густой растительностью, чужаки там не ходят, случайные прохожие на территорию не допускаются.
— Бросили Алиску в какой-нибудь подвал и держат под замком, — негодовала Люська. — Кормить он её обещал, а чем именно ты не уточнил? Бурду в миске принесут — нате вам, приятного аппетита.
— Люсь, давай без этих подробностей, и так тошно.
— А чего, я только предположила. У меня у самой аппетит пропал, даже шоколад видеть не могу. Хотя нет, съем пару конфет. Вам принести?
…В одиннадцать дня мы уже сидели в укрытии — густом кустарнике — откуда хорошо просматривались ворота и вход в проходную.
В полдень увидели старого знакомого — высокого азиата в чёрной бейсболке. Опять он вышел из проходной, потоптался на месте, закрыл козырьком глаза и попружинил в кусты. Я предварительно успел туда заглянуть, заметив тянущуюся вглубь узкую тропинку.
— В магазин побежал, — сказал Димон. — Странно, почему за продуктами только этот долговязый ходит?
— И всё украдкой, озираясь. Рыльце-то наверняка в пушку.
Вскоре к воротам подъехала «Газель», водитель посигналил, а с пассажирского места вышла та самая женщина, которую Иван Игоревич встречал возле метро «Щукинская». В руках она держала бумаги, с которыми и прошла в проходную. Газель въехала в ворота.
— А жизнь всё интересней и интересней, — нараспев произнесла Люська. — Вот вам и любовь-морковь. У них ещё здесь какие-то делишки есть, узнать бы, какие именно.
— Да без проблем, — Димон достал из кармана яблоко, откусил большой кусок и с набитым ртом пробормотал: — Вырулят оттуда, я на скутере им на хвост сяду.
— Отличная идея. Только близко к ним не приближайся, чтобы не заметили.
— Меня не заметят, в невидимку превращусь.
Вскоре «Газель» выехала из ворот. Димон быстро надел шлем, занял исходную позицию, приготовившись к слежке. Люська махнула ему рукой, он махнул в ответ и, выждав секунд тридцать, тронулся с места.
— Хоть бы не засекли, — сказал я, переведя взгляд на ворота.
— Димона не засекут.
— Мне бы твою уверенность.
— Ты в нём сомневаешься?
— Не совсем. Но иногда, кажется, Димон берёт на себя слишком много, считает, ему всё по плечу. А это не так. Если он сам не поймёт, что суперменов в жизни не бывает, рано или поздно может серьёзно вляпаться.
— Он тебе не нравится, — с вызовом выпалила Люська.
— Не в том дело.
— Специально придираешься, недостатки выискиваешь, а он, между прочим, сейчас не в кустах отсиживается, как некоторые. В открытую действует.
— Я не отсиживаюсь. И Димон мне нравится, но иногда его поведение и излишняя самоуверенность выводят из себя.
— Завидно, так и скажи.
— Люсь, хватит. Съешь лучше что-нибудь… шоколадное.
На некоторое время мы оба умолкли, я пожалел, что начал этот разговор, а она пожалела, что не отправилась вместе с Димкой.
Люська немного оживилась, когда азиат с сумками появился возле проходной.
— Глеб, глянь, кузнечик нарисовался.
Время шло, мы продолжали сидеть в кустах. Внезапно Люська выпрямилась, заявив, что отправляется в магазин за водой и шоколадом. Она ушла минут на пятнадцать, поэтому по прошествии получаса я заволновался.
Набрал её номер и услышал противный голос: «Сумма на вашем счёте недостаточна, для звонка по набранному вами номеру». Я проверил баланс, он практически ровнялся нулю. Правда на одну эсэмэску хватит, пришлось отправить её Димону, попросив положить в городе мне на счёт хотя бы рублей сто. И уже после того, как сообщение отправилось, и мой счёт полностью обнулился, я простонал. Дурак, мог бы отправить эсэмэску Люське, сразу убил бы двух зайцев, узнал, где она до сих пор шляется, и попросил бы пополнить счёт. Нервничаю, постоянно думаю об Алисе, поэтому туго соображаю.
Люська примчалась несколько минут спустя: с бутылкой холодной воды, шоколадкой и упаковкой чипсов.
— Димка не звонил?
— Нет.
— Может, набрать ему?
— Не надо, когда сможет, сам позвонит.
— Опять ждать. Ждать! Ждать… Ты никогда не задумывался, что когда ждёшь, время нарочно замедляет ход?
— Только сейчас это поняла?
— Больше всего ненавижу ждать! В голову лезет всякая чепуха, выстраиваются варианты развития событий, но почему-то заранее с пессимистичным финалом.
— Странно, ты и пессимизм вещи несовместимые.
— Да сама удивляюсь.
— А сейчас что тревожит, думаешь, у Димона проблемы возникли?
Люська пожала плечами.
— Сама не знаю, но как-то тревожно немного.
— А я за Алиску переживаю, как она там, одна в незнакомом месте.
— Да, согласна, Алиске сейчас фигово, с её мягким характером и наивностью пятилетней девочки…
— Стоп! При чём здесь характер?
— Она тепличная, выращенная в домашних условиях, и любая ситуация связанная с риском, вызывает у неё шок. Алиска постоянно чего-нибудь боится, вздрагивает от скрипов и шорохов, короче говоря, вся такая, — Люська пыталась найти подходяще слово. — В общем, рафинированная.
— Ты теперь у нас вместо И.И. психологом заделалась? Как тебя называть, доктор Люся?! Профессионал своего дела с незаконченным средним образованием, который отлично разбирается в психологии.
— Глеб, не наезжай.
— Тогда свои выводы оставь при себе.
— Что, правда глаза колет. Всё! Я молчу, извини.
Димон вернулся через час.
— Ну и жарища, — выдохнул он, сняв шлем. — Плавлюсь! Вы сами как?
— Здесь ветер, не так жарко, Люська воду холодную купила.
— Это вам, — Димон протянул бумажный пакет с пончиками и соком.
— Димка, ты чудо! Пончики с шоколадной начинкой — мои любимые! — Люська набросилась на пончики, как оголодавшая медведица. — Рассказывай, — попросила она, запихнув в рот половину пончика. — Что удалось узнать?
— Женщину зовут Тамара Михайловна, работает в агентстве по трудоустройству. Адрес и название агентства я записал.
— А кем работает?
— Как мне сказали, начальницей. Я с шофёром успел парой фраз переброситься, хороший мужик оказался, не прочь поболтать.
— Вот, значит, как. А здесь ей, что надо было?
— Из машины было разгружено несколько ящиков, шофёр перетаскивал их в агентство под чутким руководством Тамары. Что внутри, сказать не могу,
