Лиля решительно задержалась во дворце. Ее атаковали принцессы. Девочкам было скучно, – и Лиля оказалась подходящим средством эту скуку развеять. Алисия посмотрела на эту идиллию – как Лиля рассказывает ее подопечным о путях водяной капли в природе – и отправилась к королевским покоям. Если король уехал на карете, то обратно он прикажет остановиться у Розового подъезда. Оттуда ближе всего и удобнее всего.
Для старой жительницы дворца встретиться с человеком не сложно. Алисия дождалась короля – и ахнула.
Выглядел Эдоард так, что краше в гроб кладут.
Алисию заметил, кивнул ей, мол, иди за мной – и прошел в свои покои, не откликаясь ни на чьи поклоны.
А у себя в спальне рухнул на кровать, как подкошенный.
– Что-то мне нехорошо. Алисия, кликни докторусов.
Алисия закивала. И бросилась бежать… не к придворному докторусу, коего почитала как болвана и шарлатана. А к Лилиан Иртон.
– Лиля, милая…
– Что случилось? – вскинулась Анжелина.
Алисия сделала реверанс.
– Король срочно вызывает графиню Иртон.
Лиля кивнула, раскланялась с принцессами и вышла. Но – далеко не ушла. Алисия схватила ее за руку.
– Лиля, вызови Тахира? Королю плохо…
– Что с ним?
– Не знаю… жалуется…
Лиля схватилась за сумочку. Да-да, она вводила их в моду. И сегодня все было при ней. Платок, кошелек, еще кое-что… и самое главное – мини-аптечка, без которой ее сиятельство и из дома не выходила. Несколько порошков в пакетиках.
– Алисия, я пошлю за Тахиром, дай только пару слов ему черкануть. А еще мне надо осмотреть короля.
– Ты с ума сошла?
– Алисия, не спорь со мной. К нему можно пройти? Веди!
И такой командный тон звучал в голосе графини, что Алисия повиновалась.
А вдруг и правда поможет?
Камердинер, ломавший руки у королевской спальни, и слова не сказал против. Приказал король пропускать графиню Иртон, он и будет пропускать. И держать оборону от придворных. Король занят государственными делами. И никак иначе.
Лилиан Иртон?
Ее бы не пропустили. Но… графиня была допущена ко двору, графиня дружила с ханганским лекарем, графиня могла помочь. А придворные докторусы… давно известно – высокие посты занимают далеко не самые знающие. Скорее – самые пробивные.
Да и можно ли допускать к королю людей, которые его сильно не любят за указы о гильдиях?
Лучше уж Лилиан Иртон. Слухи-то о ней ходит хорошие…
* * *
Ровно через десять минут Лиля опустилась на колени перед Эдоардом. Его величество открыл глаза.
– Вы?
– Ваше величество, молчите, – приказала Лиля. – Вам сейчас вредно говорить. Дайте пульс послушать.
Больше всего Лиля боялась инфаркта или инсульта. Чай, не мальчик. Хряпнет по сердцу – и привет семье. А что тогда начнется в стране?
Сказала бы она это слово, да пульс считает.
Но пульс порадовал.
Сто десять.
Это, простите, не инфаркт. Не-ет, там хуже было бы. А такой и у нее бывал перед экзаменами.
Это – нервы. А вот что болит?
Выясним. Главное, чтобы пациент в процессе не померши.
Работайте, графиня. Расстегнуть чертовы крючки камзола, развязать все завязочки, осторожно раздеть больного – и заниматься делом.
Вы – справитесь. Определенно.
Эдоард сначала пытался сопротивляться, но…
Когда нам плохо – разве мы разбираем, кто есть кто? Эдоарду было плохо и душевно, и физически. И он приоткрылся. А Лиля… сейчас она прежде всего была врачом, который видел перед собой больного человека. И вела она себя соответственно.
Король? Крестьянин? Вирманин?
На горшке и операционном столе – все вы одинаковы!
И Эдоард доверился графине Иртон. Тем более она была абсолютно уверена в себе. И действовала, как опытный врач.
Страшно тебе? Тошно?
А пациенту страшнее. А потому…
Лиля уверенно проводила пальпацию, перкуссию – и все чаще вздыхала с облегчением. И расспрашивала короля.
– Нет, не говорите. Если согласны – опустите веки. Если нет – не опускайте. Говорить вам пока будет больно.
Вот с этим король был полностью согласен.
– Больно вот здесь и здесь. И боль меняется при вздохе, движении, при надавливании, она не постоянная, не статичная…
Эдоард моргал. И чувствовал, как становится спокойнее.
Это ведь не смерть? Ему сейчас никак нельзя умирать.
Да и Лиля становилась спокойнее. Когда будет время – она сделает тонометр, пусть даже примитивный. Рива-Роччи,{3} например. Она справится. История медицины у них была хорошо представлена. И сама она интересовалась когда-то.
А вообще – больше всего симптомы были похожи на межреберную невралгию. А это – лечится.
Хотя тоже болячка не лучшая. Прямой опасности не несет, зато несет косвенную. Легко спутать с инфарктом, да и поди, выдержи столько боли… неприятно. Более чем неприятно.
Лиля расспрашивала – и все яснее понимала, что – да. Это оно.
Простуда была? Была, и раньше спину ломило, сквозняки есть, а бани-то тут нет, с прогреваниями швах…
Все становилось ясно.
Да и лечение… это она сможет, у нее есть и мази, и обезболивающее… есть все необходимое.
Так что король был осмотрен, напоен лекарством, разведенным в горячем вине, укутан одеялом, а сама Лиля осталась сиделкой у его постели. Нет уж. Этого пациента она никому не доверит.
Эдоард услышав о том, что через дней десять он встанет на ноги, а потом и бегать будет – вздохнул с облегчением. И тут же получил горькую пилюлю – только при полном покое в начале лечения. Нравится, не нравится – за чудесами к Альдонаю. А на земле их никто творить покамест не выучился.
Ругаться король не стал. Просто вызвал секретаря – и приказал на ближайшие пять дней отменить все приемы. А документы приносить к нему в спальню. О чем тут же был отдан приказ камердинеру.
Старик, кстати, смотрел на Лилиан с уважением. Когда понял, что это не просто очередная титулованная баба, а почти лекарь – и знает, что делает.
Сам король собирался принимать придворных в спальне. В небольшом количестве. Чтобы видели, что король просто приболеть изволил. Но выздоровеет – и еще всем головы поотрывает.
Тут Лиля не возражала. При единственном условии – с обезболивающим. И желательно, чтобы она далеко не уходила.
Король не возражал. Алисия смотрела на все это – и все чаще на нее накатывали сомнения и даже ужас.
Так – не могла себя вести домашняя девушка. Даже если она училась у известного докторуса, но так – не могла.
Это было неправильно, не так, не то…
Из зеленых глаз Лилиан смотрело нечто непонятное, странное, разумное… но не враждебное, спасибо и на том. И Алисия боялась. Но другой надежды не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
