— Кажется, узнал. Что делать?
— А что делать? — пожал он плечами. — Либо плюнуть, либо пойти и пристрелить его.
Я и сам понял несуразность вопроса. Конечно, такого гада оставлять за спиной смертельно опасно. Но не расстреливать же безоружного скованного человека? Я вздохнул и поспешил следом за друзьями.
Эх, зря Нина залезла в это чертово «ущелье»! Не добежав еще, мы услышали шум мотора, и в ущелье влетел здоровенный джип.
Слава Богу, он въехал с другой стороны и чуть не врезался в подбитые машины с прикованными охранниками.
Из него посыпались вооруженные люди, они быстро рассыпались цепью и двинулись на нас. Несколько человек вскочили обратно в джип, и он дал задний ход, зарычав шинами. Над нами засвистели пули. Мы словно поменялись местами с охранниками шефа, только в нас-то стреляли прицельно и боевыми.
— Скорее! — выкричал Семен. — Они в обход поехали! Сейчас здесь будут!
Мы бросились в машину, где уже сгорбился в три погибели Мишаня, посадив шефа на колени и прикрывая его от пуль. Мы с Семеном повисли на подножках, стреляя над головами преследователей. Часть их осталась освобождать охранников, другие высыпали на дорогу, поливая огнем. Мы завиляли по узкой дороге, рискуя свалиться в кювет, увиливая от прицельных выстрелов. Вот и наша вторая машина. Нина затормозила, мы выскочили.
— Уезжайте! — кричал Семен Нине. — Мы догоним!
Нина медлила, тогда Серега бегом выскочил и подвинул её на место пассажира.
— Догоняйте! — бросил он нам, врубая скорость.
Нина хотела что-то сказать, но они уже мчались, вильнув простреленным багажником. Мы с Семеном переглянулись, и я понял, что и он это заметил.
— Вот и приехали, — вполголоса сказал я. — Этого мы не учли. А на одной машине далеко не уедешь.
— Да можно и на одной.
— Можно и на простреленной. Только в обоих случаях милиции будет небезынтересно познакомиться с пассажирами таких машин.
— Ладно. Прорвемся! — храбрился Семен, вскинув автомат и выдав очередь на весь рожок в сторону выбежавших из ущелья людей из джипа и освобожденных охранников, которые жаждали реванша.
Я выбросил две гранаты из подствольника: одну им за спины, другую перед ними, и бравые стрельцы дружно ткнулись носами в родную пыль дороги, воспетой малороссом.
Мы ещё выдали по рожку поверх голов, вскочили в машину и рванули догонять наших.
Но их без нас уже догоняли. За «жигуленком», вихлявшим отчаянно по проселку, как мамонт за зайцем, гнался тяжелый джип. «Жигуль» от отчаяния свернул с дороги и запрыгал по кочкам, и это было большой ошибкой. На бездорожье джип получал дополнительные преимущества. И так превосходя в скорости, здесь он выигрывал в маневре за счет высокой проходимости и мощности.
Из обеих машин вели беспорядочную стрельбу. Мишаня лупил через выбитое заднее окно «жигуленка», настолько явно задрав ствол в вечное небо, что даже ребенку стало бы ясно при одном взгляде на него, что стреляет он не на поражение. А с джипа палили два бравых парня, повисших по бокам. Правда, выскочив с дороги, стрельбу обе машины прекратили. Видно, такая у них там пошла качка да болтанка, что свободными руками приходилось держать челюсти, чтобы не усыпать зубами пол. А джип и без стрельбы догонял. Сереге удавалось до сих пор ускользнуть за счет головокружительных бросков в стороны и немыслимых поворотов. Но сколько так могло продолжаться?
— Съезжай с дороги! — заорал я Семену. — Попробуй его в бок ударить!
Я хотел ещё кое-что добавить, но тут чуть не отхватил себе язык, щелкнув челюстями, так меня на кочке подбросило. Дальше началось нечто невообразимое. Мы пытались достать на своем «жигуленке» ревущий, как пьяный мамонт, джип, дожимавший нашу вторую машину, стремясь загнать её на пашню, в поле, где она сразу увязла бы и тяжелый джип размазал бы её на удобрения.
Сереге пока удавалось уходить, но чувствовалось, что долго так не продлится. Слишком ощутима разница в классе машин, да и за рулем джипа не дилетант сидел. Кое-что соображал. Только не просек нашего с Семеном маневра. Мы подлетели сзади, Семен заложил крутейший вираж и со всего маха врезал наш «жигуленок» в сверкающий лаком бок джипа.
Удар был настолько силен, что сидевшие в джипе повылетали через открытый верх, как пробки из шампанского, по донышку которого умело ударили ладонью. Джип, бедняга, наклонился, взревел колесами в воздухе и завалился набок, а потом и вовсе перевернулся.
Серега хотел притормозить, но я высунулся в окошко и заорал ему: "Уходим! Быстрее!" — отчаянно сопровождая вопли жестикуляцией.
Они поняли и рванули в сторону шоссе. Мы завихляли следом. Я оглянулся. Ребята из джипа помогали друг дружке подняться из жирного чернозема и вертели головами, пытаясь понять, что это на них так налетело.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Мы остановились недалеко от въезда на шоссе, загнав машины за кустарник у обочины. Мы вытащили шефа, которому стало совсем худо от этой тряски. Его рвало, он так побледнел, словно его в муке вываляли. Семен посадил его, прислонив к машине, на землю и принялся что-то над ним колдовать.
Осмотрев наш транспорт, мы пришли к неутешительным выводам. Дальше ехать не на чем.
— Захватим на шоссе какую-нибудь машину, — предложил Серега.
— Не пойдет, — возразил тут же Мишаня. — У охраны наверняка есть рации, они уже подняли тревогу. Они скоро сюда все понаедут да ещё небось и милицию притащат со всей округи, так что шоссе быстро перекроют. Да и захватывать придется либо две легковушки, либо фургон, а это чревато. Трасса слишком оживленная.
— Может, кто сам на обочину заедет? — неуверенно ляпнул я.
— Ты, что ли, много машин за полдня видал? — вопросом на вопрос ответил Мишаня.
— Так что же? Не сидеть же, не дожидаться, пока нас тут или постреляют, как куропаток в кустах, или повяжут, — сердито сказал Семен.
— Но не пешком же идти, — развел я руками.
— Зачем пешком? — пожала плечиком Нина. — Можно на электричке до Курского вокзала доехать, а там сделать пересадку и махнуть на дачу или в городе машину взять.
— А ведь верно! — обрадовался Мишаня.
И как бы в подтверждение правильности решения за рощицей раздался вопль электрички. Мы переглянулись. Других мнений не последовало, выбор был небогат.
— Вот только с шефом-то как? — спросил Серега, испортив всем настроение. — Не везти же его связанного, с кляпом во рту.
— Придется бросить, — уныло сказал Мишаня.
— Это как это — бросить? — взвилась Нина. — Столько нервов, риска…
— Жизнь дороже, — согласился я с Мишаней.
Нина сжала кулачки, лицо у неё стало некрасивым, злым, она почти плакала, глаза горели ненавистью. Я хорошо понимал ее: пережить такое — и вдруг бросить. Но что делать, не погибать же!
— Зачем же бросать? — подошел к нам Семен. — Он нам с боем достался, мы жизнью рисковали.
— Что же ты предлагаешь? — посмотрел на него я. — Кстати, как он?
— Будет жить. Правда, контузило его прилично. К тому же — стресс и шоковое состояние, с перепугу. Вот охрана, и та не выдержала нашего натиска, а он и вовсе не попадал никогда в такие переделки.
— Ты не забывай, он же все-таки спортсмен.
— Что-то жидковат он для спортсмена, — скептически покачал головой Серега.
— Так что решаем? — подал голос Мишаня. — Не до завтра же нам тут высиживать.
— А чего решать-то? — удивился Семен. — Собирайтесь, идем. А насчет шефа не беспокойтесь, я гарантирую полный ажур. Комар носа не подточит.
— Ты что же его, в мешке нести собрался? — прищурился Серега.
— Зачем же в мешке? Сам поедет.
— Как это — сам? — не поверил Серега.
— Вот увидите, — загадочно улыбнулся Семен.
Мы быстро собрались, пораспихали оружие и припасы, какие могли, по сумкам и рюкзакам и потопали.
К станции выходили из рощицы группками. Первым на платформу вылез Серега со спортивной сумкой через плечо и рюкзаком за спиной. В сумке у него лежали два разобранных автомата, гранаты и пистолеты. В рюкзаке цинковые коробки с патронами и консервы.
Он прошел всю платформу из конца в конец, внимательно вглядываясь в лица немногочисленных пассажиров, посмотрел расписание и сделал нам знак выходить. Мы несли по спортивной сумке, за спиной у меня, как и у Сереги, висел рюкзак, а у Нины в руках — полиэтиленовая сумка необъятных размеров. Купив себе билеты, мы знаками позвали остальных, скоро должна подойти электричка.
Они долго не появлялись. Серега даже сходил к кассе, не выдержал, купил им три билета, нервно поглядывал на часы.
— Что-то с мужем? — тихо спросила меня Нина.
Я пожал плечами. Я и сам вглядывался в зелень рощи, наивно надеясь что-то рассмотреть там, за листвой.
— А если он добровольно не поедет? — опять спросила Нина, явно нервничая.
