Устами Галифакса правительство Англии фактически дало согласие на все требования фашистской Германии. Оно не выдвинуло возражений не только против захвата Австрии, части Чехословакии и Данцига, но и пошло на уступки в колониальном вопросе, согласившись рассматривать его как "часть общего урегулирования". Взамен же Англия не получила ничего. Гитлер даже отказался начать англо-германские переговоры, которых так добивался Чемберлен. Не удивительно, что впоследствии не только А. Идеи, но и С. Хор расценили итоги визита Галифакса как явную неудачу. Резко отрицательно отзывается и А. Тейлор. "Галифакс,- отмечал он в книге "Происхождение второй мировой войны",- сказал все, что Гитлер хотел услышать. Он назвал нацистскую Германию "плотиной Европы против большевизма"" [6].
Однако далеко не все буржуазные историки согласны с этим мнением. Возьмем хотя бы биографа Чемберлена К. Фейлинг, выступавшую с позиций безусловной реабилитации "миротворцев". "Чемберлен был чрезвычайно доволен, что Галифакс установил контакт с Гитлером" [7],- отмечает и Л. Брод.
Беспрецедентная капитуляция Чемберлена и Галифакса лишь укрепила решимость Гитлера осуществить планы агрессии против Австрии и Чехословакии. В этой связи нельзя не вспомнить о странном на первый взгляд совпадении. 5 ноября 1937г. на строго секретном совещании высших фашистских сановников, проходившем под руководством Гитлера, был рассмотрен вопрос о возможных действиях Германии, направленных не только против Австрии и Чехословакии, но и против западных держав, в частности Франции. Закрывая его, фюрер заявил, что время начала действий может наступить значительно раньше, чем считали еще совсем недавно. А через две недели Галифакс, беседуя с Гитлером, раскрыл ему все карты.
В 1948 году на эту странную взаимосвязь обратил внимание X. Тревор-Рупер. А в 1952 году Нэмир, анализируя протокол секретного совещания на фоне событий осени 1937 года, сделал весьма важный вывод. "Будущее было предопределено в ноябре 1937 года,- писал он.- Через две недели после секретной конференции у Гитлера, которая означала "переход к планированию агрессии", английское правительство сообщило ему о своей готовности согласиться с изменением территориального статус-кво в Центральной Европе... В этом же месяце руководящие французские министры заявили немцам, что Франция была бы готова изучить возможность переориентации своей политики в Центральной Европе и "урегулирования франко-германских интересов", из чего последние правильно заключили, что Франция встревожена "растущей опасностью, развивающейся в Центральной Европе", и хочет уменьшить риск, которому подвергается в этом районе через свой союз" [8].
Вторая часть высказывания Нэмира становится понятной, если учесть, что 29-30 ноября 1937г., через несколько дней после возвращения Галифакса из поездки, в Лондоне состоялось совещание с участием Чемберлена, Галифакса, Идена, французского премьера Шотана и министра иностранных дел Дельбоса. Руководители французского правительства, заслушав сообщение Галифакса о беседе с Гитлером, присоединились к точке зрения английских "миротворцев", а 2 декабря 1937г. Иден информировал Риббентропа о результатах англо-французских переговоров. На это указывает в своей работе Колвин [9].
Несмотря на то что вывод Нэмира имел принципиальное значение для понимания дальнейшего хода событий, английские историки не обратили на него должного внимания. Только А. Тейлор через девять лет напомнил о значении решений 5 ноября 1937г., а еще через два года Робертсон назвал их "поворотным моментом" в довоенной политике Гитлера, ибо они "совершенно ясно" указывали, что после захвата Австрии и разгрома Чехословакии Гитлер пойдет не на Восток, а на Запад [10].
Еще раз подчеркнул важность этих событий Колвин. В книге "Ванситтарт в министерстве" он обращает внимание на слова Гитлера, который 5 ноября 1937г. заверил своих сановников, что Англия и Франция "уже втайне списали чехов со счета". На возражения генералов и Нейрата Гитлер повторил, что уверен в том, что Англия не будет участвовать в конфликте в Центральной Европе [11].
Чем руководствовался Гитлер, высказываясь так определенно? Только ли интуицией, о которой так много пишут буржуазные авторы? Вряд ли это так. Его уверенность основывалась на более серьезных вещах: как на сообщениях германского посольства из Лондона, так и на оценке всего внешнеполитического курса Англии. Через несколько дней Галифакс лично подтвердил этот вывод.
Колвин обращает внимание и на встречу Риббентропа с Муссолини, состоявшуюся также в ноябре 1937 года, на которой итальянский диктатор окончательно отказался от каких-либо претензий на Австрию, признав ее "германским государством № 2". "Таким образом,- подводит итоги Колвин,- в ноябре 1937 года Гитлер получил как от Италии, так и от Англии определенные заверения в незаинтересованности конечной судьбой Австрии" [12].
Однако большинство английских историков игнорируют эти факты. Одно из замечаний Робертсона помогает понять причину. Многие буржуазные авторы, отмечает он, поступали так в предвоенные годы, когда в Англии "подчеркивалась антисоветская направленность "Майн кампф"" [13]. Полностью восприняв гитлеровскую теорию о фашистской Германии - "бастионе против большевизма", правящие круги Англии закрывали глаза на подготовку агрессии как против малых европейских стран, так и против самих западных держав.
В январе 1938 года произошли события, обострившие и без того ненормальные отношения между Чемберленом и Иденом. 11 января Ф. Рузвельт направил английскому премьеру предложения об участии США в реорганизации версальской системы. Вашингтон предусматривал, в частности, выработку новых основ отношений между государствами, эффективных мер по сокращению вооружений, средств защиты "экономической безопасности" и процветания "всех народов" на основе американского принципа "равных возможностей" и т. д. Это был американский вариант мюнхенской политики. И Чемберлен расценил американские предложения как посягательство на особую роль Англии в переговорах с Германией и Италией.
В отсутствие Идена, отдыхавшего в январе 1938 года на французской Ривьере, английский премьер отклонил предложение Вашингтона.
Мнение многих английских историков сводится к тому, что, несмотря на общий и "идеалистический характер" предложений Рузвельта, отклонять их не следовало [14].
Вернувшись в Лондон, Иден стал добиваться изменения этой позиции. "...Я сказал,- писал он впоследствии, излагая содержание разговора с премьером,- что согласен с рузвельтовской оценкой европейской ситуации и что я не разделяю оптимизма в отношении наших дискуссий с диктаторами... Моя точка зрения была такова: мы должны действовать параллельно, делая все возможное, чтобы улучшить англо-американские отношения и одновременно подготовить дискуссию с Германией и Италией. Вся моя интуиция была против того, чтобы в настоящее время признать захват Абиссинии де-юре" [15].
Высказывания Идена дают понять, почему и в чем он расходился с премьером. Метод Чемберлена состоял в том, чтобы идти напролом, путем уступок добиваясь расположения Гитлера и Муссолини. Иден не был против конечной цели, но считал, что, стремясь к ней, следует кое-что выторговать для Англии. Это подтверждает, в частности, памятная записка, составленная Иденом, после того как правительство все же приняло решение о переговорах с Италией. В ней он подчеркивал, что считает возможным вести их на следующей основе: юридическое признание захвата Абиссинии в обмен за выполнение Римом "джентльменского соглашения", заключенного ранее, о выводе части итальянских "добровольцев" из Испании [16].
Между тем в январе 1938 года в Лондон стали поступать сообщения о том, что Гитлер намерен в ближайшие два-три месяца захватить Австрию. Об этом, в частности, рассказал приехавший из Берлина Н. Гендерсон. Правительство фактически не возражало, поручив Гендерсону встретиться с Гитлером и обсудить "возможность общего решения" [17].
На основе ряда данных, в том числе агентурных, Форин оффис пришел к правильному выводу, что Муссолини поддержит гитлеровский план аншлюса Австрии. "Поэтому,- объяснял впоследствии Идеи,- я все больше и больше склонялся к тому, чтобы не открывать совещаний в Риме. Было бы унижением для нас вести переговоры, когда Гитлер войдет в Вену, в то время как Муссолини усилит свои войска в Испании и будет настаивать на признании его абиссинской империи". В этой обстановке Чемберлен не только установил секретные контакты с итальянским послом в Лондоне Гранди, в обход Идена, но и открыто поддержал Гранди против своего министра во время их общей беседы 18 февраля 1938г. [18] 20 февраля, после того как кабинет дважды высказался за начало переговоров в Риме, Иден подал заявление об отставке.
В своих мемуарах он не раз подчеркивает принципиальный характер своих разногласий с Чемберленом. Однако в это трудно поверить. С. Хор, хорошо знавший обстоятельства дела, указывает, что разногласия Идена с Чемберленом возникли лишь из-за срока переговоров с Италией. Эту же точку зрения разделяет и Черчилль. "...Иден подал заявление об отставке из-за решения (правительства. - Г. Р.) вести переговоры с Италией в данное время и при данных обстоятельствах" [19],- объяснял он причину отставки.
