— Оппа! — раздался у меня над головой веселый и самую чуточку хмельной голос. Сильные руки поймали меня в охапку вместе с Сионой, не обращая внимания на тихий писк последней и то, как тоненькие лапки сомкнулись на моей шее в пугающе крепкое кольцо, так и придушить можно. — Красотка! Куда же ты так спешишь? О, а мы, кажется, знакомы?
Я мысленно выругалась самыми страшными матами, какие только смогла вспомнить.
Конечно, знакомы! Ты тот парень, который спас меня от вербовщика-сутенера, и ты — точно не тот, с кем я сейчас хотела бы столкнуться! Ведь и не пошлешь, не привлекая внимания, и вообще…
— Спасибо, господин, что подали руку и не позволили мне упасть. — Никуда я не падала, но надо же как-то вырулить из твоих объятий. — Однако мы очень спешим. Я была бы благодарна…
— Я еще тогда подумал, что ты не простая горожанка, — весело заявил рыжий парень, и не думая меня отпускать. — Слишком грамотно и красиво разговариваешь. Откуда ты, красавица? Тоже с севера? Может, из самого Юнрена? Мы не могли там встречаться?
Жонглировать вцепившимся в меня эльфенышем, прилипшей к юбке Майю и сердито шипящим из-под локтя Янем, одновременно деликатно ускользая от облапившего весь этот букет балагура, — это, скажу я вам, развлечение не для праздничного вечера. Особенно когда этот дурень, не обращая внимания на слабые попытки упереться ногами в землю, весело тащит нас из темного переулка на ярко освещенный участок площади. Да вашу ж душу на грушу! Пнуть его, что ли?! Пусть разочаруется в моем предполагаемом происхождении и отстанет, а?!
Пока я об этом думала, поганец вытянул-таки нас в круг света. И вот тут у меня перехватило дыхание по-настоящему. Возможно, если бы всего несколько минут назад я не столкнулась с собственным первым миньоном и в памяти не всколыхнулись все эти события трехлетней давности (а трехлетней ли? Об этом мне еще предстоит задуматься), я бы его не узнала.
Потому что ну как можно узнать в этом веселом, взрослом — совсем взрослом! — парне с манерами и уверенностью молодого дворянина и выправкой хорошего воина мелкого рыжего поганца по имени Цанти?!
Да у него даже голос не похож ни капли. И в ту первую встречу я вообще ничего подобного не заподозрила, мне в голову не пришло присматриваться и искать сходство. Но теперь от этого самого сходства было уже никуда не спрятаться, и сквозь взрослое, довольно красивое лицо четко проступила знакомая до последней черточки веселая веснушчатая физиономия. И эта улыбка…
А самое страшное, что, кажется, теперь и он меня как следует разглядел. Потому что глаза рыжего миньона на секунду потрясенно расширились и он разжал, наконец, свои руки, выпуская нашу компанию из объятий.
— А… — просипел он, запнувшись о собственный голос.
Не воспользоваться моментом было бы глупо.
— Простите, господин. Мы в этом городе проездом и уже должны вернуться на постоялый двор, потому что нас наверняка потеряли наши родные, — торопливой скороговоркой выдала я, мысленно молясь, чтобы никто из детей не вздумал открыть рот. — Сразу после праздников мы возвращаемся на север, домой. Большое вам спасибо за помощь, надеюсь, боги вас вознаградят!
И, не давая Цанти опомниться, я опрометью бросилась в соседний переулок, такой же темный, как тот, из которого рыжий миньон нас только что вытянул. Слава всем богам, местным и вообще любым, дети не издавали ни звука, послушно перебирая ногами вслед за мной, даже юбку мою не выпустили, утята.
— Уф-ф-ф! — сказал Янь через десять минут сумасшедшего бега по темным улицам. Слава всем богам, весь город сегодня собрался на набережной и на примыкающих к ней площадях, празднуя середину лета, поэтому наш забег остался незамеченным и мы ни на кого не налетели. — Тебе надо мешок на голове носить, как этим теткам, которые в пустыне живут! Зря я тебе велел шляпу снять, сразу слетелись, как мухи на мед!
— Не зря, — покачала я головой, устало привалившись к прохладной стене и опустив, наконец, Сиону на мостовую. Боже, как у меня еще руки не отвалились? А ноги? Да я в жизни не бегала так долго, быстро и с таким довеском… — По шляпе меня бы сразу опознали как торговку с пирсов и потом пришли бы туда, испортив такое дело…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А, так вот ты зачем водорослей этому рыжему олуху на уши навешала, — догадался мальчишка. — Ну правильно! Пусть ищут не северном тракте, если приспичит. Ты кружева-то наплела прям как воспитанная купеческая доченька, да рангом не ниже второго. Их на середину лета в город приехала тьма-тьмущая, все постоялые дворы забиты, а у кого и свои дома есть… и уезжать после праздника будут толпой. Попробуй найди среди народа одну девицу… Только я не понял, чего им всем от тебя надо, ну, кроме смазливого личика и сисек? У дылды рядом с каруселью такой вид был, словно его веслом по башке приложили. Ты что, какая-нибудь беглая принцесса?
— Две принцессы, — ответила я мрачно, мысленно влепив слишком догадливому отроку звонкий подзатыльник за излишнюю проницательность и везение. — Глупостей не говори… и вообще, пошли домой. Завтра работу никто не отменял. И больше никаких праздничных гуляний, хватит, накаруселились.
Если дети и огорчились, то возражать не посмели. Сиону снова пришлось брать на руки — испуганный ребенок едва перебирал тонкими ножками. Майю тоже выглядела уставшей и испуганной. Янь шел впереди, показывая дорогу, и не переставая бурчал что-то себе под нос весьма сердитым голосом, изредка эмоционально жестикулируя.
Я его даже понимала, но у меня на подобный выплеск просто не осталось сил. А дома ведь еще осьминогов чистить…
И думать. Какого брюквового черта происходит? Почему мои миньоны такие взрослые? Почему они больше не слуги в замке, а самые натуральные дворяне — то есть люди с раскрывшимся магическим даром? Сколько вообще времени прошло?
И почему до сих пор намертво спит прабабушкин дневник? Я ведь уже не один раз пыталась его открыть, но страницы казались склеенными, словно внутрь тетради кто-то налил жидкого стекла и оно там застыло. Признаться, раньше я не слишком огорчалась по этому поводу, можно даже сказать, наоборот: чувствовала некое облегчение. Без королевских тайн, клятв и магии было гораздо проще жить.
Ну вот и расплачиваюсь теперь за собственную беспечность и зацикленность на хозяйственных вопросах. Магия догнала и врезала по затылку тогда, когда я ее не ждала…
— Ты это, — вдруг обернулся ко мне Янь. Мы уже почти дошли до нашей окраины и теперь топали не по мостовой, а по пыльной улочке между кривоватых заборов. — Может, тебе волосы покрасить? Я могу каракатицу поймать, у нее чернила стойкие, месяц с рук не отмываются. Правда, зеленые… но если сверху грязью замазать, то будет похоже на коричневый!
Глава 28
— Спокойно, спокойно, спокойно… — твердил Силье, даже не пытаясь встать на пути мечущегося по комнате словно бешеный зверь в клетке брата. — Спокойно, мать твою! — рявкнул он наконец, потеряв терпение. — Лиу! Что, демоны всех дери вонючей палкой, происходит?!
— Я… сам не знаю, — признался Лиу, ни на минуту не прекращая своего сосредоточенного кружения по комнате — от окна к столу, от стола к двери, потом сундук для документов, полка, кровать и опять окно. — Я… кажется, схожу с ума.
— Хрена лысого, — мрачно рявкнул брат. — С ума поодиночке сходят, а ты в компании собрался. Так не бывает. Что вы оба с этим рыжим придурком увидели на этом демоновом празднике такого, что у вас разом все сковородки в башке потекли?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Призрака? — Лиу на секунду остановился спиной к окну и запустил обе пятерни в волосы, превращая аккуратную прическу в воронье гнездо.
— Какого еще призрака?! — заорал Силье, окончательно теряя терпение. — Только не говори, умоляю, не говори, что именно ЭТОГО!
Оба брата какое-то время молчали, Лиу — глядя в темноту за окном, Силье — пытаясь дышать, как учили наставники, чтобы унять злость и не разораться еще больше.
