— Черняк.
— Черняк мертв.
— Сейчас. Не вчера. В Цюрихе прошел слух: вы живы. Мы прочесали все… всех. Черняк знал.
Борн решил рискнуть:
— Вы лжете! — Он прижал пистолет к горлу врага. — Я не говорил Черняку о Штепдекштрассе.
Человек снова скривился, выгнув шею.
— Может, и не требовалось. У этой нацистской свиньи везде свои шпионы. Так почему не здесь? Он мог описать вас. Кто еще мог?
— Толстяк из «Трех альпийских хижин».
— Мы о таком не знаем.
— Кто это «мы»?
Человек сглотнул, его лицо было искажено от боли.
— Деловые люди… просто деловые люди!
— И ваша работа — убивать?
— Вы странный. Но нет. Вас было велено доставить живым.
— Куда?
— Нам должны были сообщить по рации. Автомобильная связь.
— Отлично, — ровно сказал Джейсон. — Вы не просто бездарность, а сговорчивая бездарность. Где ваша машина?
— На улице, перед входом.
— Дайте мне ключи. — Он узнает ее по антенне.
Человек попытался сопротивляться, оттолкнул колено Борна и стал отползать к стене.
— У вас нет выбора! — Джейсон ударил его рукояткой револьвера по голове. Швейцарец потерял сознание.
Борн нашел ключи — в кожаном футляре — и сунул в карман оружие врага. Это было куда менее громоздкое оружие, чем то, что он отобрал раньше, и без глушителя; отчасти подтверждалось уверение, что его собирались лишь захватить, не убить. Блондин наверху был дозорным, потому прикрутил к дулу глушитель, на случай если придется стрелять. Швейцарец на втором этаже его прикрывал, ему оружие требовалось скорее для устрашения.
Тогда почему он остался на втором этаже? Почему не последовал за напарником? Странно… Но времени на раздумья и анализ ситуации не было. У входа стоит машина, а в руках у Борна — ключи.
Ничего не упустить. Третий ствол.
Борн с трудом встал и отыскал револьвер, отнятый у француза в банке. Подтянул левую штанину и сунул его в эластичный носок. Надежное место.
На мгновение остановился, перевел дыхание и захромал к лестнице. Боль в плече усилилась, онемение распространялось еще быстрее. Мозг отдавал команды конечностям менее четко. Дай Бог, чтобы он сумел вести машину.
Он добрался до пятой ступеньки и замер, прислушиваясь, как прислушивался около минуты назад, нет ли засады. Тишина; может, — раненый и был никудышным тактиком, но он не соврал. Джейсон заспешил вниз по лестнице. Он уедет из Цюриха — как-нибудь — и найдет врача — где-нибудь.
Он легко узнал машину. Она отличалась от тех развалюх, что стояли вокруг. Огромный, ухоженный седан с радиоантенной на багажнике. Борн подошел со стороны водительской двери, провел рукой по стеклу и левому переднему крылу — сигнализации не было. Осторожно отпер дверь, затем открыл, затаив дыхание: а вдруг ошибся насчет сигнализации. Не ошибся. Он сел за руль, устраиваясь поудобнее. Хорошо еще, у этой машины автоматическое переключение скоростей. Револьвер за поясом мешал. Борн положил его рядом на сиденье. Попытался включить зажигание, полагая, что нужный ключ тот, что отпер дверь.
Нет. Он попробовал следующий, но и следующий не подошел. Наверное, от багажника, решил он. Значит, третий.
Или нет? Он тыкал ключом в отверстие. Ключ не входил; он снова попробовал второй — не поворачивается. Первый. Ни один из ключей не годился! Или искажаются команды мозга рукам, пальцам, нарушается координация? Проклятье! Ну-ка, еще раз!
Мощный свет ударил слева, ожег глаза, ослепил. Борн схватил револьвер, но справа вспыхнул второй луч, дверцы распахнулись, по руке ударили фонариком, забрали револьвер.
— Выходи! — приказали слева, Борн ощутил холодное дуло пистолета у шеи.
Борн вылез, в глазах плясали тысячи сверкающих кругов. Зрение начало возвращаться к нему, и первое, что он увидел, — два золотых колесика, очки убийцы, который охотился за ним всю ночь.
Тот заговорил:
— По законам физики, каждое действие рождает противодействие. Поведение определенного человека в определенных условиях легко прогнозируется. Такого, как вы, вовлекают в игру, каждый участник получает указания, как вести себя, если провалится. Если он не провалится, вы схвачены. Если да, вы введены в заблуждение, убаюканы ложным чувством успеха.
— Риск очень велик, — сказал Джейсон. — Для тех, кто играет.
— Им хорошо платят. И существует еще кое-что — никаких гарантий, конечно, но существует. Загадочный Борн не убивает без разбора. Не из гуманности, естественно, а из гораздо более практических соображений. Люди не забывают, что их пощадили; он проникает в армии присягнувших. Отточенная партизанская тактика, примененная в сложнейших условиях арены боевых действий. Мои поздравления.
— Идите к черту, — только и мог ответить Джейсон. — Оба ваших человека живы, если вас это интересует.
Показалась еще одна фигура, ее вывел из тени приземистый, коренастый мужчина. Это была знакомая женщина, это была Мари Сен-Жак.
— Да, это он, — тихо произнесла она, не отводя взгляда.
— Боже… — Борн не верил своим глазам. — Как это вам удалось, доктор? За моим номером в «Карийон» следили? Вас нарочно подсунули мне в лифте? Вы были очень убедительны. А я-то думал, вы кинетесь в полицию.
— Как оказалось, — ответила она, — в этом не было необходимости. Это и есть полиция.
Борн перевел взгляд на убийцу рядом с ним, тот поправил очки.
— Мои поздравления, — сказал он.
— Не велика заслуга, — ответил убийца. — Вы сами постарались. Создали нам все условия.
— И что теперь? Тот тип внутри сказал, что меня должны захватить, но не убивать.
— Вы забываете. Ему было приказано это говорить. — Швейцарец помолчал. — Так вот вы какой, Джейсон Борн. Многие из нас этим интересовались последние года два-три Сколько споров было! Сколько предположений! Он высокий, вы знаете, нет, он среднего роста. Он блондин, нет, у него волосы как вороново крыло. Светло-голубые глаза, нет, определенно карие. Резкие черты лица, да нет, совершенно обычные, его не узнаешь в толпе. Но ничего обычного в нем не было. Все было необычным.
Ваши черты смягчили, характер скрыли… Измените цвет волос, изменится и лицо… Существуют специальные контактные линзы, изменяющие цвет радужной оболочки… А уж если надеть очки, вы — другой человек… Визы, паспорта… все переделывается, если нужно.
Ну вот, все сходится. Это еще не все ответы, но большая часть правды, которую он жаждал узнать.
— Мне хотелось бы покончить с этим, — сказала Мари, шагнув вперед. — Я подпишу все, что положено, в вашем отделении полиции. А потом вернусь в отель. Думаю, не нужно вам объяснять, что мне пришлось пережить.
Швейцарец в золотых очках взглянул на Мари. Коренастый человек, который вывел ее из темноты, крепко взял ее за руку. Мари ошеломленно посмотрела на обоих мужчин, затем на руку, которая держала ее.
Затем на Борна. И похолодела, осознав страшную истину. Ее глаза расширились от ужаса.
— Отпустите ее, — сказал Борн. — Она вернется к себе в Канаду и никогда больше не появится.
— Борн, будьте благоразумны! Она же нас видела. Мы с вами профессионалы, существуют же правила. — Он ткнул пистолетом Борну под подбородок, пошарил рукой по одежде и вынул из кармана второй пистолет.
— Я так и думал, — кивнул он и обернулся к коренастому. — Уведи ее. В другую машину. Лиммат.
Борн похолодел. Они убьют эту рыжеволосую женщину, бросят тело в реку Лиммат.
— Подождите. — Джейсон шагнул вперед. Ствол пистолета уперся ему в горло, заставив вернуться. — Вы делаете глупость. Она работает на канадское правительство. Они весь Цюрих вверх дном перевернут!
— А вас-то почему это беспокоит? К тому времени вас здесь уже не будет.
— Потому что это напрасная жертва! — закричал Борн. — Вы же сами сказали, мы профессионалы!
— Вы мне надоели. — Убийца обернулся к коренастому. — Geh! Schnell. Guisan Quai![30]
— А вы что застыли, идиотка несчастная! — заорал Борн. — Визжите, кричите, делайте что-нибудь!
Мари закричала, но тут же получила мощный удар по шее. Она упала на тротуар, а палач, подхватив ее, поволок к небольшой черной машине, стоящей неподалеку.
— Это было глупо, — сказал убийца в очках. — Вы ускоряете неизбежное. С другой стороны, теперь будет проще. Я могу освободить человека, который позаботится о наших раненых. Все так по-военному, не правда ли? И в самом деле, поле боя. — Он обернулся к человеку с фонариком. — Посигналь Йоханну, чтобы шел в дом. Мы за ними вернемся.
Фонарик дважды зажгли и выключили. Четвертый человек, который возился с дверцей черного седана, кивнул. Открыл машину, впихнул Мари Сен-Жак на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Тот, кого звали Йоханн, направился к бетонным ступенькам, кивнув палачу.
