— О Боже! — реву я, сгибаясь пополам, в попытке не обмочить трусики. — Патрик, ты в порядке?
Понимаю, что, да. Он бы не катался по полу и не ругался, если бы был серьезно ранен.
— Нет, черт возьми, нет. Может, возьмешь себя в руки и поможешь мне подняться? — Он тянет меня за руку.
— Прости!
Я не могу справиться с собой. Плачу от смеха, по щекам, наверное, текут темные ручейки туши. Бросаю все силы на то, чтобы поднять Патрика с пола, делая это быстро, чтобы потом убежать в туалет. И, наконец, поднимаю его на ноги.
— Извини! — смеясь, я бегу в туалет, минуя потрясенную Сэл, когда пролетаю мимо картотечного шкафа.
Приведя себя в порядок и собравшись с духом, возвращаюсь в офис и обнаруживаю, что Том и Виктория на месте, а Сэл на коленях собирает миллион скрепок.
— Что стряслось? — шепчет Виктория.
— Мой стол, наконец-то, не выдержал. — Я улыбаюсь и изо всех сил стараюсь сдержать приступ хихиканья, чтобы снова не впасть в истерику. Если я начну, то не остановлюсь.
— Я пропустил это! — недоверчиво восклицает Том. — Черт возьми. — Он вешает сумку на спинку кресла. — Дорогая! Как поживает невеста?
— Хорошо, — отвечаю я.
— Ох, да! — Виктория замирает. — Когда я буду выходить замуж, сделаю все как на твоей свадьбе, только, вероятно, не проведу ее в сек…
Бросаю предупреждающий взгляд на коллегу, и она признает свою почти ошибку, захлопывая рот и поспешно закрывая эту тему.
Я опускаюсь на колени, чтобы помочь Сэл.
— Ава, все было прекрасно, — мечтательно рассуждает она. — Тебе очень повезло.
Милые слова Сэл только усугубляют мое уныние, и тут из моей сумочки раздается телефонный звонок. Бросаю взгляд на сумку, восседающую среди хаоса обломков стола. Я не могу с ним разговаривать. Я немного удивлена, что ему потребовалось столько времени, чтобы позвонить мне, и еще больше удивлена, что он не проявил настойчивость прошлым вечером. Все эти знаки указывают на одно и только одно. Он знает, что пересек границы дозволенного. Даже представить не могу, чем он занимается, кроме как непрестанно бегает кругами по Королевским паркам.
Сэл выжидающе смотрит на меня, но я лишь улыбаюсь и продолжаю собирать скрепки и бросать их в банку. Только сейчас задаюсь вопросом, почему из всего, что мы могли начать собирать, мы выбрали самые мелкие предметы.
— Я ему перезвоню, — говорю я Сэл.
Когда мы заканчиваем, Сэл встает и направляется на кухню приготовить кофе, в то время как я поднимаюсь и иду в офис Патрика. Стучу в дверь и просовываю внутрь голову. Он сидит за столом, немного раскрасневшийся, и расчесывает волосы.
— Патрик, ты в порядке? — спрашиваю, яростно кусая губу, когда смотрю на его застегнутый пиджак, скрывающий округлый живот.
— Да, да. Я в порядке, — пыхтит он, засовывая расческу во внутренний карман пиджака. — Полагаю, Ирен может воспринять это как знак того, что мне нужно немного похудеть.
Он слегка улыбается, заставляя меня чувствовать себя намного лучше от того, что я смеялась над ним. Я тоже ухмыляюсь.
— Рад, что сделал твой день счастливым, цветочек.
— Извини, но ты должен был слышать скрип каждый раз, когда садился туда.
— Да. Дурацкое дешевое дерьмо!
— Конечно, — соглашаюсь я с серьезным лицом. Мой стол был совершенно не дешевым. — Хочешь кофе?
— Нет, — ворчит он. — Нужно съездить домой и переодеться.
— Хорошо.
Выскользнув из его кабинета, возвращаюсь к куче обломков и, порывшись в разброшенных вещах, нахожу свою сумочку. Достав телефон, удаляю пропущенный звонок от Джесси, затем набираю номер своего врача.
— С ним все в порядке? — спрашивает Том со смешком, Виктория присоединяется к нему.
— Он в порядке, но сохраняйте невозмутимое выражение лица, когда он будет уходить, чтобы сменить порванную рубашку. — Я ухмыляюсь.
— От рубашки отлетели пуговицы? — Виктория смеется, откидываясь на спинку кресла.
Том смотрит на Викторию и присоединяется к ее веселью.
— Ох, черт возьми! Я бы многое отдал, чтобы вернуться в прошлое и быть здесь.
Мне удается сдержать смех и протиснуться к картотечному шкафу, когда в трубке раздаются гудки. Справившись со сторожевой собакой администратором, я, наконец-то, записываюсь на прием на четыре часа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
День проходит довольно быстро, всего несколько пропущенных звонков от моего Лорда. Звонки ожидаемы, но что удивительно, так это отсутствие у него настойчивости. Он не позвонил в офис, не приехал и не раскалил мой телефон до красна. Не уверена, должна ли я быть удовлетворена тем, что он, кажется, принимает мою просьбу о свободе, или беспокоиться о том, что он с нехарактерным спокойствием дает ее мне. Прошло уже больше суток с тех пор, как я видела его в последний раз, и я бы солгала, сказав, что не скучаю по нему, но мне нужно преодолеть это. Стоять на своем, и единственный способ, которым я могу гарантировать, что это произойдет, — если я не увижу его или не поговорю с ним. Страшно подумать, что он может сделать со мной, когда я полна решимости постоять за себя, и обычно он пускает в ход прикосновения, так что, да, дистанция, — это выход.
Я собираю сумку и встаю из-за своего импровизированного стола, в который я превратила чертежный стол, взятый из офисной подсобки.
— Я ухожу. Увидимся завтра, — озвучиваю я, проходя мимо моих троих коллег. — Патрик в курсе.
Не хочу говорить, куда иду, потому что это, несомненно, приведет к дальнейшим расспросам. Уединение в этом офисе — роскошь
Раздается хор прощаний, и я, закрыв за собой дверь, направляюсь к метро. Когда я приближаюсь к станции, из сумочки начинает играть «Angel», но я не достаю телефон. Там, куда я направляюсь, мне совершенно не нужно думать о нем, но это тяжело, когда его любимый трек очень громким эхом доносится из глубин сумки. На наносекунду мелодия замолкает, но затем возобновляется. Я ее игнорирую, сосредоточившись на приближающейся станции.
Когда передо мной вырастает высокая, стройная стена с зелеными глазами, подпрыгиваю в шоке, тяжело дыша, рука взлетает к груди, прижимаясь к сердцу. Потом меня охватывает раздражение.
— Что ты делаешь? — резко спрашиваю я.
— Ты не отвечала на звонки. — Он указывает на мою сумочку. — Возможно, не слышала.
Джесси окидывает меня обвиняющим взглядом. Он чертовски хорошо знает, что я все слышала.
— Ты следил за мной. — Я тоже могу обвинять.
— Куда идешь? — Он подходит ближе, но я отступаю. Не могу позволить ему прикоснуться ко мне. И куда я, черт возьми, иду?
— К клиенту, — выпаливаю я.
— Я подвезу тебя.
— Джесси, я же сказала, мне нужно время и дистанция.
Пешеходы обходят нас, некоторые стонут, некоторые бросают злобные взгляды, но меня, как и Джесси, они не волнуют. Он смотрит на меня, выглядя потрясающе эффектно в сером костюме и голубой рубашке.
— Какая дистанция и на какой срок? Я женился на тебе в субботу, а ты бросила меня в воскресенье.
Он наклоняется вперед и хватает меня за предплечье, скользя вниз, пока не берет меня за руку. Как всегда, у меня волосы встают дыбом, и по телу пробегает дрожь. Смотрю на наши соединенные руки, его пальцы медленно переплетаются с моими, пока он кусает губу.
— Ава, я борюсь. — Он смотрит на меня остекленевшим зеленым взглядом. — Без тебя мне очень тяжело.
Этот мужчина разрывает мне сердце, я закрываю глаза, отчаянно сопротивляясь естественному инстинкту шагнуть к нему и обнять. Если он не добивается своего с помощью разных видов траха или обратного отсчета в стиле Джесси, то пускает в ход душераздирающие слова. В нашей ситуации не все так ужасно, но я знаю, что он говорит абсолютно серьезно. И снова разрушает меня.
— Мне действительно нужно идти. — Я ненавижу себя за то, что бросаю его вот так. Собираюсь повернуться, безусловно, ожидая, что меня удержат, но он отпускает мою руку, и я ухожу, потрясенная и на самом деле очень взволнованная.
— Детка, прошу. Я сделаю все, что угодно. Пожалуйста, не уходи. — От мольбы в его голосе я останавливаюсь как вкопанная, боль пронзает меня насквозь. Я все еще очень зла на него. — Позволь мне хотя бы отвезти тебя. Не хочу, чтобы ты ехала на метро. Всего десять минут, это все, о чем я прошу.
