Так что, свято веря, что любой убийца-грабитель, трижды подумает, прежде чем на нас лезть, мы поплелись в сторону таверны.
— So two, they look wild, rush at people shouting "poshel nafig".
*- Значит двое, выглядят дико, кидаются на людей с криками «пошёл нафиг».
И развернулись обратно в сторону леса.
— It's them!
*- Вон они!
Мы замерли. Переглянулись, и вдавили на тапок.
— Стойте! Именем закона! Остановитесь! — послышалось сзади на все том же инглеше, и мы все таки остановились.
Через пару мгновений, нас догнал запыхавшийся мужичек в цилиндре и с усами, с жетоном в бумажнике на вытянутом руке. И как ни странно, система его опознала! Жетон, ну а потом и самого мужичка приплела, типо подтверждая, что железка не краденая.
![]()
— Инспектор Харистон! — представился мужик, что в принципе мы и так уже знали.
А еще то, что он вооружен — система заботливо подсветила кобуру:
Револьвер инспектора. Не уничтожим. Не требует патронов. Личный.
Фи-ю, какая вещь! Жаль, личная. Хорошо, что мы не стали бежать! А то мало ли что…
— Я должен задать вам пару вопросов. Пройдемте со мной.
— А если откажемся? — выдал я, переглянувшись с сестрой.
— В таком случае я буду вынужден проводить расследование без вашего участия, и его результат может вам не понравится.
Какой прямолинейный! — мелькнуло в моей голове.
— В таком случае ведите.
И он повел. Постепенно выравнивая собственное дыхание.
— Инспектор, инспектор, а что будет, если убить инспектора? — невинно хлопая глазками, поинтересовалась сестренка.
Что, в прочем, учитывая её текущий внешний вид — выглядело не убедительно.
— Поверьте, вам не понравится. — пробурчал в ответ взмокший инспектор.
Видно ему это тоже не понравится — мелькнула в моей голове мысль, что и они тоже, не бессмертны.
Хотя возможно у них, так же как и у нас, есть хп. Как в прочем, и у всех прочих людей, что высыпали на улицу в немалом количестве на полюбопытствовать. Но их система не выделяет, и ни как не отмечает, за исключением некоторых вещей, на них надетых. В отличие от нас, меня, инспектора или сестры, что безусловно наводит на определенные мысли.
Пля…
Трусы бодрого стояка. Постоянный стояк. Нельзя кончить.
Вот знаете! Такое мне знать вообще ни к чему! Я эти трусы и в глаза не видел! И уж тем более ни в жизнь не надену.
— Вот, узнаете? — указал инспектор на труп бомжа, до которого мы тем временем до топали.
— Какой-то бомж — совершенно искрений выдала сестра.
Да, вот только бомж этот, валяется в нашей мастерской! Что, с учетом того, что его тут все присевающие видят, а какой-то там мужик даже ходит внутри, осматривая что-то, это снимает все вопросы на тему «а видят ли комнатушку другие люди?». Видят! И даже могут зайти, без нашего ведома! И дверь, похоже, не исчезает сама по себе. Надо срочно искать броню! Или хотя бы простую жесть, но вот будет ли она удерживаться на дереве при перемещении?
— Ммм — протянула сестренка, тоже заходя внутрь помещения, аккуратно ступая по полу босыми ногами, старясь избежать влипания в испражнения. — Но я не вижу никаких повреждений на теле несчастного. Как он умер?
Какой талант пропадает! Впрочем, как и пропала свинья, то, что от неё осталось, из этого бункера с трупом. Похоже, кто-то не совсем чист на руку — но нам это на руку!
— Его убила магия. — выдал инспектор, и достал вещицу, похожею на компас Джека Воробья.
Тело мигнуло подсветкой, затем так же мигнула сестрица.
— Ваша магия. — подтвердил инспектор мои худшие опасения, указав перстом на девушку, продолжая пялится в компас.
Толпа зевак зароптала, я — напрягся, сестрица — тоже. Наши посохи за нашими спинами, засунуты за ворот мантии. В руках у меня огрызок, у неё — тесак. Убийственная вещь в ближнем бою, в сочетании с арсеналом магии и полным «боезапасом».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Второй человек в мастерской, достаточно далеко — его можно не считать. Зеваки — тоже, в крайнем случае, я смогу раскорячится в проходе, и залить тут все водой и молнией, устроив геноцид, но — что из козырей есть у инспектора? Я сомневаюсь, что он вот такой вот простой человек, как кажется.
— Иии что теперь будет? — прошептала сестренка, как сама невинность, застигнутая врасплох, продолжая удерживать тяжеленный тесак навесу одной рукой.
— Что будет, что будет, штраф будет. — недовольно пробормотал инспектор, и вышел из комнатки на улицу — Итак, я еще раз спрашиваю — прокричал на всю округу обращаясь к толпе — Есть ли средь вас кто либо еще, кто может поведать что либо по делу! ПО СУЩЕСТВУ! По существу. Или же родственники убитого? Ближнего круга.
Желающих не нашлось. Вернее желающие то были, вон как мнутся, глазами сверкая, но как видно, не «подходят критериям». И уже в этом убедились, еще до нашего прибытия. Инспектор вздохнул, еще раз оглядел толпу и шепнул:
— Пойдемте ко мне, оплатите штраф, и можете быть свободны. — затем обернулся и крикнул мужику в конце мастерской изучающего вентиляцию — Сэм! Прибери тут!
Проследовав за инспектором, я краем глаза увидел, как этот некий Сэм, оттащив вонючий труп подальше от входа, разбил об него какую-то баночку, и тело вспыхнуло аки пионерский костер. Ну а толпа зевак, стало расходиться, и я понял, что шумиха, что я слышал, была вовсе не из-за вернувшихся шахтеров.
Местом обитания местного инспектора оказалось небольшая коморка на первом этаже одного из ничем непримечательных домов. Пара столов, четверо стульев, дверь окно и вешалка — вот и все убранство замка правосудия. Ах, да, еще есть сейф. Прям привет из далёкого развалившегося союза. Из этого самого сейфа хозяин кабинета извлек ржавый нож, выгрузив его на стол, на салфеточку. Затем извлек оттуда же бумагу, перо, но не гусиное, а чернильное и, кряхтя, усевшись за один из столов, приступил к письму.
— Итак, как понимаю с убитым, вы не были знакомы.
— У-у — помотала головой сеструха.
— И конфликтных отношений не имели. — проговорил он, как и пред идущее, сроду не спрашивая, а утверждая.
— Угу. Я вообще его в первый раз вижу!
— То есть убили походя? — выдал инспектор классическое менторское «ага!».
Заставив наши булки сжаться, а глаза сеструхи округлится.
— Я, его, не знаю! — наклонилась она к писарю поближе, проговаривая по слогам — Знать не хочу, и видеть тоже! И вообще… — и тут она скосила глаза на нож, и видимо поняла, что отпираться бесполезно — даже подумать не могла, что у него сердце откажет от простого шока.
— Значит убийство по неосторожности. — покладисто согласился служитель правопорядка, вновь начав скрипеть пером по бумаги, всецело отдавая себя данному процессу.
Сестра отстранилась, и немного надулась. Инспектор продолжал писать что-то там подчерком врача и не на русском, а я отчаянно попытался предположить, чем нам это всё грозит. Есть ли в этом городе каторга, и сколь мало человеку надо для счастья, что даже порой чужое несчастье годится.
— Итак — закончил писать свою бумагу мент иностранный.
Убрал чернила и перо в сторонку, и взглянул на исписанную бумагу, как на величайшее сокровище
— Убийство по неосторожности, одного лица, беспаспортного бездомного и безработного другим лицом, находящимся под гнетом кабального договора. — мы с сестрой обменялись взглядами, пока инспектор продолжал бубнить — С использованием незапрещенной, не летальной магии — в этот момент так и захотелось заорать «какой нафиг не летальной?!» но я сдержался — в черте мирного населенного пункта. Ранее обвиняемая к ответственности не привлекалась, закон не преступала, в розыске не числится. За этим преступление трактуется как незначительное, и обвиняемая приговаривается к штрафу, в размере двух юмисов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сестрёнка уже сунула руку под мантию, к карману брюк, где хранились деньги, но речь свою толкать инспектор не прекратил:
