В этих рассуждениях Деникина (написанных много времени спустя после событий) заметна забота оправдать перемену направления и, следовательно, оправдать и отрыв от Колчака в момент, когда наступление последнего к Волге только еще начиналось и когда, конечно, нельзя было предвидеть, что оно окончится так неудачно, как это случилось. Антанта делала ставку на Колчака, и отрыв от него действительно требовал оправданий. Но, по существу, в январе у Деникина, как видно, просто не было еще ясного плана действий; опора не то на гетмана, не то на Петлю-ру для наступления к «центру России» (о Москве пока не говорится) была слишком непрочна. Твердого намерения соединиться с Колчаком тоже не было: Деникин очень легко от него отказался.
Позднее, в середине апреля старого стиля (когда уклонение от соединения с Колчаком все еще нельзя было оправдать его неудачей), Деникин в письме к Колчаку, отправленном с Гришиным-Алмазовым, пишет: «Даст Бог - встретимся в Саратове... получаем широкую помощь снабжения от англичан и широкое противодействие со стороны французов (написано под впечатлением эвакуации французов из Одессы и Крыма), но все это менее важно, чем наше соединение...» Но после охарактеризованного, нами выше решения все это было пустыми фразами [81].
Так или иначе, но в начале февраля старого стиля Деникин решительно склонился к сосредоточению главных сил Добрармии в Донбассе, куда и были направлены Кавказская дивизия генерала Шкуро, 1-я Кубанская дивизия корпуса генерала Покровского, 1-я Терская дивизия и другие части.
Конечная цель красного командования заключалась в решительной борьбе до полного уничтожения контрреволюции на Юге России и в освобождении территории, т.е. источников продовольствия, сырья и топлива, без чего Советская республика не могла ни развивать борьбы, ни поддерживать свое существование. В программе этой борьбы на первом плане стояло уничтожение организованных вооруженных сил противника, но эта задача не могла быть достигнута одним ударом. Нужна была известная последовательность действий, не упускающая из виду конечных общих целей борьбы с контрреволюцией.
Перед красным командованием был поставлен прямой вопрос: какой объект действий избрать, начиная решительную кампанию на Южном фронте - живую силу, т.е. Донскую армию, или территорию. Красное командование остановилось на живой силе. Верным ли было это решение? Отвечаем: верно как общий принцип, но неверно для данного положения. Вся суть в том, что, когда армии Южного фронта приступили к выполнению поставленных им задач, живая сила Донской армии уже разваливалась. Казаки целыми полками бросали фронт и расходились по домам. Вот факты: с 4 по 23 января сдалось 3000 казаков, взяты красными 31 орудие, 115 пулеметов, 3 броневика, 3 бронепоезда, 8 февраля на станции Арчеда 7 казачьих полков сдались с артиллерией, бронепоездом и самолетами, 11 февраля на станции Котлубань сдались еще 5 полков и т.д. Это было разложение Донской армии, для завершения которого не требовалось слишком больших усилий.
В то же время новая живая сила противника, в виде лучших добровольческих частей под командованием генерала Май-Маевского, накапливалась в Донбассе и скоро не только захватила весь этот важнейший район, но и парализовала «красные резервы», которые там находились.
На вопрос, могло ли красное командование учесть эти данные при составлении плана решительных действий против Донской армии, мы отвечаем: могло, ибо в конце декабря было ясно, что Донская армия разлагается.
Какое же направление надо было избрать для развития главного удара? Ответ теперь ясен: Донбасс, как могучий политический фактор, как важнейший экономический район, как стратегический плацдарм, обеспечивающий тыл красных при движении их навстречу пачками подходящим частям Добровольческой армии на Ростовском направлении, отделяющем Донскую армию от Добровольческой.
Были ли войска Южного фронта в состоянии проделать эту работу? Были - судя по тому, что они позднее проделали еще более тяжелую работу. И тем не менее был принят другой план действий, который в первое время отвлек главные силы Южного фронта в северные пределы Донской области и оставил в стороне Донбасс.
Этот план [82]состоял в том, чтобы, усиливая состав фронта частями 11-й дивизии и всей 4-й армии с Восточного фронта, поставить Южному фронту задачу решительно наступать 8-й и 9-й армиями, имея объектом действий сначала Воронежскую группу противника (18-20 тысяч штыков и сабель), а затем Царицынскую, причем разгром Воронежской группы мыслился территориально в районе к северу от параллели Павловска. Содействие выполнению этой задачи оказывает усиленная одной бригадой группа Кожевникова, охватывая левый фланг - тыл Воронежской группы в направлении от линии Валуйки - Купянск на Богучар - Миллерово. 10-я армия активно обороняет Царицын до выхода прочих армий в тыл и на левый фланг Царицынской группы донцов, после чего всеми армиями предпринимается наступление на Ростовское направление.
Последующие директивы командюжа Славена уточняют эту общую задачу, оставляя в общем идею главного командования в том же виде.
Изображая эту идею схематически, мы получаем такую картину (схема 2) . Эта схема наглядно рисует сложность и некоторую запутанность маневра, Армии фронта вынуждены дважды менять свое направление в чрезвычайно тяжелых условиях бездорожья и ряда водных рубежей, с чем надо было считаться, ибо вскрытия рек юга Донской области можно было ожидать уже к началу марта. Кроме того, обширность театра делала содействие группы Кожевникова весьма проблематичным, а охват Воронежской группы противника далеко не глубоким. Выбор же объектом дальнейших усилий Царицынской группы противника при почти полном игнорировании Донбасса означал пренебрежение к громадному политическому, экономическому и оперативному значению этого района.
Общее количество сил Южного фронта, 100 000 штыков и 17 000 сабель, при 2000 пулеметах и 450 орудиях [83], распределялось по армиям таким образом: 8-я и 9-я армии вместе имели около 50 000 штыков и 5500 сабель. 10-я армия на Царицынском направлении имела всего около 30 000 штыков и 8000 сабель. Группа Кожевникова по очень приблизительным данным имела не более 20 000 штыков.
Прежде чем перейти к вопросу об оценке плана красного командования, нелишне отметить следующие обстоятельства.
Оценка любой исторической ситуации чрезвычайно облегчается временем. Сейчас, когда от эпохи гражданской войны нас отделяет уже десятилетие, события этой войны приобретают все большую и большую ясность. Зная самое событие, а главное - его конечные результаты, легко вскрыть и причины, вызвавшие тот или иной результат. Но находясь в самом центре кипящих событий, в водовороте нарастающей динамики фактов, данных, отдельных эпизодов и наслоения беспрерывного потока отовсюду поступающих сведений, - крайне трудно взять самое основное, отбросить ненужное и принять наиболее четкое, резко очерченное решение. Военная обстановка динамична и скоропреходяща. Она не ждет. События проходят быстро одно за другим и влекут за собой многочисленные жертвы, разрушение планов, крах решений. И величайшая задача полководца - не дать увлечь себя случайному потоку, суметь противостоять ненужным, не отвечающим действительности требованиям, как бы это ни казалось в данную минуту настоятельно необходимым. В этом - значимость вождения войск. Но разобраться в обстановке и поставить верный диагноз бывает не легко и не просто.
Если взглянуть на обстановку, то мы увидим, что было невозможно откладывать ни сокрушения до конца Донского войска, ни борьбы с деникинской армией на Северном Кавказе. Обе эти задачи являлись неотложными. Направить же одновременно сильную группу в Донбасс представлялось затруднительным ввиду трудности переброски войск с других фронтов и малой успешности новых формирований. Та же цель могла быть достигнута: а) выделением для занятия Донбасса достаточно сильных и стойких украинских формирований, б) мобилизацией рабочих дружин в Донбассе и формированием из них новых дивизий. Но то и другое требовало кадров и политической работы. По тем или иным причинам эти условия не были выполнены, а главное - было упущено время. Именно здесь сказались особенности требований гражданской войны, с которыми не успели вовремя справиться.
В итоге дело ограничилось выдвижением в сторону Донбасса группы Кожевникова с Украинского фронта, но она ни по своей силе и составу, ни по своей политической подготовке не отвечала такой задаче, как утверждение в Донбассе и борьба с Добрармией, с кадровыми офицерскими частями.
Что касается Южного фронта, то над решениями красного командования здесь более всего тяготели: а) забота об оказании помощи Царицыну - этому оплоту пролетарской революции на нижней Волге, который по сведениям, поступившим к главкому и командюжу, находился в критическом положении, и в то же время б) намерение использовать для активных действий крупную Царицынскую группу в общем направлении на станцию Лихая.
