Женщина ступила на тротуар, умудрившись продемонстрировать изящные лодыжки, обтянутые шелковыми чулками. Курт не сомневался, что это зрелище предназначалось исключительно для его восхищенного взгляда.
Опустив пышные юбки, женщина с величественным видом двинулась по тротуару. Встречные мужчины приподнимали шляпы и почтительно кланялись ей, словно королеве.
Женщина остановилась перед солидным фасадом одной из контор и потянулась к ручке застекленной двери, на которой золотыми буквами значилось: «Ловлесс энтерпрайзес». Глаза Курта сузились, когда она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.
Судя по всему, это была контора Найлза Ловлесса, богатого землевладельца, о котором рассказывал ему Джолли. Того самого, что вознамерился завладеть фермой и участком леса, принадлежавшими Хелен. А привлекательная особа, вошедшая внутрь, очевидно, миссис Ловлесс, его изнеженная супруга.
Курт миновал универмаг Джейка и остановился у яркой вывески парикмахерской Скиттера. Соскочив с седла, он накинул длинные поводья на столб у коновязи, потрепал жеребца по шее и шепнул ему в ухо:
– Я ненадолго.
Не обращая внимания на недовольный ропот и враждебные взгляды, следившие за каждым его движением, Курт поднялся на тротуар, неспешно проследовал к парикмахерской и вошел внутрь.
В небольшом помещении имелось два кресла для клиентов, и оба были заняты. Одного из клиентов брил высокий тощий мужчина в белом халате. В другом кресле сидел мужчина средних лет с жидким венчиком волос, над которым добросовестно трудился плотный коротышка, которого Курт принял за хозяина.
Скиттер поднял глаза, окинул Курта взглядом и нахмурился:
– У нас сегодня полно народу.
– Вижу, – улыбнулся Курт, садясь на длинную деревянную скамью у стены. – Мне не к спеху. Подожду.
Он просидел все утро, пропуская остальных клиентов, пришедших позднее. Время близилось к полудню, когда наконец оба парикмахера освободились.
Курт поднялся, потянулся и пересек комнату. Взял с полки чистую белую салфетку, обвязал вокруг шеи и уселся в кресло, которое обслуживал хозяин заведения.
– Обеденный перерыв, – сказал тот своему тощему помощнику, бросив на Курта выразительный взгляд.
Курт остался сидеть, наблюдая за толстяком парикмахером, который устремился к двери и, взявшись за дверную ручку, оглянулся на Курта.
– Мы идем обедать. Не могли бы вы… – Он кивком указал на выход.
– Я подожду, – сказал Курт, не двинувшись с места.
Мясистое лицо Скиттера побагровело. Он захлопнул переднюю дверь и повесил табличку «Закрыто».
Мужчины переглянулись, пожали плечами и ретировались через заднюю дверь, оставив Курта одного, невозмутимо сидящего в кресле с белой салфеткой на шее.
Около полудня Хелен закончила стирку, прополоскала белье и выжимала простыню, когда кто-то окликнул ее. Она подняла глаза и увидела, что из обсаженной дубами аллеи выехал блестящий черный экипаж. Хелен замерла на мгновение, щурясь от яркого солнца.
Из окошка кареты показалась рука в белой перчатке, яростно размахивающая кружевным платочком, а следом за ней голова с шапкой блестящих темных кудрей.
– Хелен! Хелен, я вернулась! – закричала Эмма Элликот. – Где ты? Я вернулась!
– Эм, – тихо вымолвила Хелен. Просияв улыбкой, она уронила простыню в корыто, вытерла руки о фартук и помчалась к карете.
Эмма распахнула дверцу и выскочила наружу прежде, чем пожилой, преисполненный достоинства кучер слез с козел, чтобы помочь взбалмошной хозяйке. Подхватив юбки, она с радостными возгласами помчалась навстречу Хелен.
Они крепко обнялись, затем отстранились, держась за руки, смеясь и взвизгивая, как расшалившиеся школьницы.
Дэниел, старый преданный кучер Элликотов, поскреб затылок и покачал головой, бормоча себе под нос:
– Н-да, вряд ли из мисс Эммы когда-нибудь получится такая же благородная леди, как ее маменька. Вы только гляньте на нее. Ведет себя словно лишилась рассудка, а может, так оно и есть. Господи, где ж это видано, чтобы взрослая женщина визжала как поросенок? – Дэниел возвел свои близорукие глаза к небу. – А что она творила, когда масса Куп встретил ее на пристани в Мобиле! Можно сказать, опозорила всю семью. Вешалась шерифу на шею средь бела дня, словно потаскушка. Страшно подумать, что будет дальше…
– Я попаду в ад, Дэниел! – крикнула Эм через плечо, двинувшись вместе с Хелен к дому.
– Вот-вот, как пить дать попадете, ежели не возьметесь за ум, – проворчал кучер, забираясь в карету, чтобы подремать в тишине.
Молодые женщины рассмеялись и, взявшись под руки, направились к дому, ни на минуту не умолкая.
– …мне следовало знать, что моя уловка не сработает, – сокрушалась Эм.
– …уверена, все только и говорят об этом, – беспокоилась Хелен.
– …надеялась, Куп осознает, что не может жить без меня…
– …у меня просто не было выхода…
– …после четырех лет, которые он провел на войне, глупо было надеяться, что десять дней…
– …сделаю все, лишь бы сохранить свою землю…
– …почти сдался, но быстро опомнился…
Они уже подходили к дому, когда Эмма вдруг спросила:
– А где твой янки?
– Никакой он не мой!
– Китти Фей Пеппер будто бы слышала, что он довольно привлекателен, хотя несколько диковат на вид. – Она выгнула брови. – Это правда?
– Пожалуй. – Хелен пожала плечами. – Я не задумывалась об этом.
– Так где же он? Я не заметила, чтобы он работал в поле, когда мы подъезжали.
– Его здесь нет. Поехал в город подстричься.
– Вот дьявол! – воскликнула Эм. – Значит, мне придется ждать его возвращения? Я надеялась познакомиться с ним сегодня.
– Познакомиться? – удивилась Хелен. – Господи помилуй, это еще зачем? И не вздумай, Эм.
– А что? – поинтересовалась та, весело рассмеявшись, когда Хелен сокрушенно покачала головой.
Они вошли в дом и направились в спальню Хелен, где можно было спокойно поболтать, наслаждаясь прохладным ветерком с залива. Хелен быстро сменила промокшее платье, Эмма скинула туфли и уселась на ее постели, поджав под себя ноги. Стянув с рук перчатки, она бросила их на ночной столик, расслабила кружевной воротник платья, откинула с лица волосы.
И принялась рассказывать.
Она пожаловалась Хелен, что ее поездка в Новый Орлеан не сотворила чуда с ее упрямым возлюбленным. Куп клялся, что ужасно скучал по ней, но, очевидно, недостаточно, чтобы сделать предложение, как она надеялась.
Она признала, что с ее стороны глупо было рассчитывать, что такое чудо возможно. В конце концов, храбрый сильный мужчина, которого она любила, провел вдали от нее всю бесконечно долгую войну. За четыре года они виделись всего дважды. И тем не менее, когда кровавый конфликт наконец закончился и Куп вернулся домой, он так и не сделал ей предложения.
