Но в один несчастный день на Сильвангу явились пришельцы. Легенды называют их магами. Сначала их было мало — они приходили с миром, занимались целительством, странствовали из княжества в княжество. На вопрос, откуда они прибыли, маги указывали на небо и произносили одно слово — «Альчера». Потом мы поняли, что первые маги были разведчиками. За ними во множестве прилетели другие. Они не стали вмешиваться в местные дела, а просто захватили обширную холодную область на одном из полюсов и развернули там строительство огромной крепости.
Строительство продолжалось более трехсот лет. За это время жизнь сильвангцев не переменилась. Маги обращали на них не больше внимания, чем на насекомых, и почти не покидали полярной области. Немногим сильвангцам довелось увидеть то, что мы зовем сейчас Большим конусом. Люди почти забыли о магах. Но однажды — так говорят легенды — над полюсом появилась радуга. Ее было хорошо видно во всем полушарии, настолько огромна и ослепительна она была. Радуга поднималась вертикально вверх и исчезала в небе. Ночью, через сутки после появления радуги, возникли подземные толчки. Они становились все сильнее и сильнее; наутро радуга исчезла, а в северном полушарии разразилось страшное землетрясение.
Так начался год катастроф. Немногие пережили его. Упорядоченная жизнь на Сильванге была полностью разрушена, государства пришли в упадок и обезлюдели. Вскоре в экваториальных областях начались засухи, жара там стала невыносимой, и люди начали уходить к полюсам. Проходили столетия, климат ухудшался, население сокращалось и быстро дичало. Наконец осталось несколько тысяч человек на полюсах, в джунглях. Думаю, они были обречены на вымирание.
Но триста лет назад снова появились люди с неба, белокожие, как и маги. Они высадились возле Ирунгу, чьи жители и не подозревали, что обитают на развалинах крепости магов, чья мощь погубила нашу планету. Сильвангцы, наши предки, хранили остатки древних знаний. Они решили, что маги вернулись. Но через несколько лет их суеверный ужас ослабел. Они поняли, что перед ними не всемогущие маги, а их бессильные потомки. С тех пор к белокожим, особенно некоторым, заявляющим претензии на Сильвангу, у нас относятся, мягко говоря, неважно.
— Ваш рассказ очень интересен, — сказал Платон, — хотя его достоверность и требует доказательств. Как я понимаю, ваш главный источник — мифология сильвангских племен?
— Священная история, — строго поправил его Кинту. — Вы, как ученый, должны понимать различия.
— Тем не менее поясните, какое отношение имеет ваш рассказ к украденному жезлу?
— Когда Глендруид пробил штольню и нашел жезл, никто здесь не сомневался, что это оружие, даже сам Глендруид. Но он утверждал, что жезл предназначался для борьбы со злыми духами, тогда как мы считали, что он был нужен для более практических целей! Принцип его действия оставался тайной. И вот жезл украли. Пока мы его искали, разразился конфликт на астероидах. Проклятые авантюристы Ахора разгромили шаранские исследовательские станции и объявили Альчеру независимым государством. Они как будто специально провоцировали шаранцев. Теперь обратите внимание. На подавление этой жалкой банды захватчиков шаранцы послали три крейсера…
— Два, — механически поправил его Платон.
— Три, — повторил Кинту. — Первый патрулирующий крейсер, направленный к астероиду, был мгновенно уничтожен. Просто об этом шаранские информационные источники промолчали. Вы улавливаете мою мысль? Как группа из сорока сильвангских отморозков могла уничтожить крейсер с поверхности астероида? После гибели первого крейсера шаранцы поступили умно: они разрезали астероид тепловым лучом, не подводя корабли к нему близко. Напрашивается вывод: они знали, с каким оружием имеют дело. Но откуда?
— То есть вы предполагаете, что Ахор украл жезл и смог его активировать? — спросил Платон. — Я только не понимаю, зачем этот нелепый захват астероида…
— Мы сами ищем ответы на эти вопросы, — произнес Кинту. — Надеюсь, Ахор нам в этом поможет. Я уверен, протоколы его допроса прольют свет на многие обстоятельства. Послушайте, профессор, — обратился он к Платону, — я перехожу к делу. Суть моего предложения сводится к следующему. Вы занимаетесь раскопками, как и собирались, не пренебрегая помощью Глендруида. Если надо, я предоставлю вам рабочих. Но обо всех находках и открытиях вы будете сразу сообщать нам. Оплата будет щедрой.
— Сколько? — спросил Платон. — И чем вы собираетесь платить?
— Вот это деловой разговор! — довольно произнес дипломат. — Во-первых — финансовая и административная поддержка во время раскопок. Во-вторых, любые из найденных артефактов, за исключением жезлов и другого оружия подобного типа, можете забирать себе.
— Ого! — сказал Платон. — Ловлю вас на слове!
— И в-третьих, задаток.
Кинту положил на стол хрустальную коробочку, в которой сверкал и переливался полный набор колец статуса, обильно украшенный лунными камнями.
— Такой набор — мечта любого сильвангца, — сказал он, — но вас, конечно, в первую очередь, заинтересует их ювелирная стоимость. Я уверен, что она велика. Белый металл — это редкий платиновый сплав, селениты также очень высокого качества. Как? Я вижу, вы не в восторге? Кольца вам не нравятся?
— Нравятся, — ответил Платон, скептически глянув на коробочку. — Я принимаю ваше предложение — с одним условием: мне не надо будет надевать их.
Глава 8
ВТОРОЙ ВИЗИТ В АРХИВ
После приема у Кинту Платон вышел за ворота дворца и задумался, чем ему заняться дальше. Решение пришло быстро. «Музей! Не мешало бы там хорошенько покопаться, — подумал археолог. — Возможно, там что-нибудь осталось после этой шпионки Митиан. К тому же я ни разу толком не осматривал экспозицию».
От дворца до музея было буквально пять минут ходьбы. Еще издалека Платон увидел распахнутую настежь дверь. «Да что такое?! — возмутился он, ускоряя шаг. — Можно подумать, исторический музей — такое суперпопулярное место, что народ сюда так и ломится. Всякий раз, как я сюда прихожу, меня уже кто-то опередил. Насколько я помню, когда мы уходили вчера вечером, Митиан закрывала за собой дверь на ключ».
Платон взбежал на крыльцо и прошел в зал, готовый встретить кого угодно — от таинственных магов до императорской стражи. Однако, к его удовольствию, в зале возился хозяин музея, Глендруид.
— А, здравствуйте, — простодушно приветствовал вошедшего старый археолог. — Вот, навожу порядок. Сегодня утром здесь побывали люди императора и все здесь перерыли, а натоптали-то! Если бы я не прибежал вовремя, они бы и утащили кое-что на память.
— Рад вас видеть в добром здравии, — ответил Платон. — Слыхали, что со мной вчера было?
— А как же! Про вчерашний разгром в «Танцующей змее» болтают по всему городу, и еще долго будут чесать языки, пока не случится что-нибудь новенькое. У нас здесь не слишком много ярких событий — сами понимаете, скучная, провинциальная жизнь, молодежи заняться нечем, вот она и идет ко всяким Ахорам… Но Митиан! Кто бы мог подумать, что и она с ними! Такая интеллигентная, прогрессивно мыслящая девушка! Поверьте, для меня это просто удар.
— Хм… — пробормотал Платон: эпитеты Глендруида относительно Митиан его несколько удивили.
— Самое же плохое, что мне некем ее заменить. Где я теперь найду музейного смотрителя, согласного работать только за еду?
— Если такой и найдется, гоните его в шею, — посоветовал Платон. — Наверняка это будет очередной шпион или вор. Кстати о ворах. Вы уверены, что, кроме жезла, у вас тогда ничего не пропало?
— Абсолютно.
— А я не уверен. Еще когда мы первый раз ходили в архив, у меня зародилась мысль проверить наличие экспонатов по актам приема на хранение. Потом, в музее, я только мельком осматривал витрины, но меня поразило несоответствие количества актов и предметов в витринах. Помните, там было несколько толстых пачек актов? А здесь и ста экспонатов не наберется.
— Вы забыли про запасники на втором этаже, — возразил Глендруид. — Я не понимаю, профессор, — вы что, намекаете, что я разворовал музейный фонд?
— Ну почему именно вы, — добродушно промурлыкал Платон. — Насколько я понял, этот музей не грабил только ленивый, не говоря уже о том, что в него свободно можно было войти в любое время дня и ночи.
— Вы меня оскорбляете! — возвысил голос Глендруид.
— Каким образом?
— Вы оскорбляете меня в лице музея! То есть музей в моем лице!
— Никто не оскорблял ни вас, ни музей в вашем лице, — примирительно сказал Платон. — Я просто сказал, что в эту плетеную хижину, в силу ее архитектурных особенностей, забраться нечего делать, и вашей вины в этом нет. Если позволите, я бы хотел предложить вам сходить в архив за актами и проверить наличие экспонатов. Эта проверка очень важна. Я не официальное лицо и не буду докладывать в МГАО, если чего-то не будет на месте. Но если вы будете продолжать артачиться, я буду вынужден сообщить о своих догадках и подозрениях императору, и тогда обыск будет проведен по всей форме, с занесением результатов в протокол.
