было быть отомщено, поэтому я снял с бедер мастерку, где под тонкими штанами прекрасно были видны следы преступления заучки.
Она смутилась, а я хмыкнул. Пусть привыкает. Тоже мне, отравительница… Мария Медичи в очках и на минималках. Сорок пять килограммов смелости и отваги.
— Чай будешь? — вставая напротив и упирая ладони в бока, поинтересовался я.
— Нет, — выдавила заучка, продолжая что-то высматривать в окне.
Облака ее там заинтересовали, ага.
— Ты ела? — снова напрягся я.
— Ела, — вздохнула Малинка.
— Тогда пошли, буду тебе романтику показывать, — хищно улыбнулся я.
— Не надо, мне на сегодня хватило, — она низко опустила голову.
— К кинематографу нормальному тебя приучать буду, — терпеливо пояснил я. — Заучка, скажи честно: ты правда никогда «Титаник» не смотрела?
— Правда.
— А книжки читала? Не вот эти твои умные, а романы женские, про любофф.
— Читала «Джен Эйр» несколько раз, однажды «Анжелику», но не до конца.
— Почему не дочитала?
— Не помню, — дернула плечом Малинка.
Врет!
— И все? А кино ты какое смотрела?
— Я документальное люблю. Про дикую природу или историю.
Как все запущено-то, мама моя!
— Чем ты вообще занималась до восемнадцати лет? — не понял я.
— А тебе зачем? — вспыхнула Малинка.
— Психологический портрет составляю, — хмыкнул я.
Заучка так на меня глянула, что сразу стало понятно, какого мнения она о моих умственных способностях. Ну милота же, пусть злится, мне нравится.
— Включай свой «Титаник», — вздохнула Малинка.
Я победно улыбнулся, достал ноутбук, нашел фильм и сел на свою постель.
— Иди сюда, а то не видно будет, — похлопал ладонью рядом с собой, — я не кусаюсь, честно!
Она подумала, дернула плечом, а я уже набрал воздуха в грудь, чтобы снова что-то ляпнуть, как она поднялась, сделала три шага и осторожно опустилась рядом со мной.
Я запустил фильм, подумал, притянул заучку к своей груди, подложил ей под спину подушку и почти взвыл. Да с моей маленькой язвочкой проще договориться, чем с «прямой» после ее диверсии. В глазах потемнело, я сжал зубы, а Малинка притихла в моих руках. Твою ж… Как больно. Плохая идея была приглашать к себе заучку, но и отпускать ее я не хотел. Пришлось договариваться с волшебной палочкой и пытаться сосредоточиться на фильме.
Только как можно думать об экранных героях, когда у меня вся заучка в руках? Доверчиво так прижималась к моей голой груди. Пришлось вспоминать тренера. И вот тут почти сразу отпустило. Даже выдохнуть смог и не кривиться так зверски.
Фильм шел, заучка с интересом смотрела, а я — коварный, знаю! — осторожно и потихоньку принимал горизонтальное положение. И через полчаса уже лежал на подушке, а Малинка — на моем плече. Пришлось, правда, пару раз напомнить ей, что косячница, но как же приятно было гладить ее волосы.
Малинка прижала ладони к своей груди и сжалась вся, но головка ее покоилась на моем плече, а я смог оторваться и от души пообнимать ее. Недотрога блондинистая, пусть еще раз только пикнет, что я ей не нравлюсь. Я ж не дурак и все вижу. И с тараканами ее договорюсь как-нибудь.
Задумался так, что вообще потерял нить сюжета. И только к финалу сообразил, что Малинка плачет. Тихонько так, но мокро плечу стало.
— Малинка, ты чего? — не понял я.
— Там… Он… уме-е-ер, — прорыдала она.
Где-то я снова лоханулся, кажется. Я ей про любовь с первого взгляда показать хотел. Не тот фильм ты выбрал, Багров. Надо было все-таки «Пятьдесят оттенков» показать. И самому задымиться, сгореть и осыпаться пеплом, потому что в ее компании такие фильмы надо смотреть, когда наши отношения в математической плоскости начнут происходить.
— Не плачь, а то соплями подавишься, — выдал я.
Заучка продолжала плакать. А я понятия не имел, как нужно успокаивать плачущих девчонок. Проще чемпионат выиграть, чем прекратить этот поток жидкости из глаз!
Решил действовать кардинально. Шоковая терапия. Резко развернулся, уложил заучку на подушку и навис над ней. Аккуратно снял съехавшие набок очки, отложил в сторону и очень нежно вытер мокрые щечки от слез. Малинка шмыгнула носом, но не оттолкнула. Я воспринял это как капитуляцию и зеленый сигнал. Медленно наклонился и собрал оставшиеся слезинки губами.
Сладкая она такая и кожа нежная. И губы цвета спелых ягод малины. Пухлые от природы и такие манящие. И меня снова накрыло. Коснулся ее губ своими, и в голове что-то взорвалось. Перед глазами фейерверки, а у прямой шоковая терапия, прям как у Малинки.
Заучка напряглась, выдохнула мне рот, но не оттолкнула. Снова окаменела. И попыталась ответить на поцелуй. Сама. Неловко, неумело, приоткрыла ротик и впустила мой язык, пока я целовал ее как ненормальный, дорвавшийся до сладкого.
Не выдержал, закинул ее руку себе на шею, и она поняла, что нужно делать. Зарылась пальцами в волосы, провела коготками по шее. И сплела свой язычок с моим. Как я не кончил в ту же минуту, даже для меня загадка. Лишнее подтверждение тому, что никуда она больше не денется от меня.
Разобью к чертям все стены, что она строила между нами, договорюсь с каждым тараканом лично, но уже не отпущу.
Меня несло со сверхзвуковой скорости в бездну. Бездонную и яркую. Я целовал ее, гладил, ласкал, пробиваясь через лед. И понимал, что где-то там, внутри правильной Малинки, живет плохая девочка. Только до нее добраться нужно и вытянуть наружу. Чувствовал, что в ней есть этот внутренний огонь, страсть и пожар.
Заучка училась быстро. Приписал себе в заслуги еще умение неплохо преподавать, когда наш поцелуй стал жарче. Острее. Когда заучка поняла, что нужно делать. Все еще робко и несмело, но так, что у меня крышу со свистом унесло.
Провел рукой по плоскому животу, чувствуя, как сократились ее мышцы под моими пальцами. Заучка втянула живот и сама провела язычком по моим губам. Все, финиш. Меня эта малышка в нокаут отправила. А что будет, когда она научится? На колени поставит и заставит в рот заглядывать. А я и рад, потому что это моя Малинка. Вот просто и без разговоров — моя.
Она расслаблялась в моих руках. Медленно, сопротивляясь собственным чувствам, но потихоньку начинала загораться, пока я пылал. Мы оба тяжело дышали и никак не могли разорвать поцелуй. И я уже почти плюнул на все и пошел бы дальше, но где-то на периферии сознания закралась мысль, что это нужно делать не так. И не здесь. Нужно, чтобы и она сошла с ума вместе со мной.
Сам удивился своему благородству, собрал все крупицы силы
