— И забронируй мне люкс на ночь в Риз Марлон, — Евгений жестоко отступает от меня и возвращается за стол, сдержанно оправив полы пиджака. — Свободна.
Пячусь, прижимая обрывки заявления к груди и неуклюже натыкаюсь на кресло, в котором пять минут назад сидела. Чуть не падаю, споткнувшись о собственные ноги, и пулей вылетаю из кабинета. Красная, разгоряченная и жутко возбужденная.
Глава 23
— Алечка, — раздается из динамиков коммутатора голос Вадима Алексеевича, — мне бы кофейку.
— Пять минут, — дрожащим и сиплым шепотом отзываюсь я.
Когда я вхожу в кабинете зама, он настороженно смотрит на меня и спрашивает:
— Ты чего такая бледная? Заболела?
— Не выспалась, — уклончиво отвечаю я.
— Или Женя обидел?
Я выскочила из кабинета Евгения в тот самый момент, когда в приемную зашел Вадим Алексеевич. И все бы ничего, если бы я не споткнулась у него на глазах и не упала на колени. Он помог мне встать, убедился, что я не получила серьезных травм и скрылся в своем кабинете. Я чуть со стыда не померла.
— Обидел, да? — участливо повторяет Вадим Алексеевич.
— Нет, — я с натянутой улыбкой ставлю чашку кофе на стол. — Не обидел.
— Ты не молчи, если тебе вдруг нужна помощь.
Я шагаю к двери, а потом оглядываюсь на Вадима Алексеевича, который шумно отхлебывает кофе и замирает.
— Я сейчас нахожусь в непростой ситуации, когда я должна принять спорное решение. Мне не у кого спросить мнения и риски оценить я не в состоянии при любом раскладе.
— Так, — Вадим Алексеевич кивает и отставляет чашку.
— Как вы принимаете сложные решения? — я прячу руки за спину. — Вы же рискуете иногда на переговорах или сделках, например?
— Бывает.
— И как вы это делаете?
— Когда я совсем не могу опереться на аналитику, логику и опыт, то, — он выдвигает ящик стола и подкидывает в воздух черный шар с цифрой “8”, — вот мой советчик.
Я аж теряю дар речи от удивления. Вадим Алексеевич советуется с пластиковым шаром? Он безумен?
— О, не смотри на меня так, — он смеется и перекидывает шар из руки в руку, — иногда бывают такие ситуации, когда сам ты не в силах принять ни одно решение, и тогда наступает время волшебного шара. Лови!
Он со смехом швыряет черный и блестящий снаряд в меня, и я едва успеваю его поймать.
— Задай вопрос, потряси и переверни, — Вадим Алексеевич возвращается к чашке кофе. — Дочки, кстати, подарили. У моей жены такой же.
— И вы, правда, следуете ответам шара? — недоверчиво спрашиваю я и внимательно вглядываюсь в лицо человека, который мне всегда казался очень адекватным.
— Если он для меня остался единственным советчиком, то да.
Ну, весьма удобно перекинуть ответственность за принятие решение на неодушевленный предмет, которому и дела нет на проблемы вопрошающего. Так как я сама не в состоянии здраво мыслить, то лишь пластиковый шар, заполненный синей водой, может мне помочь.
Медленно набираю грудью сухой воздух, что немного отдает пылью и штукатуркой и про себя проговариваю четкий вопрос:
“Встретиться ли мне сегодня вечером с Евгением в роли Леди в Красном?”
Энергично трясу шар и переворачиваю круглым прозрачным окошком вверх. Из подкрашенной воды выныривает поплавок с ответом:
“Определенно да”
Я вновь трясу его и получаю тот же ответ. В третий раз он не меняет своего мнения, как и в четвертый, и в пятый.
— Кажется, у вашего шара один и тот же ответ на всех гранях поплавка. Наверное, бракованный.
— Нет, — Вадим Алексеевич подзывает к себе, и я с готовностью вручаю глупую и упрямую игрушку.
Он встряхивает ее, и она одаривает его ответом:
“Даже не думай”
— Эх, а я так хотел сейчас вздремнуть, — Вадим Алексеевич кривит губы на шар и прячет его в ящик стола, — но раз “даже не думай”, то не буду.
— Дайте я еще раз его потрясу, — тяну руку и хмурюсь. — Чтобы наверняка убедиться, что он не сломан.
— Он дал тебе ответ, — Вадим Алексеевич с улыбкой смотрит на меня, как на маленькую девочку. — Ну либо посоветуйся со мной и я постараюсь тебе помочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, спасибо, — иду прочь, сжимая и ражимая вспотевшие ладони. — У меня все в порядке.
Я распахиваю дверь, глядя в пол, и врезаюсь в охнувшего от неожиданности Евгения. Он мягко хватает меня за плечи, я вскрикиваю от испуга и волнения, и на секунду наши глаза встречаются взглядами. И тут, как в кино, сцену должны поставить на замедленную съемку, включить романтическую музыку и красиво осветить лица, но увы. Мы живем в реальном мире, и наше столкновение с Евгением — неловкое, скованное и очень истеричное с моей стороны: я пытаюсь его оттолкнуть, а он — убрать меня с дороги, чему я отчаянно сопротивляюсь.
— Тихо! — рявкает Евгений, и я цепенею под его сердитым взором. — Вот так. Теперь отойди и пропусти меня, Аля.
Коротко киваю и делаю пару шагов вправо, уступая ему дорогу к молчаливому Вадиму Алексеевичу, который пьет кофе и не вмешивается в нашу возню. Думать не хочу, как выглядели со стороны мои попытки отбиться от босса.
— Я могу идти? — глухо спрашиваю я, гипнотизируя носки туфель.
— Аля тебе сказала, что хочет уволиться? — Евгений шагает вперед и потягивается.
— Так вот какой ты вопрос задала шару? — охает Вадим Алексеевич. — Уволиться или нет?
— У меня был другой вопрос, — едва слышно отвечаю я, — с увольнением он связан косвенно.
— Какой шар? — Евгений встает позади зама у окна и облокачивается о подоконник.
Вадим Алексеевич опять ныряет рукой в ящик и выуживает из него пластиковый шар, который упрямо меня толкал на встречу с боссом.
— И что тебе духи ответили? — Евгений принимает шар из рук Вадима Алексеевича.
— Определенно да, — обреченно и не подумав говорю я, а затем прикрываю рот ладонью, чтобы не сказать еще какую-нибудь компрометирующую меня глупость.
— Я тогда тоже задам вопрос.
Оглядываюсь на бульканье шара, и Евгений внимательно в него всматривается. Через секунду он поднимает взгляд и обнажает идеально ровные зубы в алчной улыбке.
— Определенно да.
Я знаю, какой вопрос он задал. Его, как и меня, волнует Леди в Красном и возможная встреча с ней.
— Шар бракованный! — я топаю к Евгению мимо стола и Вадима Алексеевича. — Точно вам говорю.
Но тот не врет, и шар его осчастливил тем же ответом, что и меня, поэтому я утверждаюсь во мнении, что нас дурачит заводской брак, но эту теорию вновь рушит Вадим Алексеевич. Он на моих глазах трясет шаром, что каждый раз показывает ему отличные друг от друга ответы.
Никаких сомнений
Спроси позже
Определённо нет
Мой ответ — «нет»
Очень сомнительно
Можешь быть уверен в этом
— Мне надо работать, — мне немного не по себе от того, что я получила от мистического шара пять одинаковых ответов. — Это просто детская игрушка. Безделушка. И мне не обязательно следовать…
— Обязательно, — летит сердитый голос Евгения мне в спину, когда я хватаюсь за ручку двери, — нельзя злить духов. Они дали тебе ответ, и не смей их ослушаться.
— Жень, — со смешинкой в голосе отзывается Вадим Алексеевич, — это и правда игрушка. Не пугай Алю, она и так сегодня какая-то дерганая и бледная.
Улавливаю в его интонациях снисходительную жалость ко мне, и я спешно покидаю приемную, бесшумно прикрыв дверь. Стал бы Вадим Алексеевич сопереживать другой мне на грани унизительного презрения? Я вообще сомневаюсь, что другая я согласилась бы варить кофе по утрам, разбирать бумажки и задерживаться на работе, потому что босс потребовал сменить жалюзи.
Я приняла решение уволиться, но хочу это провернуть без несправедливых записей и выговоров в трудовой книжке и личном деле.
Да к черту!
Сколько можно себя терзать?
Все!
Я ухожу! Я не боюсь угроз Евгения и его шантажа. Не на ту напал! Адьос!
Глава 24
Я очень взбудоражена решением гордо вильнуть хвостом и уйти, не попрощавшись с Большим Боссом. Пусть Евгений сам бронирует себе отель, потом там сидит в одиночестве или вызывает других профурсеток. На мысли о профурсетках я спотыкаюсь, но удерживаю равновесие, а затем зло топаю носочком. Вот же кобель ненасытный! Обязательно ведь кого-нибудь позовет на свиданку!
