Гривен разглядывал пленника с нескрываемым удовольствием.
— Где же твоя гордость, Игрин? — спросил он.
Игрин не ответил. Только голова опустилась еще ниже.
— Связан, как простой вор, — издевался Гривен. — Подходящая судьба для изменника, согласен? Для неверного пса? Для того, кто меньше знаком с долгом и почтением, чем даже вольные люди.
Над рядами собравшейся толпы пронеслись возгласы одобрения и насмешки. Гривен поднятой рукой умерил крики и оглядел плотные ряды. Он провел взглядом по рядам, давая понять, что заодно с ними.
— Смотрите, до чего дошел ваш враг! — вскричал он. — Смотрите на плоды его наглости. Он опрокинут и унижен силой ваших рук.
Это вызвало еще более восторженные крики.
— Подними ему голову, — приказал он Кейлу.
Кейл подошел к Игрину и, крепко ухватившись за густые рыжие волосы, откинул назад голову пленника так, чтобы его превратившееся в месиво лицо было обращено к Тану Танов. Борода Игрина свалялась и запеклась кровью. От виска до подбородка шла свежая рваная рана, края которой еще кровоточили.
Гривен продолжал:
— Твоя семья пришла к моему деду и молила о помощи против армии Дорнака, когда вы были не больше чем грабителями и головорезами. Ценой той помощи был твой обет верности Хейгу и Веймауту. Благодаря нашей помощи вы возвысились до Танов в своем праве и из мелкой бандитской вотчины превратились в Кровь. Лучшие люди, чем ты, и лучших Кровей, имеющих такую долгую историю, о которой ваши даже не мечтали, уважают и соблюдают такой обет. И вот ты его нарушил и надумал отбросить его, как будто это не больше, чем платок. Ты отказываешься от десятины, которая принадлежит мне, даешь убежище пиратам и запираешь моего Казначея. Хуже того, мы только что обнаружили, насколько ты забыл свое положение. Ведь ты подкупил людей Дорнака, чтобы они служили тебе против меня! Ничего не скажешь в свою защиту, Игрин? Не стыдишься позора?
Пленник тана разлепил губы, во рту у него тоже была кровь.
— Ничего, — ответил он.
Если Гривен и был разочарован, то виду не показал.
— Очень хорошо. До Веймаута далеко, может быть, ты снова обретешь свой язык к тому времени, как мы туда вернемся. Потом мы обсудим, кто может стать подходящей тебе заменой на месте тана этих презренных земель.
Верховный Тан поднял меч, вложил его в слишком нарядные ножны и повернулся спиной к коленопреклоненной фигуре. Кейл отпустил волосы, и голова Игрина опять упала, а сам он покачнулся. Гривен поманил Кейла. Он говорил тихо, и слова его слышал только мастер его Щита.
— Я не хочу его смерти. Полезно иметь живое напоминание для тех, кто хотя бы на словах рвется в бой со мной. Мысль о гниющем в тюрьме Игрине скорее всего на время заставит их придержать языки. Но пленник, притязающий на трон, все-таки может доставить много хлопот, поэтому пусть живет, но будет не годен на правление. В свое время Короли знали как это делается. Их Милость хорошо послужила в прошлом. Настало время восстановить эту традицию. Проследи за этим сегодня вечером.
* * *
Игрина уволокли прочь, оживленная толпа начала расходиться. Тейм Нарран проталкивался сквозь нее, не поднимая глаз. Он не хотел бы встретиться взглядом с каким-нибудь ликующим воином Хейга и притворяться, что разделяет те чувства, которые разделить не может. Он подошел посмотреть позор плененного Тана только потому, что обязан быть свидетелем момента, ради которого погибло так много его людей. Теперь ему хотелось только одного: остаться одному в своей палатке, отгородившись от всех, а если уж без компании не обойтись, так пусть это будут его оставшиеся в живых товарищи. Он на всякий случай распорядился поставить палатки для своих людей вне лагеря остальной армии, на некотором расстоянии от превосходящих числом банд Хейга, Эйта и Тарала, воины которых составляли большую часть сил Гривена.
Погруженный в мысли Тейм проходил вдоль ряда огромных фургонов, когда услышал знакомый и сердитый голос. Он поднял взгляд и увидел, что кричит Рорик нан Килкри-Хейг. Лицо сына тана раскраснелось от гнева. Он в пух и прах разносил мастера каравана, а тот сохранял абсолютно невозмутимый вид, и непонятно было, знает ли он, кто такой Рорик и каково его положение.
— Рорик, — тихо позвал Тейм и взял молодого человека за руку.
Рорик резко обернулся и едва не испустил очередной поток брани, но, узнав Тейма, тут же справился с собой и только тяжело выдохнул.
— Извини, я думал, это кто-то из лакеев Гривена, — пробормотал он.
— Пойдем ко мне, у меня есть вино, да и добрая солонина найдется. Можешь разделить их со мной, — пригласил Тейм.
Бросив через плечо сердитый взгляд на мастера, Рорик позволил себя увести. Краска на щеках потихоньку таяла.
— Я знаю, это нехорошо, — заговорил он, словно предупреждая выговор Тейма. — Но они ведут себя так, словно презирают нас. Этот тип урезал питание для моих раненых. Он сказал, что всех лечат одинаково, но что-то я не вижу, чтобы хейги ходили голодными.
— Я могу поделиться с тобой продовольствием, — спокойно ответил Тейм. — Мы придержали их на дорогу домой.
— Я не просил об этом, — опять вспыхнул Рорик.
— Знаю, но это — честное предложение. Ланнисы и Хейги заодно, помнишь?
— Спасибо.
Дальше они шли молча. Потом им пришлось обойти небольшую толпу. По траве катались двое, нанося друг другу нечувствительные удары. Воюющие стороны заносило то в одну сторону, то в другую, зрители отступали и смыкались снова, подбадривали дерущихся криками, требовали большего усердия, может быть, даже небольшой крови.
Тейм проворчал:
— Наконец-то дело сделано. Игрин захвачен, больше сражений не будет.
— Не будет, — согласился Рорик и с беспокойством взглянул на Тейма. — Я потерял больше тысячи человек, а ведь это люди отца.
— Ты не потерял бы так много, если бы их у тебя не забрали.
— Все-таки стыдно. Отец ужаснется, когда увидит, сколько нас вернулось. Может, даже поставит Гирена вместо меня.
— Ленор выбрал тебя, а не твоего брата, — прервал его Тейм. — Он не будет упрекать тебя за то, что случилось, и ты не упрекай себя. Если бы вместо тебя здесь был Наследник Крови, было бы то же самое. Уж Гривен постарался бы.
— Знаю. В глубине души я это знаю. Но как же все противно! В моей семье тоже были Верховные Таны, а сейчас мы все обязаны подчиняться Гривену ок Хейгу. По его команде мы тут раболепствуем и суетимся. Мы сто пятьдесят лет вели Истинные Крови. Именно таны Килкри преградили дорогу Темному Пути, когда тот явился; это мы удержали Крови вместе, когда Гир угрожал все развалить. Тейм, это Ланнисы больше века держат границы против них. А как обо всем этом заботится Гривен? Никак. Сейчас правит Хейг, и это единственное, что для него имеет значение.
— Рорик… — попытался успокоить товарища Тейм.
— Ты знаешь, что это правда. Эйт и Тарал так тесно связаны с Хейгом, что вряд ли еще достойны называться Кровью. Даргеннан уже разбит, и теперь Хейг не сводит с нас глаз. В один прекрасный день он назовет себя королем. Или сына. Вот увидишь.
— Я не знаю, что случится в будущем. Сейчас меня заботит то же, что должно бы волновать и тебя: я должен вернуть по домам людей, которые у меня еще остались. Пусть Ленор и Кросан решают, что будет после. Зима, Рорик. Веди своих людей к их очагам, теплым постелям и любящим женам. У нас еще будет время сердиться.
Вряд ли Рорик был полностью убежден и согласен, но все-таки промолчал. Тейму захотелось положить ему руку на плечо. Конечно, Рорик — сын тана, но было все же что-то ребяческое в его неистовом гневе и уязвленной гордыне.
* * *
С наступлением ночи в долине похолодало, даже подморозило. Но, несмотря на крепкий холод, в лагере царил праздник. Сбившиеся вокруг ярких костров кучки людей, забыв об усталости, пели, кричали и напивались. Кое-где среди них бродили женщины, которые следовали за армией от самого Веймаута. Собаки с лаем носились от костра к костру, от группы к группе и путались под ногами. Хотя было еще рановато, уже многие валялись на земле, а некоторые, шатаясь, выбирались из круга и брели куда-нибудь прочь от костра, не в силах побороть навеянную вином сонливость. Морозная ночь могла прихватить еще несколько жизней, сэкономленных в битвах прошлой недели.
Тейм Нарран пробирался сквозь этот хаос. Он протискивался в каждую толпу и отмахивался от мехов с вином, которые ему предлагали. Такой кутеж был ему знаком. Когда-то, молодым еще человеком, он после победы над Кровью Горин-Гир в Долине Камней, потрясенный и взволнованный азартом первого сражения, несколько дней предавался излишествам в Тенври. Это была не самая крупная битва: всего несколько тысяч захватчиков, которых не поддержали другие Крови Гир. Тем не менее это опьяняло. Кровь Ланнис противостояла старинным врагам, обменивалась с ним ударами и вышла победителем.
