— Так это твоя квартира, — говорит Дэйзи , и я отрываюсь от Ло.
Она отходит от бара и осматривает гостиную слева и коридор справа. Больше ничего. Она осматривает картины, которые выстроились вдоль книжной полки в гостиной. Я забыла, что Дэйзи никогда раньше здесь не была. Я разговариваю с ней меньше всего, в основном потому, что она самая младшая и не очень участвует в моей жизни. Я предполагаю, что единственный способ быть рядом со мной — это внедриться в мой мир, потому что я не сделаю ни шагу, чтобы войти в ваш. Это ужасно, не так ли?
— Если у вас двоих будут дети, вам придется сжечь это, — говорит Дэйзисо смехом. Она показывает фотографию Ло, засунувшего свой язык мне в ухо, в то время как я визжу от отвращения. Из всех фотографий она выбрала одну из немногих, которая не была постановочной. Нам было по шестнадцать, это было до того, как мы начали наши фальшивые отношения.
— Разве ты не слышала о мокром Вилли? — спрашивает Ло, делая большой глоток из своего термоса. Он ставит его на стойку и подходит к Дэйзи, забирая у нее фотографию. Его улыбка становится шире, превращая его лицо в нечто прекрасное.
— Ты должен облизать свой палец, — протестует Дэйзи, как будто он идиот, — а не засовывать свой язык ей в ухо.
— Я согласна, — говорю я, хотя на самом деле это не так. Мое тело нагревается при виде Ло так близко ко мне, все это сексуальнее, чем я показываю.
— О, ты согласна? — говорит Ло, наклонив голову, бровь недоверчиво приподнимается. — Если я правильно помню, в тот день ты не жаловалась, — он крадется ко мне. — Ты была вся покрасневшая.
— Я всегда покрасневшая, — парирую я, мое дыхание прерывается, когда он приближается, его губы растягиваются в игривой улыбке. Я угрожающе указываю на него пальцем. — Не надо.
Моя спина ударяется о стойку, зажатая в углу, и я задаюсь вопросом, реально ли это или я заблудилась в своей голове, фантазируя. Я не хочу искать способ вырваться из его объятий, и я забываю о своей сестре, которая остается рядом с гостиной, просматривая годы истории, поддельные и настоящие — на полках и столах.
— Возьми свои слова обратно, — требует он. — Тебе это понравилось.
— Мне...не понравилось, — выдыхаю я. Он кладет руки по обе стороны стойки, по обе стороны от меня, блокируя меня своим телосложением.
Я моргаю. Я сплю. Я знаю, что это так. Это не по-настоящему. Ло оглядывает меня, раздевая своим навязчивым взглядом, и когда его глаза встречаются с моими, я чувствую, что он знает, что я не понимаю его истинных намерений. И это делает эту игру для него еще более увлекательной. По крайней мере, прямо сейчас он, кажется, наслаждается этим.
Внезапно он целует меня. Глубоко, сильно. О... это не может быть только в моем воображении.
Моя спина упирается в стойку, но он обнимает меня, прижимая к своей груди, притягивая ближе, чем просто близко. Его тело прижимается к моим ногам и торсу, и я поддаюсь его языку, который находит мой. Его большая рука ласкает мою шею, и я подчиняюсь нашему нетерпению, когда он приближается ближе, к огню, который зажигает нас обоих, а затем он отстраняется, и его язык скользит в мое ухо. Я визжу, просыпаясь, и отталкиваю его.
Он смеется, заливисто смеется и поворачивается ко мне спиной, чтобы взять свой термос. Его губы красные и мои покалывают и пыхтят от этого интенсивного поцелуя. Полагаю, все для того, чтобы доказать, что я ошибаюсь.
— В этом не было необходимости, — говорю я ему.
— Теперь ты собираешься сказать мне, что тебе не понравился мой язык у тебя во рту? Я знаю, что тебе хотелось бы гораздо большего. Может быть, мой язык, облизывающий твой...
— Прекрати, — говорю я, мое тело напрягается.
Я бросаю взгляд на Дэйзи, которая листает фотоальбом в гостиной. Когда я поворачиваюсь обратно к Ло, у меня официально отвисает челюсть. Он целеустремленно вытирает вспотевший лоб подолом своей черной футболки, просто чтобы я могла мельком увидеть выступы на его прессе. Мое дыхание становится глубже, горячим и обеспокоенным, но я была бы такой, если бы кто угодно сделал это... Я думаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он снова наклоняется и зацепляет пальцем петельки для ремня моих штанов, притягивая меня к себе.
— Расслабься, любовь моя, — шепчет он, подыгрывая спектаклю. — Я могу помочь тебе кончить позже, — он сильно посасывает мою шею, и звук застревает у меня в горле.
Ладно, это уже слишком. Я отталкиваю его, слишком разгоряченная, чтобы даже бросить на него предупреждающий взгляд о том, что он зашел слишком далеко в этой шараде — о том, что он снова дразнит меня. Ло слишком хорошо умеет задевать мои уязвимые места. И потом я вспоминаю Кэсси, ее крики, как будто Ло более искусен, чем когда-либо признавал. Он действительно так хорош в постели? Не думай об этом, Лили. Как только ты это сделаешь, пути назад уже не будет.
Мои нервы все еще напряжены от произошедшего, и он подсознательно облизывает свою нижнюю губу, прислоняясь к стойке и наблюдая, как я краснею. Даже это заставляет пульсировать у меня между ног, заставляет меня жаждать чего-то большего. Нечто большее, чем просто поцелуи и ласки. О Боже.
Дэйзи возвращается из гостиной с неловким видом. Я искренне надеюсь, что она не стала свидетелем всего этого. Я ужасная сестра. Действительно ужасная.
— На самом деле я не хочу вам мешать, — признается она. — Я просто останусь в гостевой комнате и посмотрю телевизор, если вы не против?
— Всё хорошо, Дэйз, — я провожу ее в гостевую спальню, по дороге прижимая палец к своим покалывающим губам. Она исчезает внутри и бросает свою сумку на кровать. Я закрываю дверь, когда выхожу, и Ло стоит прямо там, в коридоре, упершись ногой в стену. Он кивает в сторону своей комнаты — той, которую мы должны делить каждую ночь.
Я следую за ним, и он поворачивает замок один раз внутрь.
На комоде я подключаю свой айпод и включаю динамик на тихую громкость, но достаточно громко, чтобы мне стало легче при мысли о том, чтобы говорить свободно. Эти стены могут быть тонкими. Показательный пример, стук-стук-стук сексуальных приключений Ло с Кэсси.
Шкафы с тонированным стеклом занимают всю стену. Семь из двадцати имеют секретные замки, которые открываются только магнитным ключом. Я бы сказала, что он параноик, но прошлой зимой мне пришлось объяснять Роуз, почему дюжина бутылок текилы, наполненных на четверть, была засунута под раковину. Одна из худших недель Ло, и я наугад попыталась убрать за ним. Очевидно, недостаточно хорошо.
Роуз не подвергла сомнению мою историю, только пожаловалась, что я не пригласила ее на нашу вечеринку в мексиканской тематике. Мне следовало бы посмеяться над нелепой ложью о том, что у нас на самом деле есть друзья, которым можно позвонить, но мне грустно при мысли о том, что Ло выпивает за одну неделю достаточно алкоголя, чтобы обеспечить целую домашнюю вечеринку.
Он достает стакан и бутылку с жидкостью янтарного цвета.
Я забираюсь на его кровать, мое сердце бешено колотится. Этого не должно быть. Это Ло. Мы должны быть вместе. Мы должны быть нежными, но все же я не могу перестать прокручивать в голове то, что произошло. Я не могу перестать краснеть, или горячиться, или желать, чтобы он просто взял меня прямо здесь. Нет, нет, нет. Не думай об этом.
Я прислоняюсь спиной к его дубовой спинке кровати.
— Ты можешь мне что-нибудь приготовить? — спрашиваю я хриплым голосом. Я прочищаю горло. Боже, что со мной не так? Обычно я не испытываю такого дискомфорта с Ло, но эта ситуация усиливает мое беспокойство и мои желания. Я скрещиваю ноги и тяжело сглатываю.
Его глаза на мгновение останавливаются на мне, и он пытается скрыть понимающую усмешку. Он чокается еще одним хрустальным бокалом со своим и ставит их на стол. Я смотрю, как он открывает второй шкаф с мини-холодильником, спрятанным внутри. Он достает лед и без усилий наливает ликер без паузы и пролития. Когда он заканчивает, он обходит кровать с моей стороны, а не садится рядом со мной. Вместо этого он парит с обоими стаканами в руках.
