— Погоди, а как… завтра на пирсе?! А если эти снова пристанут?! Они тебя… заберут?
— Кто додумается искать меня на пирсе? — пренебрежительно фыркнула я, мысленно скрестив пальцы на всех конечностях: вот хоть бы не додумались! — Мы же пустили их по ложному следу. Никто не подумает узнавать в крикливой торговке понравившуюся им девушку, тем более такие знатные господа почти не бывают на нашем конце пирса, дальше сладостей они не заходят. Так что успокойся. К тому же я на всякий случай получше замаскируюсь: не вышло перекрасить волосы — значит, просто спрячем их совсем. А для лица попрошу у Фриды ту темную пудру, что от загара. И кожу сбережет, и выглядеть буду как местная. Ни один красавчик внимания не обратит.
Не сказать, чтобы мои слова совсем успокоили Яня, он так и засыпал, продолжая что-то недовольно бухтеть себе под нос. Хорошо еще, что долго это не продлилось — усталый мальчишка отрубился буквально через минуту.
А я тяжко вздохнула. Самое паршивое, что я не могу поступить правильно. В смысле — умнее всего сейчас собрать пожитки и свалить из Картахелии, не дожидаясь окончания праздников, розысков, миньонов и, как следствие, герцогов. Но!
Но… куда я денусь от детей? Крона я могу забрать с собой, ладно. Наплевать на все с таким трудом достигнутые цели — пережила бы. Но дети… тащить их с собой, когда половина лета уже позади и не так далеко осенняя слякоть, а потом и зима… не имея ни дома, ни достаточных денег для переезда, ни понятных перспектив… безумие.
И оставить нельзя. Я тут пригляделась и прислушалась. Троица сирот совершенно точно доживала последние спокойные денечки перед брюквецом: ими уже заинтересовались всякие неприятные и мутные людишки. Этим людишкам, кстати, поперек горла наш с Кроном переезд, и еще непонятно, что они по этому поводу думают предпринять. Но с ними я надеюсь справиться.
Если мне на голову опять не упадут миньоны, герцоги и королевство.
Я почти уверена, что те липкие взгляды в спину, что настигают меня время от времени, — это наши старые знакомые из Ракушек. И просто волосы дыбом встают по всему телу, когда я думаю, как же вовремя я нашла чертовы какао-бобы и попросилась под юбку к Берте. Если бы мы не принадлежали к самой известной, богатой и, теперь я не сомневаюсь, опасной семье на пирсах, никого не остановили бы какие-то там дальние родственники с севера: Крона просто прирезали бы в темном переулке, а мы все вчетвером попали бы в Ракушки, а оттуда выход один — на тот свет в зашитом мешке.
Ладно. Теперь мы в семье и, если не будем зевать, обломаются супостаты.
Главное — не дать себя узнать на пирсе. Но это уже дело техники. И еще — я правда верю, что ряды торговок дешевым фастфудом для бедных — последнее место, где меня станут искать.
Поспать удалось в лучшем случае около часа. А потом — хочешь не хочешь, королевства там у тебя или герцоги стаями — никого не волнует. Работа.
Как ни странно, умывание ледяной водой меня вполне взбодрило. Девиц тоже разбудили без труда, они-то всю ночь спали. Янь в приказном порядке был «привязан» к тележке с печкой и назначен на сегодня истопником и старшим по дровам. Крон еще до рассвета сходил поговорил с его «артелью», усадил третьего лишнего в Янево корыто, и парни вполне удачно порыбачили — натащили кучу осьминогов и были посажены в нашем же домике их чистить. Я решила, что лучше заплатить им, не скупясь, чем не спать еще одну ночь или остаться без товара в самый разгар праздника.
— Ты чего это сегодня так вырядилась? — первым делом спросила меня Ума, когда мы уже расположились на своем месте и первые посетители потянулись на вкусный запах.
— Сгорела, кажется, вчера. — Я поправила куда более широкий, чем обычно, белый шарф, повязанный поверх шляпки, и осторожно коснулась щеки, на которой был толстый слой бронзовой пудры. — Нос как морковка, и кожа на щеках шелушиться начала. Нужно от солнца лучше прятаться.
— А, — кивнула булочница. И непонятно было, вроде бы и поверила, а вроде — и не угадаешь. Очень себе на уме женщина. — Простоквашей умывайся, а лучше — сывороткой, я тебе завтра принесу, от теста остается. И вуальку по-другому повяжи, так ты на больную похожа, а не на торговку. Дай-ка покажу. И другим сестрам надо сказать, что солнце уже злое стало, раз подгорать начали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она по-новому закрепила мне шляпку и действительно весьма элегантно заколола «вуальку» из шарфа, использовав рисовые соломинки в качестве шпилек. Теперь у меня и лицо и грудь были прикрыты, и обзору ничего не мешало, а все вместе это выглядело даже кокетливо и не без своеобразного шика.
Полезное умение.
А самое главное — разглядеть меня под этим сооружением еще надо было постараться. Даже если вдруг мне смертельно не повезет и кто-то из миньонов окажется в двух шагах — все равно не узнает.
Глава 30
Уж не знаю, на кого и через какое плечо принято плевать в этом мире — некогда было выяснять, — а оставшиеся два дня праздников прошли хорошо, плодотворно и денежно. И без всякой нервотрепки в виде внезапно прорезавшегося прошлого.
— Ты нам удачу принесла, сестренка. — Довольная, как слон, которому дали вагон апельсинов, Фрида подсчитывала выручку. За три дня продалось все пиво, которое готовилось к празднику, и еще пришлось подторговывать к вечеру наскоро сваренным из ягод морсом. Выручка перекрыла месячную.
Как и у нас, собственно. Не зря все торговки на пирсах так ждут середину лета. Следующий такой же веселый праздник будет только ближе к концу первой осенней луны, и там веселье длится всего один день. Тоже неплохой заработок, но с серединой лета не сравнится!
— Две лесины хорошие — это серебрушка, — на ходу рассуждал Крон, за пазуху которому и ушла вся наша сегодняшняя казна. — На кое-как палки крышу не уложить. Не мельтеши, — это он Яню, прыгавшему вокруг с чириканьем про новую лодку. — До лодки не доросли еще. А на пару корытец ваших как раз обрезков хватит, если хорошие лесины брать, северные. Я разузнал тут, со склада можно купить, мимо лавки. Дешевле станет почти на десять медяков с лесины. Без крыши не перезимуем — все тепло от печки прямиком в небеса и улетит, пока мы внизу околеем.
— А до дома как ты их дотащишь? — возразила я. — В лавке есть телега.
— Сосед за два медяка и помощь с новым крыльцом одолжит свою. — Оказывается, братец все предусмотрел. — Все выгода. Нам еще ребятишек на зиму обшивать… Сестра, ты умеешь шить?
— Не пробовала, может, и умею, — хмыкнула я, вызвав у детей хихиканье, а у хозяйственного Крона — горький вздох.
— Я тут поузнавал — так эти швеи свои руки ценят, как из золота они. Мыслимое ли дело — двадцать пять медяков за пошив одних штанов?! А за платье и того больше хотят. Так я глянул работу ихнюю — еще и халтура. Один подворот на штанине — куда это годится? Босяки ж растут что твоя сорная трава, через два месяца тот подворот выпустим, а дальше что? Новые штаны справлять? Денег не напасешься! Опять же, сапоги на зиму надо… но это я умею. Стачаю. Только кожа нужна и дратва. Инструмент какой-никакой у вдовы Мирер одолжу — заодно ее обувку поправлю, она не в накладе останется… но кожа на рынке дорого стоит.
— Не дороже денег, — пожала я плечами. Мои собственные сапоги тоже просили каши после долгого весеннего вояжа через крестьянские поля, поэтому я была очень рада, что в Картахелии принято носить простейшие сандалии на плоской подошве. Крон мне их соорудил еще до переезда к Яню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Большинство народа на нашей окраине вообще босиком шлепали, но этот экстрим оказался мне не по силам. К тому же если сандалии на пирсе еще так-сяк укладывались в летний «дресс-код», то босоногие торговки в семье считались недопустимыми. Вышла в люди торговать из-под приличной юбки приличной мамки? Изволь соответствовать.
Так вот, оказывается, Крон не только может мои сапоги к осени починить, но еще и мелким сшить обувку. С ума сойти, не мужик — сокровище.
