С ног до головы перепачканный кровью, он под оглушительный туш удалился с арены, а Маагр занял его место, чтобы объявить следующий номер.
— Кровь на арене! — вопил он. — Смерть на арене!
С настоящим бурым медведем вышел сразиться один из телохранителей Пуза, жестокий и алчный. Конан сразу его узнал.
— Делайте ставки! — визгливо кричал Маагр. — Звериная сила против человеческого ума! Первобытная хитрость против современного боевого искусства!
На человеке были кожаные доспехи, оружием ему служил короткий кинжал; медведю перед схваткой на передние лапы надели тяжелые стальные рукавицы с прямыми трехгранными когтями. К тому же зверь был в полтора раза выше своего противника, и, похоже, его давно не кормили.
Телохранитель Пуза ловко уворачивался и умело работал кинжалом, но не так-то просто убить громадного разъяренного зверя. Истекая кровью, медведь махнул лапой, зацепил когтями голову своего врага, и бородатая щека превратилась в страшные лохмотья. Человек с воем отпрянул, медведь кинулся следом, упав на четвереньки, и получил сокрушительный удар кинжалом под левую лопатку. Но его громадные клыки уже сомкнулись на обнаженной лодыжке гладиатора; зрители на нижних рядах услышали треск разгрызаемой кости. За ним последовал истошный вопль. Околевающий зверь всей своей тяжестью придавил к песку арены изувеченного противника. В последний раз поднялась и опустилась могучая лапа в стальной рукавице, и вопль оборвался — у человека был раскроен череп.
Публика недовольно загомонила — впрочем, без особого возмущения. На этот раз все, кто делал ставки, остались с носом, выиграло только заведение, но зрелище того стоило. Конан перевел взгляд на Маагра, тот трясся от смеха и возбужденно потирал ладони. Он был в родной стихии.
Конан обернулся к Фефиму и шепнул:
— Демон с ним, с Маагром, он свое еще получит. Ищи Дориду.
Он снова и снова окидывал взглядом зрительный зал, но нигде не замечал рослой шемитки. В конце концов он смирился с мыслью, что только зря потерял время. Бой с медведем пробудил неприятные воспоминания, и Конан сомневался, что досидит до конца представления. Между тем Маагр вышел на арену, уже прибранную и посыпанную свежим песком, чтобы объявить следующий поединок. Публика притихла.
— А сейчас, — закричал старик, — гвоздь нашей программы. — Непобедимый и беспощадный Якфик, лучший охотник своего свирепого и дикого племени, гладиатор по призванию, покоритель наших кровожадных сердец! Вчера в смертельном поединке он получил серьезную рану, но это
не укротило отчаянного смельчака! Он рвется в бой, он вожделеет сырого мяса, он рычит от нетерпения и злобы! Тот из вас, кто рискнет сразиться с ним и выйдет из боя победителем, получит двадцать золотых монет!
Музыка грянула с удвоенной силой — на арене появился Якфик, вчерашний противник Конана. Выглядел он не лучшим образом. Короткая толстая шея пряталась под грязным окровавленным тряпичным жгутом, отчего казалось, будто голова растет прямо из плеч. Маленькие тусклые глазки неподвижно смотрели под ноги, на лице застыла унылая гримаса. Он едва переставлял ноги, и в его облике не было и сотой доли той свирепости, которую ему приписывал Маагр. Конан без труда разгадал нехитрый трюк. Рана Якфика не так уж и серьезна, он нарочно прикидывается полуживым, соблазняя драчливых, но не слишком уверенных в себе зрителей попытать счастья. Скорее всего, своим болезненным обликом Якфик обязан не столько удару Конана, сколько умелым рукам циркового гримера. Сейчас рисковые зрители будут выходить на арену один за другим, рассчитывая на легкую победу, — и умирать. И с каждой победой Якфика все выше будут подниматься ставки. До тех пор, предположил Конан, пока не исчезнут желающие ставить на его противника. И тогда на него поставит хитрец Маагр, у которого наверняка припасен боец — не чета Якфику. Он выйдет на арену свежий, полный сил и без труда расправится с измотанным фаворитом. И Якфик так и не узнает, что его гибель была предопределена и что он, польстившись на пригоршню золота, подарил Маагру целое состояние. Конан неторопливо встал.
— Конан, не смей, — взмолился Фефим. — Сейчас не время. Вдруг он тебя прикончит? Ты не смотри, что оп такой квелый, они с Маагром нарочно…
— Я знаю, — не оборачиваясь, буркнул киммериец. Конан спустился к арене и одним высоким прыжком одолел решетчатый барьер.
— Ну, здравствуй, охотничек, — произнес он с усмешкой.
Якфик сдул черную прядь волос, упавшую на лоб, глухо выругался и потянул меч из ножен.
— Конан?! — тихо воскликнул за его спиной растерявшийся Маагр. — Что ты здесь делаешь?
— Хочу маленько подзаработать, — невинным тоном ответил киммериец.
Как он и предполагал, гибель Якфика в первом же поединке никоим образом не входила в планы алчного старика.
— Сейчас не время. — Сам о том не подозревая, Маагр слово в слово повторил предостережение Фефима. — А вдруг он тебя прикончит? Или забыл, что у тебя сейчас важная работа? Я все Пузу расскажу…
— Маагр, — с упреком в голосе произнес Конан, — не томи народ.
Публика и впрямь уже начала волноваться. Обведя ряды растерянным взором, Маагр понял, что положение у него безвыходное, и с фальшивой бодростью в голосе объявил:
— Против Якфика — непобедимый Конан из Киммерии.
Переждав гром аплодисментов, Конан посмотрел Якфику в глаза и криво улыбнулся.
— Вчера ты назвал меня косматым чучелом, — холодно произнес он. — По-моему, ты это сделал напрасно.
Публика ликовала. Большинство зрителей, впечатленные уверенностью и силой, которые сквозили в каждом движении Конана, поставили на него. И не прогадали.
Служители схватили мертвеца за ноги и уволокли с арены, Конан направился к барьеру, но тут Маагр закричал во всю силу легких:
— Представление продолжается! Кто сразится с Конаном, лучшим гладиатором Шадизара? Победителю — тридцать золотых!
— Драться больше не буду, — громко заявил Конан.
— Смотрите, Конан испугался! — завопил Маагр. — Он еще не видел противника, но уже сомневается в себе! Кто же так напугал грозного Конана! Скорее выйди к нам, незнакомец! Мы ждем тебя, затаив дыхание!
Конан выругался про себя. Из зала доносились язвительные возгласы и смешки.
— Маагр, — зло бросил он старику, — ты что, умом тронулся? Забыл, что у меня важное дело? Если я погибну по твоей вине, Пузо с тебя живого шкуру сдерет.
Но предостережение не образумило старика. Видимо, ненависть и алчность помрачили его рассудок.
— Конан испугался женщины! — заверещал Маагр.
