Уваровой*
Вы мне однажды говорили,Что не привыкли в свете жить:Не спорю в этом; — но не вы лиСебя заставили любить?Всё, что привычкою другиеПриобретают — вы душой;И что у них слова пустые,То не обман у вас одной!
«Вы не знавали князь Петра…»*
Вы не знавали князь Петра;Танцует, пишет он порою,От ног его и от пераМосковским дурам нет покою;Ему устать бы уж пора,Ногами — но не головою.
1830–1831
Звезда («Вверху одна…»)*
Вверху однаГорит звезда;Мой взор онаМанит всегда;Мои мечтыОна влечетИ с высотыМеня зовет!Таков же былТот нежный взор,Что я любилСудьбе в укор.Мук никогдаОн зреть не мог,Как та звездаОн был далек.Усталых веждЯ не смыкалИ без надеждК нему взирал!
Раскаянье*
К чему мятежное роптанье,Укор владеющей судьбе?Она была добра к тебе,Ты создал сам свое страданье.Бессмысленный, ты обладалДушою чистой, откровенной,Всеобщим злом незараженной,И этот клад ты потерял.
Огонь любви первоначальнойТы в ней решился зародитьИ далее не мог любить,Достигнув цели сей печальной.Ты презрел всё; между людейСтоишь, как дуб в стране пустынной,И тихий плач любви невиннойНе мог потрясть души твоей.
Не дважды бог дает нам радость,Взаимной страстью веселя;Без утешения, томя,Пройдет и жизнь твоя, как младость.Ее лобзанье встретишь тыВ устах обманщицы прекрасной,И будут пред тобой всечасноПредмета первого черты.
О, вымолви ее прощенье,Пади, пади к ее ногам,Не то ты приготовишь самСвой ад, отвергнув примиренье.Хоть будешь ты еще любить,Но прежним чувствам нет возврату,Ты вечно первую утратуНе будешь в силах заменить.
Венеция*
1
Поверхностью морей отраженаБогатая Венеция почила,Сырой туман дымился, и лунаВысокие твердыни осребрила.Чуть виден бег далекого ветрила.Студеная вечерняя волнаЕдва шумит под веслами гондолыИ повторяет звуки баркаролы.
2
Мне чудится, что это ночи стон,Как мы, своим покоем недовольной,Но снова песнь! и вновь гитары звон!О бойтеся, мужья, сей песни вольной.Советую, хотя мне это больно,Не выпускать красавиц ваших жен;Но если вы в сей миг неверны сами,Тогда, друзья! да будет мир меж вами!
3
И мир с тобой, прекрасный чичизбей,И мир с тобой, лукавая Мелина.Неситеся по прихоти морей,Любовь нередко бережет пучина;Хоть и над морем царствует судьбина,Гонитель вечный счастливых людей,Но талисман пустынного лобзаньяУводит сердца темные мечтанья.
4
Рука с рукой, свободу дав очам,Сидят в ладье и шепчут меж собою;Она вверяет месячным лучамМладую грудь с пленительной рукою,Укрытые досель под епанчею,Чтоб юношу сильней прижать к устам;Меж тем вдали то грустный, то веселыйРаздался звук обычной баркаролы:
Как в дальнем море ветерок,Свободен вечно мой челнок;Как речки быстрое русло,Не устает мое весло.
Гондола по воде скользит,А время по любви летит;Опять сравняется вода,Страсть не воскреснет никогда.
«Я видел раз ее в веселом вихре бала…»*
Я видел раз ее в веселом вихре бала;Казалось, мне она понравиться желала;Очей приветливость, движений быстрота,Природный блеск ланит и груди полнота —Всё, всё наполнило б мне ум очарованьем,Когда б совсем иным, бессмысленным желаньемЯ не был угнетен; когда бы предо мнойНе пролетала тень с насмешкою пустой,Когда б я только мог забыть черты другие,Лицо бесцветное и взоры ледяные!..
Подражание Байрону*
Не смейся, друг, над жертвою страстей,Венец терновый я сужден влачить;Не быть ей вечно у груди моей,И что ж, я не могу другой любить.Как цепь гремит за узником, за мнойТак мысль о будущем, и нет иной.
Я вижу длинный ряд тяжелых лет,А там людьми презренный гроб, он ждет.И до него надежды нет, и нетЗа ним того, что ожидает тот,Кто жил одной любовью, погубилВсё в жизни для нее, а всё любил.
И вынесть мог сей взор ледяный яИ мог тогда ей тем же отвечать.Увижу на руках ее дитяИ стану я при ней его ласкать,И в каждой ласке мать узнает вновь,Что время не могло унесть любовь!..
К Дурнову*
Довольно любил я, чтоб вечно грустить,Для счастья же мало любил,Но полно, что пользы мне душу открыть,Зачем я не то, что я был?
В вечернее время, в час первого сна.Как блещет туман средь долин,На месте, где прежде бывала она,Брожу беспокоен, один.
Тогда ты глаза и лицо примечай,Движенья спеши понимать,И если тебе удалось… то ступай!Я больше не мог бы сказать.
Арфа*
I
Когда зеленый дерн мой скроет прах,Когда, простясь с недолгим бытиём,Я буду только звук в твоих устах,Лишь тень в воображении твоем;Когда друзья младые на пирахМеня не станут поминать вином,Тогда возьми простую арфу ты,Она была мой друг и друг мечты.
II
Повесь ее в дому против окна,Чтоб ветер осени играл над ней,И чтоб ему ответила онаХоть отголоском песен прошлых дней;Но не проснется звонкая струнаПод белоснежною рукой твоей,Затем что тот, кто пел твою любовь,Уж будет спать, чтоб не проснуться вновь.
«На темной скале над шумящим Днепром…»*
На темной скале над шумящим ДнепромРастет деревцо молодое;Деревцо мое ветер ни ночью, ни днемНе может оставить в покое;И, лист обрывая, ломает и гнет,Но с берега в волны никак не сорвет.
Таков несчастливец, гонимый судьбой;Хоть взяты желанья могилой,Он должен влачить одинок под лунойОбломки сей жизни остылой;Он должен надежды свои пережитьИ с любовью в сердце бояться любить!
Песня («Не знаю, обманут ли был я…»)*
I
Не знаю, обманут ли был я,Осмеян тобой или нет,Но клянуся, что сам любил я,И остался от этого след.Заклинаю тебя всем небеснымИ всем, что не сбудется вновь,И счастием мне неизвестным,О, прости мне мою любовь.
II
Ты не веришь словам без искусства,Но со временем эти листыТебе объяснят мои чувстваИ то, что отвергнула ты.И ты вздохнешь, может статься,С слезою на ясных очахО том, кто не будет нуждатьсяНи в печали чужой, ни в слезах.
III
И мир не увидит холодныйНи желанье, ни грусть, ни мечтыДуши молодой и свободной,С тех пор как не видишь их ты.Но если бы я возвратилсяКо дням позабытых тревог,Вновь так же страдать я б решилсяИ любить бы иначе не мог.
Пир Асмодея*
