воли и оторвался от ее губ. Прислонился лбом к ее лбу и пытался успокоиться.
Реальность возвращалась медленно и с противным скрипом. Я открыл глаза, поднял голову, чтобы посмотреть на Малинку, и утонул в ее голубых, затуманенных… Она старалась дышать медленно и глубоко, губки припухли от поцелуев, а щечки стали пунцовыми. И ручки с моих плеч она не убрала.
Моя-я-я-я…
Снова лег на спину, укладывая ее голову себе на плечо. Мы оба молчали. Я мысленно договаривался с некоторыми особенно возбужденными частями своего тела, а вот какие мысли думала Малинка, мне неизвестно.
— Уже поздно, — хрипло произнесла она, — мне идти надо.
И я бы предложил ей остаться, но, к сожалению, жил не один. И она бы ни в жизнь не согласилась. Поэтому я тяжело вздохнул:
— Полежи со мной еще десять минут, потом провожу.
Притянул ее к себе поближе, блаженно прикрыл глаза и понял, что она снова не возражает. И вспомнил, что хотел ей романтику организовать. Ночью и займусь, пока она спит. Все равно уснуть уже вряд ли получится…
Глава 19
Марина
Утро было бы добрым, если бы я до глубокой ночи не думала о Багрове. Точнее, не перекручивала в голове прошедший вечер и наш поцелуй. Мы еще некоторое время просто лежали, обнявшись, и я поймала себя на ощущении полной и тотальной безопасности. Странно: я была уверена, что он злится, но Артур только бурчал время от времени. И обнимал меня так, что щеки пылали. И не только щеки…
Он проводил меня до моей комнаты, чмокнул в щечку и ушел. А я, все еще дезориентированная, даже подругам не сказала, где я была и что делала. Да и не до того было — Соня весь вечер рассказывала нам, как она целовалась с Мартыновым.
Мы с Полиной внимательно выслушали подругу, и все отправились спать. При этом не спал никто. Соня переписывалась с Демидом, спрятавшись с головой под одеялом, Полина тоже вела с кем-то диалог в социальных сетях, а я делала вид, что читаю. Так и уснула глубокой ночью с книгой в обнимку.
Просыпалась тяжело. Открыла один глаз, зевнула и села на постели, потирая сонные глаза. Надела очки. Соня тоже была не в восторге от раннего пробуждения и хмуро смотрела по сторонам.
— Доброе утро, — пожелала нам Полина.
— И тебе, — хмуро пробурчали мы.
Я откинула одеяло, поставила ноги на пол и перевела взгляд на окно. Открыла рот и обомлела.
Мы втроем одновременно поднялись и встали рядком напротив окна, с интересом ученых рассматривая неожиданно появившийся там цветок розы и… носок. Черный, мужской. Явно ношенный.
Дело в том, что окна в комнатах студентов открывались только на несколько сантиметров. На каждой дверце стоял ограничитель. Некоторые студенты находили возможность снять блокиратор и открывать ставни полностью, у нас же оставалась только щелка сантиметров в пять. И мы всегда на ночь оставляли окно приоткрытым, чтобы спать на свежем воздухе, пока на улице не похолодало.
— Может, это какой-то знак? — предположила Полина.
— Или игра по типу квеста, — поддержала ее Соня, — мол, найди обладателя второго носка, и он подарит тебе остатки букета.
— Или собери букет и получишь второй носок, — согласилась Полина.
— Интересно, как это попало на наш подоконник? — подала я голос.
— И нам, — горячо поддержали меня подруги.
— Носок хоть чистый? — засмеялась Соня. — А то, может, нам его постирать закинули, а роза вместо оплаты?
Я аккуратно подошла к подоконнику, двумя пальцами взяла розу на обрезанном коротком стебле и брезгливо уставилась на носок.
— Вроде чистый, — обернулась к подругам и выглянула в окно, за которым со вчерашнего дня ничего не изменилось.
— И все-таки — что это значит? — потирая подбородок, глубокомысленно изрекла Соня.
— Меня больше интересует вопрос — кто у нас такой романтичный? Это какая-то новая разновидность бытовой романтики? — поддакнула я.
— Чтобы сразу стало понятно, что после романтики начнется стирка носков, — поддержала Поля.
— И вахта у вечного огня, горящего на плите, — вздохнула я.
Налила в обычный стеклянный стакан воды из бутылки, поставила в него розу, пока Полина собирала второй подарок в целлофановый пакет. Соня же деловито что-то писала на обычном альбомном листе.
— Пойдемте умываться, — предложила Полина.
Мы собрали все ванные принадлежности и покинули комнату. Вышли в коридор и на ручке двери обнаружили уже не одну розу, а целый букет.
Соня первая взяла его в руки и деловито заглянула под пленку, в которую он был упакован.
— Что ты ищешь? — полюбопытствовала я.
— Второй носок! — горячо ответила подруга. — Я ж теперь не усну, пока не узнаю, зачем нам его подкинули!
Второго носка в букете не было. Записки тоже. Мы вздохнули, снова набрали воды, только уже в трехлитровую банку, поставили букет на стол и наконец отправились чистить зубы.
На нас косились соседки. Некоторые не стеснялись перешептываться и показывать на меня пальцами, вызывая тревогу, а у Сони — недовольство. Подруга внимательно смотрела по сторонам и хмурила брови. Полина тоже напряглась, но в диалог с нами вступать никто не собирался.
— Я не поняла, — схватив меня за локоть, призналась подруга, когда мы возвращались в комнату, — это они мои новые отношения с Демидом обсуждают или я чего-то не знаю?
— Ты чего-то не знаешь, — вздохнула я и в несколько предложений рассказала подругам о нашем вечернем рандеву с Багровым.
И о неправильном слабительном, которое оказалось очень даже укрепляющим. О том, что мы целовались, я тоже решилась рассказать.
Полина и Соня внимательно меня слушали, а потом Поля призналась:
— Я догадываюсь, почему боксеры не встречались со студентками.
— Почему? — напряглась Соня.
— Ты видишь, что происходит вокруг вас? Еще когда я была на первом курсе, ходили слухи, что один из семерки встречался с девушкой. Так вот, ее собственные однокурсницы затравили настолько, что пришлось переводиться.
— О как, — хмыкнула Соня. — Обойдутся, переводиться никто не будет.
— Что мы будем делать? — подала я голос.
— Пока ничего. Но если начнут цепляться… Есть отработанный план, — загадочно призналась Софья. — Пошли на занятия, нам еще нужно носочного романтика отыскать. И пусть только попробует мне не сказать, куда он дел второй!..
Загадка с носками Соню явно волновала больше предполагаемого конфликта с б о льшей частью женской половины общежития.
Мы собрались, взяли сумки и верхнюю одежду и вышли в коридор. Соня подхватила носок и альбомный лист, на котором красивым, аккуратным почерком было написано: «У кого упал — заберите».
На лестничной площадке между первым и вторым этажом подруга приклеила
