И те, и другие останутся довольны. В этом я не сомневался. Я всегда справляюсь, и справляюсь лучше, чем другие. Потому-то все и завидуют мне, за это и ненавидят.
Впихнув в себя остатки завтрака, я отправился в гараж, выбрал джипстер и повел его к Тиреллиану.
Над открытым верхом машины, словно языки пламени, плясали огненно-красные песчинки. Они кусались через шарф и секли мои защитные очки.
Джипстер, раскачиваясь и пыхтя, как маленький ослик, на котором я однажды пересек Гималаи, не переставая поддавал мне под зад. Тиреллианские горы переминались с ноги на ногу и приближались под косым утлом.
Джипстер пополз в гору, и я, прислушавшись к натужному рычанию мотора, переключил скорость. Не похоже, думалось мне, ни на Гоби, ни на Великую Юго-Западную пустыню. Просто красная, просто мертвая… Даже кактусов нет.
С вершины холма ничего не было видно из-за облака пыли, поднятой джипстером. Впрочем, это не имело значения. Дорогу я мог бы найти с закрытыми глазами. Сбрасывая газ, я свернул налево и вниз, объезжая каменную пагоду.
Приехали.
Джипстер со скрежетом остановился. Бетти помахала мне рукой.
— Привет, — полузадушенно прохрипел я, разматывая шарф и вытряхивая из него фунта полтора песка. — Итак, куда мне идти и с кем встречаться?
Мне нравится, как она говорит: четко, со знанием дела. А тех светских любезностей, которые ждали меня впереди, мне хватит как минимум до конца жизни. Я посмотрел на нее — безупречные зубы и шоколадные глаза, коротко подстриженные, выгоревшие на солнце волосы (терпеть не могу блондинок), и решил, что она в меня влюблена.
— Мистер Гэлинджер, Матриарх ждет вас. Она согласилась предоставить вам для изучения храмовые летописи.
Бетти замолчала, поправила волосы и поежилась. Быть может, мой взгляд ее нервирует?
— Это религиозные и одновременно исторические документы, — продолжала она, — что-то вроде Махабхараты. От вас ждут соблюдения определенных ритуалов в обращении с ними, например, произнесения священных слов при переворачивании страниц. Матриарх научит вас всему необходимому. Я понимающе кивнул.
— Отлично, тогда пошли. Э-э… — она помедлила. — И не забудьте их Одиннадцать Форм Вежливости и Ранга. Они очень серьезны в вопросах этикета. И не ввязывайтесь в споры о равноправии мужчин и женщин…
— Да знаю я все их табу, — прервал ее я. — Не беспокойтесь. Я ведь жил на Востоке, если помните.
Она отвела взгляд и взяла меня за руку. Я чуть ее не отдернул.
— Будет лучше, если я войду, держа вас за руку. Я проглотил напрашивающиеся комментарии и последовал за ней, как Самсон в Газе.
Увиденное неожиданно оказалось созвучным моим последним мыслям. Чертоги Матриарха были несколько абстрактной версией моего представления о шатрах израильских племен.
Невысокая и седая, Матриарх М'Квийе выглядела лет на пятьдесят и была одета, как цыганская королева. В радуге своих широченных юбок она походила на перевернутую вверх дном и поставленную на подушку чашу для пунша.
Благосклонно приняв мой почтительный поклон, она рассматривала меня, как удав кролика. Угольно-черные глаза Матриарха удивленно раскрылись, когда она услышала мое безупречное произношение — магнитофон, который Бетти таскала с собой на все беседы, сделал свое дело, к тому же я практически наизусть знал лингвистические отчеты первых двух экспедиций. А схватывать произношение я могу, как никто другой.
— Вы тот самый поэт?
— Да, — ответил я.
— Почитайте, пожалуйста, что-нибудь из своих стихов.
— Мне очень жаль, но только самый тщательный перевод может воздать должное и вашему языку, и моей поэзии, а ваш язык я знаю еще недостаточно хорошо.
— В самом деле?
— Но я все-таки сделал несколько переводов… так, для собственного удовольствия, чтобы поупражняться в грамматике, — продолжал я. — Сочту за честь почитать их вам как-нибудь.
— Хорошо.
Одно очко я заработал! М'Квийе повернулась к Бетти:
— Вы можете идти.
Бетти пробормотала формулы прощания, как-то странно, искоса, взглянула на меня и исчезла. Она явно надеялась, что останется и будет «помогать» мне. Как и всем, ей хотелось примазаться к чужой славе. Но Шлиманом в этой Трое был я, и отчет Национальной ассоциации ученых будет подписан только одним именем!
М'Квийе встала, и я подумал, что выше от этого она стала ненамного. Впрочем, я со своими шестью футами шестью дюймами вечно торчу над всеми и выгляжу, как тополь в октябре: тощий и с ярко-красной макушкой.
— Наши летописи очень древние, — начала она. — Бетти говорит, что ваше слово, описывающее их возраст, — «тысячелетия».
Я кивнул:
— Мне не терпится их увидеть.
— Они не здесь. Нам придется пройти в храм — выносить летописи нельзя.
Я насторожился.
— Вы не возражаете, если я сниму с них копии?
— Нет. Я вижу, что вы относитесь к ним с уважением, иначе ваше желание увидеть их не было бы столь велико.
— Отлично.
Похоже, это ее развеселило. Я поинтересовался, что тут смешного.
— Для чужеземца изучение Священного Языка может оказаться не таким уж простым делом.
И тут до меня дошло.
Никто из первой экспедиции не проникал так далеко. Я и не предполагал, что у марсиан два языка: классический и повседневный. Я немного знал их пракрит, теперь мне предстояло изучить их санскрит.
— Черт побери!
— Извините, не поняла.
— Это непереводимо, М'Квийе. Но представьте, что вам необходимо быстро выучить Священный Язык, и вы поймете мои чувства.
Это, похоже, снова ее развеселило, и мне было предложено разуться.
Она провела меня через альков, и мы попали в царство византийского великолепия.
Ни один землянин не был в этой комнате, иначе я бы о ней знал. А ту грамматику и тот словарный запас, которыми я сейчас владел, Картер, лингвист первой экспедиции, выучил с помощью некой Мэри Аллен, сидя по-турецки в прихожей.
Я с любопытством озирался по сторонам. Все говорило о существовании высокоразвитой, утонченной культуры. Видимо, нам придется полностью пересмотреть свои представления о марсианской цивилизации.
Во-первых, у этого зала был куполообразный свод и ниши; во-вторых, по бокам стояли колонны с каннелюрами; в-третьих… а, черт! Зал был просто шикарный. Сроду не подумаешь, глядя на обшарпанный фасад!
Я наклонился, чтобы рассмотреть золоченую филигрань церемониального столика, заваленного книгами. Мне показалось, что лицо М'Квийе приняло несколько самодовольное выражение при виде моей заинтересованности, но в покер играть я бы с ней не сел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
