историю с любовницей. На складе есть что украсть?
– Излишки муки. Но я уже объяснял, что не представляю, кому муку можно продать. Слишком уж специфический товар. Мука – не дрожжи, на ней бражку не поставишь.
– Было бы что украсть, а применение всегда найти можно! Я, пожалуй, позвоню Шаргунову, намекну, что скоро на хлебокомбинате будет небольшой скандал, связанный с перераспределением должностей. Новый главный инженер захочет поставить на склад своего человека, а Надю-Нину прогонит. Найдет недостачу и заставит уволиться по собственному желанию.
– Запасами муки распоряжается главный технолог. Горбаш к производственному процессу отношения не имел. Его задача – обеспечить выполнение плана…
– Не рассказывай того, чего не знаешь! – перебил Вьюгин. – Если Горбаш догадался, как можно украсть муку и продать излишки, то главный технолог на склад соваться не будет. Склад резервный? Мука в нем хранится на случай непредвиденных обстоятельств? Каждый день главный технолог не обязана проверять количество мешков на складе. Если она догадывается, что мука со склада уходит налево, то вообще в складские дела лезть не будет. Попадется Горбаш с любовницей – им и отвечать. Технолог за халатность выговором отделается и как сообщница с ними по статье не пойдет. Вот что. Проработай версию расправы над инженером в связи с перераспределением дохода от похищаемой муки. Вполне возможно, что кто-то, ликвидировав Горбаша, стремится прибрать склад к своим рукам.
– Там мука! – возразил я. – Ее на тысячи рублей не украдешь.
– Ты версию проработай, присмотрись к тому, кто придет на смену Горбашу, а выводы мы с Шаргуновым сделаем.
В обед я вырвался на завод, встретился с Ларисой, попытался объяснить, что воскресенье пропало не по моей вине, но она даже слушать не стала. Надулась, как обиженная девочка, не разговаривала. У меня ни времени, ни желания оправдываться не было, и я уехал в райотдел.
«Ничего! – решил я. – День-два построит из себя буку и опомнится, сама на мировую пойдет. Или стоит плеснуть керосинчика в костер, зайти в гости к Татьяне?»
Весь сентябрь мои отношения с Калмыковой развивались ни шатко ни валко и близились к концу. Татьяна Маркина заметила, что я стал присматриваться к другим девушкам, и уговорила зайти к ней в гости, попить чайку.
Я вышел от нее в третьем часу ночи. Никакого интима между нами не было, но кто бы об этом знал! Неведомые шпики тут же доложили Калмыковой, где я провел почти всю ночь. Лариса приревновала и решила действовать на опережение, чтобы я не достался ее начальнице. Она пригласила меня к себе, и наши отношения перешли на новый уровень.
«Зайти, что ли, вечерком к Татьяне? – размышлял я. – Расстались мы не очень дружелюбно, но это когда было-то, почти месяц назад! Лариске тут же стуканут, что я у Маркиной вечер провел, и она примчится с признаниями в любви и дружбе. План хороший, но малореалистичный. Какой черт меня дернул сказать: «Таня, на тебе жениться надо, а я к женитьбе не готов, так что давай останемся друзьями». Она обиделась. Я потом понял, что вел себя как дебил. Она же меня не под венец приглашала, а для приятного времяпровождения. Интим без обязательств, а тут я со своими дурацкими рассуждениями о жизни. Не зря говорят: «Язык мой – враг мой!» Промолчал бы в тот вечер, сейчас бы голову не ломал и подходящий предлог зайти в гости не выдумывал».
После семи вечера я зашел к Клементьеву, рассказал о странностях в поведении Горбаша, Прохоренкова и Часовщиковой.
– В этом что-то может быть! – согласился Геннадий Александрович. – Начни с Прохоренкова. Если он бывший коллега, выходец из системы МВД, то его личное дело должно храниться в областном УВД.
– Он в Красноярском крае и Кемеровской области работал, – возразил я.
– Пенсию-то он у нас получает, значит, его личное дело тут. Я созвонюсь с областниками и сообщу тебе, когда они его поднимут.
В среду в отделе кадров областного УВД я ознакомился с личным делом старшины внутренней службы Прохоренкова Николая Петровича. На первой странице были его анкетные данные. В самом начале знакомства с Прохоренковым я поднял его паспортную карточку и изучил, с кем имею дело.
Больше всего меня поразил год его рождения – 1927. Прохоренкову было всего 55 лет, а выглядел он на все восемьдесят. Пробежавшись дальше по данным «старика», я обратил внимание на место рождения: «Село Нижебродское Золочевского района Львовской области (до 1939 года Львовское воеводство Польской республики)».
«Прохоренков родился в Польше. После присоединения в 1939 году Западной Украины к СССР получил советское гражданство. Львов – это город, где пропали пятьдесят ампул «Старичка». Пока ничего существенного, но становится интересно».
Я посмотрел опись личного дела, нашел интересный документ.
«ЗАКЛЮЧЕНИЕ СЛУЖЕБНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ ПО ФАКТУ СООБЩЕНИЯ ПРОХОРЕНКОВЫМ Н. П. ЛОЖНЫХ СВЕДЕНИЙ»:
«Проведенной проверкой установлено: Прохоренков Н. П. до 1939 года состоял в гражданстве буржуазно-помещичьей Польши. В возрасте 12 лет перешел в советское гражданство. С июня 1941 года до лета 1944-го находился на оккупированной немецкими войсками территории. Летом 1945 года проходил призывную комиссию в Львовском областном военкомате. Получил отсрочку от призыва по состоянию здоровья – подозрение на туберкулез. Лечение проходил в городе Киеве. В 1946 году признан годным к воинской службе. В связи с тем, что в период с 1946 по 1948 год призыв в ряды вооруженных сил СССР не проводился, направлен на восстановление народного хозяйства в Днепропетровскую область. Призван в ряды вооруженных сил в 1949 году. Срочную службу проходил во внутренних войсках МВД СССР, в системе ИТЛ Красноярского края. В 1952 году остался на сверхсрочную службу. На момент проверки (5 июля 1970 года) состоит в должности заместителя начальника отдела труда УН-1612/5 (ИТУ строгого режима, г. Кемерово). Специальное звание – старшина внутренней службы. Проверкой установлено, что при призыве в вооруженные силы СССР Прохоренков Н. П. сообщил о себе ложные сведения, а именно: изменил фамилию с Прохоренко на Прохоренков. Свой поступок объясняет ошибкой при выдаче документов в сельсовете. На основании изложенного полагал бы: Прохоренкова Н. П. из органов МВД уволить. Начальник особого отдела капитан Абызов».
На заключении служебного расследования начальник УВД Кемеровской области полковник Новиков наложил резолюцию: «Предупредить Прохоренкова Н. П. о неполном служебном соответствии».
– Классно выкрутился! – восхитился я.
За обман Прохоренкова должны были из МВД немедленно уволить, лишить всех льгот и наград, а тут – всего лишь дисциплинарное взыскание, словно он на работу пьяный пришел, а не подделал личные документы.
Дальше в личном деле шли справки о том, что при рождении Прохоренков носил фамилию Прохоренко, а звали его Микола.
Объяснение Прохоренкова:
«В 1944 году я работал разнорабочим на Львовской железной дороге. После освобождения Львова частями Красной армии приехал в родное село и узнал, что сельсовет во время войны сгорел, документы о моем рождении уничтожены. По моей просьбе председатель сельсовета, демобилизованный по ранению военнослужащий из Тульской области, выдал новые метрики (свидетельство о рождении), в которых по ошибке записал лишнюю букву «в». Я
