадать, что ты пожелала. – Нинель Михайловна стояла у Леры за спиной. Со своей неизменной улыбкой, чуть разлохматившимися короткими волосами, веселыми морщинками вокруг глаз, она была похожа на волшебницу из американской сказки. – Одна рыбка в твоем аквариуме заскучает. Давай-ка мы подсадим туда еще парочку. Втроем им будет веселее.
– Но я не хотела заводить рыб, – испуганно прошептала Лера. Вот уже второй раз за два дня ее желание пробует исполниться.
– Тебя огорчило, что рыбки погибли? – Учительница с пониманием покивала головой. – Это все от переселения. Сажать рыбок в новый аквариум – все равно что человека переселять из Сочи на Северный полюс. Тот же стресс. Будь с ними аккуратна, и они проживут у тебя несколько лет. Мне кажется, тебе это поможет. Не всем удается без потерь сменить место жительства. Друзья тебе пригодятся. И пусть пока они будут такими. Главное – начать.
– Привязанности делают нас слабее, – пробормотала Лера, не в силах решить – брать или не брать подарок. Учительнице отказывать было неудобно, но рыбки эти были ей уже не нужны.
– Смотря какие привязанности! – погрозила пальцем Нинель Михайловна и взяла в руки сачок. – Некоторые очень даже помогают жить. Глупо бояться того, чего не знаешь. Ты попробуй. Мне кажется, тебе это будет очень полезно. Мальков мы трогать не будем. Им еще расти и расти. Выберем тебе парочку из другого аквариума. Павел, достань, пожалуйста, то, что у тебя лежит в сумке. – Она выразительно посмотрела на Быковского. – Я надеюсь, ты потом проводишь Леру до дома?
– А что такое? – Перед глазами Быковского все еще плавали крошечные мальки, поэтому он с непониманием смотрел то на учительницу, то на Гараеву.
– М-да, – протянула Нинель Михайловна, изучив напряженные лица своих подопечных. – Впрочем, рыбки – это полдела. – Она в задумчивости помахала сачком перед своим носом. – Постарайся не ошибиться с выбором. На, держи! – И она протянула Лере сачок.
Совершенно запутавшаяся Гараева неумело сунула сачок в аквариум. Рыбки брызнули во все стороны.
Потом они долго пили чай. Лабрадор Сеня нагло выклянчивал печенье, а когда ему не давали, вырывал его из рук. Лера мучительно краснела, не в силах подобрать слова в разговоре с учительницей. Она не привыкла к такому общению, стеснялась Павла. Да и он тоже все больше поддакивал, пряча нос в чашку.
– Говорят, ты неплохо играешь на пианино, – пыталась вести светскую беседу Нинель Михайловна, обращаясь к Быковскому. – Кто у тебя родители?
– Музыканты, – просто ответил Павел, словно это была самая рядовая профессия. – Папа композитор, мама аккомпаниатор. У папы есть несколько известных песен. Но я еще хожу в художественную школу. Там мне нравится больше. По крайней мере, никто не твердит каждую минуту, что у меня талант и что им разбрасываться нельзя.
– Жаль, что у меня нет инструмента, – вздохнула биологичка. – Я бы с удовольствием послушала.
Лера посмотрела в темное окно. Вдалеке были видны дома, там зажигались окна. Мелькание теплых домашних огоньков было похоже на мелькание клавиш пианино. Получалась музыка городских окон. А тут еще Сеня начал подтявкивать, требуя к себе внимания.
Пианино было у нее дома. Стояло в гостиной. Приходила мамина сестра, иногда играла. Каждый раз Лере хотелось уйти в свою комнату и закрыть за собой дверь. Что в этом может нравиться? А Павел, оказывается, играет. И это, наверняка очень красиво.
Но вот чай был выпит, остатки печенья скормлены прожорливому псу. Запакованный аквариум снова поселился в сумке. Быковский стал галантно расшаркиваться, благодарить за подарки и за чай. Но Нинель Михайловна смотрела не на него, а на Леру. Как будто что-то хотела ей сказать, а потом вдруг махнула рукой и ушла в комнату с аквариумами. Уплыла, словно рыба.
– Странная она, – пожал плечами Павел, когда они уже стояли на улице. – Рыб подарила. Теперь придется к тебе домой заходить. Сегодня пятница. У тебя кто дома?
Лера уже до того запуталась в расписании матери, что только качнула головой: мол, на месте разберемся.
Вдруг она заметила, что в глубине двора кто-то есть. Какая-то тень скорчилась на лавочке. Но вот часть тени двинулась в сторону, выдавая свое местонахождение.
Гараева потянула Быковского за рукав в сторону. Размякший после теплого чая Павел послушно двинулся следом, не задавая вопросов.
«Как рыбка в сачке», – мелькнуло у Леры в голове.
Больше она об этом не думала. Тень на скамейке распалась на три части и двинулась за ними. Лера оглянулась, оценивая силы противника, и заспешила вперед. Перед ее мысленным взором раскинулась карта местности. Улицы, повороты, дворы, гаражи. Она представила, куда хочет попасть, и перебежала через улицу. Павел не отставал он нее. Казалось, ему было все равно, куда идти.
Фонари уже загорелись, но в сумраке вечера они светили тускло, не столько освещая улицу, сколько делая ее еще более мрачной.
Тени появились на улице и тут же исчезли. Лера пропустила самосвал и побежала наискосок к ближайшему магазину.
– Тебе ничего не надо купить?
Павел улыбнулся. Вопрос для него звучал глупо – что ему может быть нужно в магазине? А Лера с удовольствием зашла бы – на свету стало бы видно, кто за ними идет, да и в толпе затеряться легче, чем на улице.
– Тогда двинемся дальше, – предложила Гараева, сделала большой крюк вокруг магазина, снова перешла дорогу и вернулась к дому биологички.
– Идем куда глаза глядят? – хмыкнул Быковский. – Кажется, мы здесь уже были.
– Да? – Лера поискала глазами преследователей и тут же нашла их.
Чего же от них с Павлом хотят?
Гараева подошла к лавочке, возле которой она впервые заметила таинственных личностей. На земле лежало несколько окурков. Так-так, выходит, за ними следят червяки? Она не помнила, чтобы Жеребцова или Наумова курили. Это могли делать Ян с Махотой. Но Майкл – спортсмен, занимается бальными танцами. Он вряд ли курит. Да и некогда ему на улице торчать. Костик? Ради чего? Его интерес в этом деле – минимальный. Выходит, бэшки. Класс! Кого это они ухитрились до того заинтересовать, что люди не пожалели своего времени, сидели на улице, мерзли?
Ладно, поиграем.
Гараева шагнула в темноту. Теперь ее путь лежал через дворы.
– Куда ты? Твой дом в другой стороне! – Быковский сделал несколько шагов и остановился. – Так мы рыбок заморозим.
А почему это она все в одиночку делает? Павел скорее угадает личности таинственных преследователей.
– За нами кто-то идет, – прошептала она. – Давно. От подъезда.
– Где? – повернулся Быковский. Но темные тени сейчас были неразличимы. – Показалось?
Лера вгляделась в синеющие сумерки.
– Наверное, – пожала она плечами. – Знаешь, давай к тебе пока аквариум отнесем, погуляем, а потом придумаем, что с ним сделать.
– Предупреждаю сразу – у меня кошка. Страшно зловредная.
– Я не боюсь кошек. – Вот уж действительно совершенно нестрашный зверь по сравнению с теми, кто ходит за ними по пятам.
Павел улыбнулся. Глаза его опять странно блеснули.
– Что ты так смотришь? – не выдержала Лера.
– Просто мне хорошо с тобой. – Быковский отвернулся. – Не знаю, что со мной происходит. Я сейчас не могу сказать точно. Какое-то странное чувство. Не буду его пока называть, чтобы не ошибиться. Но это так удивительно!
Лера на всякий случай оглянулась, чтобы убедиться, что это говорят о ней, а не о ком-то другом, настолько сказанное им было неожиданным для нее. Почему-то ей всегда казалось, что в таких случаях произносятся другие слова. Более простые и понятные, что ли.
– Подожди здесь!
Павел вдруг шагнул назад, в темноту, и Лера с ужасом поняла, что он пошел разговаривать с преследователями. Долгую минуту его не было. Потом он вдруг вынырнул из темноты, широко улыбнулся:
– Все, можем спокойно идти дальше.
– Кто это был? – Лере страшно не нравились эти загадки и тайны.
– Призраки прошлого. Они нам больше не помешают.
Но Быковский ошибался. Не успела Лера после прогулки вернуться домой и устроить аквариум у себя на столе, как раздался телефонный звонок. На том конце провода молчали. Молчание это было не абсолютное, когда ничего не слышно. Из трубки неслись шорохи и поскрипывания, какие бывают, когда соединение произошло, но говорить почему-то не хотят, а только сопят в микрофон.
Несколько раз в коридор выходила мать.
– Это отца? – тревожно спрашивала она.
