Пока Сталин боролся за власть, он не обращал внимания на такие заявления. Но двумя постановлениями ЦК ВКП(б) и РНК СССР, от 14 и 15 декабря 1932 года, украинизация за границами УССР объявлялась «петлюровской». На Северном Кавказе, где украинизация охватила почти половину районов, все учреждения, школы и пресса были немедленно переведены на русский язык как «более понятный» для населения. Кубанцам и украинцам в других округах края было приказано считать себя русскими. По итогам всесоюзной переписи 1939 года, 86,8 процента населения Краснодарского края было уже зарегистрировано как русские. Только 150 тыс. граждан (4,7 процента), которые прибыли в край в 30-х годах, могли заявить, что они украинцы.
С одной стороны, советская национальная государственность была большим пропагандистским достижением для руководителей государственной партии. С другой стороны, власть предержащие в Кремле не доверяли в Украине даже собственной партии (вспомним злобное сталинское «хе-хе»). В Кремле не забывали, что в 1917–1919 годах Украину пришлось завоевывать трижды. Не забывали также о единственном случае неповиновения в почти столетней истории партии, которая была от рождения парализована принципом «демократического централизма»: IV Всеукраинская партконференция весной 1920 года забаллотировала рекомендованный Лениным список членов ЦК КП(б)У и избрала своих руководителей по собственному желанию.
Несмотря на газетную шумиху по поводу успехов первой пятилетки, экономическое положение СССР неумолимо ухудшалось. Сталин понимал, что кризис может ослабить железную хватку Кремля («как только дела станут хуже»…). При этих условиях харьковская компартийно-советская номенклатура могла бы превратиться из красной в желто-голубую и использовать пограничное положение Украины и свои конституционные права, чтобы отделиться от Москвы. Выдающийся украинский историк Иван Лысяк-Рудницкий еще при жизни Сталина (в 1950 году) опубликовал в западноберлинском журнале статью «Против России или против советской системы?». В ней содержался прогноз, осуществившийся лишь во время развала советской империи в 1989 и в 1991 годах: «Отмена коммунистического уклада в современных советских «союзных республиках», как и в сателитных государствах, представляла бы собой никак не болезненный переворот, а, наоборот, радостный и естественный поворот к собственной национальной индивидуальности».
Как раз для того, чтобы предупредить такой поворот, Сталин на длительный период превратил Украину в эпицентр репрессий. «Без крестьянской армии не бывает и не может быть мощного национального движения», — убежденно писал он в 1925 году. Изучая опыт Украинской революции 1917–1920 годов, с этим утверждением вполне можно согласиться. Но сплошная коллективизация крестьянских холл йств подорвала базу освободительного движения во всех национальных республиках, а примененный против УССР и Кубани террор голодом ликвидировал потенциальную угрозу Кремлю со стороны наиболее мощной республики.
Справившись с крестьянским вопросом, который был, по мнению Сталина, вопросом национальным, диктатор немедленно переключил нпимание на украинскую интеллигенцию — компартийную и внепартийную. Под его диктовку объединенный пленум ЦК и ЦКК КП(б)У в ноябре 1933 года принял тезис о националистическом уклоне как об основной опасности в партии и в государстве. XVII съезд ВКП(б) в январе 1934 года подтвердил и развил этот тезис. Самое масштабное истребление украинской интеллигенции развернулось после самоубийства в июле 1933 года затравленного Скрыпника.
В трагичные для Украины годы (1932–1938) в концлагеря и тюрьмы попали большинство деятелей украинской культуры, в том числе уже новой генерации рабоче-крестьянского происхождения. Жертвами чекистов стали практически все, кто участвовал в Украинской революции 1917–1920 годов. Одновременно Сталин начал «чистить» собственную креатуру в Украине. Из 62-х членов ЦК КП(б)У, избранных XIII съездом в июне 1937 года, 56 обвинили во вражеской деятельности. Из 11 членов политбюро ЦК КП(б)У были репрессированы 10.
4. Возвращаясь к определению геноцида
Предыдущие тексты этой книги печатались в газете «День» (Киев) на украинском, русском и английском языках. Статьи имели общее название «Почему Сталин нас уничтожал?» и появлялись в газете каждый четверг в октябре и ноябре 2005 года. Я ставил целью убедить читателей в том, что Голодомор 1932–1933 годов в Украине нельзя рассматривать в отрыве от осуществлявшейся Кремлем политики коммунистического строительства.
Анализируя главные измерения этой политики — идеологическое, социально-экономическое и национальное, я сделал попытку включить события украинского Голодомора в общий контекст коммунистической революции 1918–1938 годов. Еще раз, в наиболее общем виде остановлюсь на сумме своих тезисов. Их можно свести к четырем пунктам.
1. Коммунистическая революция не имела ничего общего с двумя течениями Русской революции — советским и демократическим. Сформулированная Лениным в «Апрельских тезисах» идея о построении «государства-коммуны» противоречила интересам политических сил, которые принимали участие в революции. За исключением малочисленного клана профессиональных революционеров, она противоречила и интересам основной массы членов большевистской партии.
Рабоче-крестьянские низы, которые составляли эту массу, высказывались за уничтожение крупных собственников. Но большинство рядовых членов партии имело самое приблизительное представление о коммунистической доктрине и не могло выступать против ликвидации частной собственности как таковой. Те из них, кто искренне увлекался коммунистической идеей в пропагандистской интерпретации вождей, не могли предусмотреть ни колоссальной силы сопротивления со стороны частных собственников в ходе их экспроприации, ни необходимости силовой поддержки жизнедеятельности общества, лишенного частной собственности и частного предпринимательства.
2. Коммунистические преобразования осуществлялись методами штурма в два этапа. Во время ленинского штурма 1918–1920 годов были уничтожены как класс крупные собственники, во время сталинского штурма 1929–1932 годов — мелкие собственники. Население страны оказалось не только в политической, но и в экономической зависимости от государства, руководители которого получили возможность использовать все человеческие и материальные ресурсы колоссальной страны для реализации цели, поставленной еще в «Апрельских тезисах» — достижения мирового господства (через Коммунистический интернационал).
3. После завершения второго коммунистического штурма Сталин произвел «зачистку территории». Во время Большого террора 1937–1938 годов он освободился от всех представителей нелояльной к власти интеллигенции — как старой, так и новой, рабоче-крестьянской, от недовольных террористическими методами государственного управления компартийно-советских руководителей и даже от чекистов, которые запятнали себя репрессиями.
4. Коммунистическая революция полностью изменила лицо страны. Советский Союз стал великой державой после успешного осуществления ориентированной на военные потребности индустриализации. Сталин начал с 1939 года новый этап в советской истории, м вместе с тем — ив мировой истории, когда заключил направленный против Польши и демократических стран Запада альянс с Гитлером.
Эти четыре пункта связывают как голод 1932–1933 годов в СССР, тик и украинский Голодомор, который является частью этого голода, с целями, поставленными «революцией сверху». Сталин не стоял за ценой, добиваясь перед большой европейской войной реализации в СССР коммунистической доктрины. Если для достижения такой цели надо было уничтожить в показательных репрессиях миллионы людей, он их уничтожал. Имела ли в данном случае какое-то значение национальность уничтожаемых?
Каждый, кто попадал под колеса локомотива, который мчал «к сияющим вершинам коммунизма», имел свой пол, возраст, национальность, профессию. Все эти признаки были и у тех, кто стоял на локомотиве и следил за тем, чтобы он не сошел с рельс коммунистической доктрины. При таком сопоставлении жертв и палачей не имели значения ни национальность, ни принадлежность к определенному поколению, ни пол, ни профессия. Имела значение только позиция: на локомотиве или под ним. Поэтому очень показателен своими акцентами ответ киевского политолога, в прошлом диссидента Владимира Малинковича на вопрос корреспондента газеты «Сегодня» (Киев) о виновниках Голодомора в Украине. Корреспондент спросил: «Кто виноват в этом преступлении — коммунисты, Россия? Нужно ли запретить в связи с этим КПУ?»
Ответ был таким: «Виноват сталинский режим, в руководство которого входили и украинцы, и русские, и евреи, и поляки, и грузины… Национальность чиновников не играла никакой роли. Это была война тоталитарного государства против свободного крестьянства. Виновные в трагедии уже умерли, поэтому избежали наказания. К тому же они были пешками в большой игре жестко централизованной власти. Что касается запрета КПУ, то в этом нет необходимости, так как нынешние коммунисты к той трагедии не имели никакого отношения. Да и сама идея коммунизма здесь ни при чем — ведь речь идет о сталинском режиме, а Сталина не случайно многие авторитетные историки считают «победителем коммунизма». Иное дело, что нынешним коммунистам нужно было бы четко отмежеваться от преступлений Сталина».
