- Бог мой, Викторию словно рабыню везут через всю страну - она в лапах этого дикаря! - Гвен чуть не упала в обморок. - Я уверена, что мой бывший муж имеет непосредственное отношение к происшедшему. - На ее приятном лице отразилось негодование. - Мне следовало бы догадаться, что Калеб найдет способ испортить мне жизнь.
- Ваш бывший муж? - Хуберт озадаченно заморгал. - Мне казалось, вы говорили, что он умер.
Гвендолин проклинала себя за беспечность. Действительно, она говорила Фрезье, да и всем другим членам их избранного высшего круга, что Калеб погиб на золотых приисках, погнавшись за призраком богатства. Хотя на самом деле именно по ее настоянию он туда и отправился. Гвен не позволяла упоминать имя Калеба на людях. Она сделала все, чтобы ее дочь забыла Калеба и считала Эдгара своим отцом.
- Да, - проговорила она, судорожно придумывая объяснение. - Несколько лет назад я получила сообщение о его смерти. Но оказалось, что сведения эти были ложными. Он жив-здоров и живет в Монтане, где...
- Вот оно что! Монтана! Вот откуда приехал Салливан! - выпалил Хуберт. Он, конечно же, забыл эту деталь, потому что не собирался никогда больше встречаться с этой скотиной. К сожалению, желание Хуберта не сбылось. Наглый тип умыкнул Викторию в день свадьбы и, скорее всего, везет ее именно на Запад, в эти Богом забытые края. Ну а если этот мерзавец изнасиловал Викторию, то виселица - самое подходящее для него место!
- Где Эдгар? - спросил Хуберт нетерпеливо.
- Он готовится к поездке в Монтану, - ответила Гвен. - Я чувствую, что мой бывший муж каким-то образом оказался замешан в этой истории, и поэтому решила съездить туда.
- Я еду с вами, - заявил Хуберт.
Гвендолин не очень понравилась эта идея. Знакомство Калеба с женихом Тори может сильно ей навредить. Если Калеб вздумает рассказать свой вариант истории их взаимоотношений, дружба Гвендолин с семейством Фрезье окажется под угрозой. Три года она добивалась того, чтобы оказаться в самых избранных кругах чикагского общества. Она не хотела испортить свою репутацию какими бы то ни было порочащими слухами. По ее мнению, общественное положение являлось самым важным в жизни, и она не собиралась рисковать им из-за пустяков.
Вдруг Хуберт не захочет жениться на Тори - семья Кассиди окажется в скандальном положении. Для Гвен подобное происшествие хуже смерти! Она приходила в ужас при одной мысли о том, что могущественные и высокопоставленные люди Чикаго отвернутся от нее.
- А вам не кажется, что лучше остаться в Чикаго и следить за тем, как идут поиски? - заметила Гвен, надеясь, что Хуберт поймет намек и останется дома хотя бы ради нее.
- Я еду с вами, - повторил Хуберт, затем повернулся на каблуках и бросился к двери, чтобы идти готовиться к отъезду.
Гвендолин огорченно топнула ногой. Черт подери, сколько же волнений из-за Калеба! Он еще проклянет тот день, когда посмел вмешаться в их жизнь. Семейства Кассиди и Фрезье строили далеко идущие планы в отношении Хуберта на следующий год он должен баллотироваться в местные органы власти. Виктория могла бы занять достойное место рядом с ним. Но слухи и болтовня вокруг ее похищения уже наносили вред репутации обоих семейств. Фрезье были весьма влиятельными людьми. Гвен могла гордиться возможностью породниться с ними благодаря браку своей дочери. Пусть только Калеб попробует помешать ей подняться к заветной ступеньке чикагского общества! Гвендолин его просто уничтожит!
Да, в свое время она сваляла дурака - не стоило выходить замуж за Калеба. Это была ужасная ошибка. Но тогда ей просто наскучили мягкие манеры Эдгара, и она отправилась на поиски пикантных приключений и разнообразия в жизни. Калеб увлек Гвендолин своим неуемным, полным жажды приключений духом. Но прошло совсем немного времени со дня их головокружительной свадьбы, и она поняла, что страсть - совсем не то, что ей нужно; на самом деле она жаждет стабильности и достатка. К счастью для Гвен, Эдгар никогда не оставлял надежды на ее возвращение. Он был настолько предан и верен, что терпеливо дожидался, пока она вернется, и великодушно простил ей бегство к человеку, значительно более яркому и интересному, но не обладающему таким состоянием и положением, как у него.
"Мы оба глупцы", - подумала Гвен, поудобнее усаживаясь в кресле и отпивая еще один глоток чая. Эдгар глуп, потому что безоглядно обожает ее. Она просто дура, что вышла замуж за Калеба, неспособного достойно обеспечивать ее. Гвен и раньше бы расторгла их брак, длившийся на десять лет дольше, чем нужно. Но ее отец строго запретил это делать. Когда он умер, Гвен отослала Калеба на Запад - искать золото - и, воспользовавшись его отсутствием, быстро добилась развода.
Слишком раздраженная, чтобы усидеть на месте, Гвен поднялась с места и начала ходить по гостиной. Она очень боялась встречи с Калебом. На мгновение она подумала о Тори. Как-то она там, в совершенно чужом для нее мире? Но больше всего Гвен беспокоило, каким образом изменится ее положение в чикагском обществе в случае, если станет известна правда о Калебе. Кроме того, Виктория никогда по-настоящему и не усваивала материнских уроков. Она получила воспитание, достойное аристократки, но сама оставалась равнодушна к своему положению. Она не вжилась в роль, которую ей предназначала мать. Тори была ее крестом, и как бы она ее ни ругала, как много шума ни поднимала бы вокруг. Тори никогда не соответствовала ее требованиям.
Как бы там ни было Гвен должна выйти из этой ситуации, оставив свое достоинство и репутацию в полной неприкосновенности. Никто не сумеет подорвать ее положение на вершине общества! И даже если Хуберт вздумает последовать за ними на Запад, она побеспокоится о том, чтобы он узнал о ее предыдущем браке не больше, чем ей угодно!
Глава 13
Как и ожидал Дру, долгие часы в седле были мучительны. И когда время от времени Тори ослепляла его своей чудесной улыбкой, он старался направить мысли прочь от сладострастных вожделений. Но сдерживался он до того момента, когда, прижавшись друг к другу, они ложились спать, и звездный полог неба расстилался над ними. И тогда для него исчезало все, кроме желания узнать как можно больше об этой влекущей к себе нимфе. Сформировавшись в женщину. Тори стала дразнящей воображение и умелой возлюбленной. Ее расцветшая грудь очаровывала его. Дру испытывал некоторое чувство гордости, осознавая, что именно он обучил науке страсти эту прелестную богиню.
Погрузившись в мечтания, Дру глядел на яркие звезды, казавшиеся такими близкими, что, думалось, их можно коснуться рукой. Ему очень хотелось знать, о чем в этот момент думает Хуберт. Дру надеялся, что он в отчаянии рвет на себе волосы. И поделом ему. Теперь не будут говорить о том, скольких пастухов Хуберт обсчитал при сделках. Пусть страдает, а украденная невеста станет прекрасной компенсацией за понесенные по его вине убытки...
Дру тяжко застонал, когда Тори шлепнула его по животу. И мгновенно мысли о Хуберте Каррингтоне Фрезье-младшем улетучились из его сознания. Тори обладала потрясающим умением отвлекать внимание. Когда его руки властно скользнули по ее бедрам и устремились под рубашку, лаская груди, Тори отчаянно вцепилась ему в запястья.
- Скотина! - игриво поддразнивала она. - И это все, о чем ты постоянно думаешь?
- Когда ты рядом, то да, - признался он, с вожделением глядя на нее.
Тори шаловливо захихикала.
- Отлично! Мне приятно сознавать, что не только у меня мысль работает в одном направлении.
- Почему же, Чикаго? - спросил он, прижав к себе Тори, расслабленную восхитительным поцелуем. - Уже не потому ли, что я первый обучил тебя страсти?
- Нет, это потому, что я люблю тебя... - Тори прикусила язык...
Проклятье, она не должна была это говорить. Ей не хотелось, чтобы Дру почувствовал себя хоть чем-то обязанным ей или испытал к ней жалость, поскольку любовь ее была безответной. Она знала, что для Дру их связь - лишь способ убить время в течение долгого пути на Запад, но все же надеялась, что у него возникнет ответное чувство и он полюбит ее с той же силой, что и она его. Не стоило вот так заявлять о своей любви, ведь Дру - закоренелый холостяк. А вдруг он воспримет ее признание как покушение на свою свободу...
Когда Дру пристально посмотрел на нее, а потом нахмурился, сердце Тори екнуло в груди. Его молчание лишь подтвердило ее уверенность, что он испытывает по отношению к ней лишь сладострастное вожделение. Тори вскочила на ноги и вприпрыжку побежала к реке. Если своими словами, которые Дру не хотел слышать, она разрушила те хрупкие узы, что связывали их, этого она себе никогда не простит!
Скинув одежду, Тори погрузилась в воду, чтобы смыть с себя грязь после долгого дня пути. Проклятье, если бы она умела плавать, то вытянулась бы и скользила по течению, позволив реке нести себя дальше и дальше.
- Знаешь, ты ошиблась, - раздался негромкий голос Дру.
