(о, этот страх ранить нежные детские души!). – Тогда почему мои мама с папой зовут вас «вдовой»? – продолжала Офри. – Ведь папа Лири не умер!
– Не знаю, почему они меня так зовут, – сказала я. – Наверное, тебе лучше спросить об этом у них.
♦
В ту ночь я впервые за много месяцев включила свой «Мак» и составила траурное объявление.
В центре заглавными буквами написала полное имя Асафа.
Над ним поставила:
Наш отец и возлюбленный
Под ним:
Безвременно ушедший (то есть улетевший бизнес-классом). Шив’а состоится в доме вдовы. Просьба не являться раньше десяти утра.
Все это я обвела черной рамкой. Распечатала. Немного поиграла со шрифтами, чтобы добавить мрачности, и снова распечатала. Решила повесить объявление на дверь завтра, после того как дети уйдут в школу и детский сад, а затем слегка ее приоткрыть, как это делают при шив’е.
Клянусь тебе, я так бы и сделала. Я дошла до такого состояния, что была на все способна (в последний год я вытворяла вещи не менее странные, например, потратила два с половиной часа, чтобы добраться до леса Бирия, зайти в ресторан «Дом на краю пейзажа», выпить, глядя на гору Хермон, бокал красного вина и сразу поехать назад, чтобы вовремя забрать детей. Я позвонила в радиошоу и наплела целую историю про отца, сбежавшего в Америку, когда мне было пять лет, и про то, что это по сей день не дает мне завязать прочные отношения с мужчиной. Посреди ночи я громко спорила с совой…).
Но тут в дверь постучали.
♦
Небольшое отступление о секретах в современную эпоху – прежде чем я (спасибо за терпение!) выдам тебе свой секрет.
Их не существует.
В современную эпоху секретов нет.
Все прозрачно, сфотографировано, задокументировано; любая информация «утекает», чтобы появиться если не в чате, то в «Твиттере», если не в «Твиттере», то в «Фейсбуке»; с тайнами покончено; конфиденциальность умерла: прямую трансляцию ее похорон смотрите по 20-му каналу.
Но! Если ты кому-нибудь проболтаешься о том, о чем я собираюсь дальше написать, я тебе отомщу и расскажу все твои секреты. (Намек: Синай, две недели до твоей свадьбы.)
♦
За дверью стоял Эвиатар. В руках – небольшая спортивная сумка зеленого цвета. Я не видела его больше десяти лет, поэтому сначала вообще не узнала.
– Эвиатар, – представился он.
– Асафа нет дома, – сказала я, закрывая собой дверной проем.
– Я знаю, – сказал он. – Иначе не пришел бы.
♦
Я так и не узнала, когда между братьями вспыхнул конфликт. И в чем была его причина. Не то чтобы Асаф об этом не говорил. Он как раз говорил. Только каждый раз предлагал новую версию. По одной из них, это началось еще в детстве. Они были слишком близки по возрасту, всего два с половиной года разницы. Эвиатар ревновал к старшему брату. Он старался понравиться отцу и делал все то же, что Асаф, чтобы доказать, что он лучший – в дзюдо, в шахматах. С девушками.
Потом родители развелись, и каждый из сыновей примкнул к одной из двух сторон. «Не понимаю, как он может поддерживать отца, – сказал тогда Асаф, – ведь ясно, кто в этой истории злодей, а кто жертва». Помню, однажды вечером он стоял на кухне и орал по телефону: «Если ты не придешь к маме на пасхальный вечер, нам с тобой больше не о чем разговаривать!»
Но на нашей свадьбе Эвиатар был. Я видела, как он танцует в сторонке со своими приятелями. Асаф шепнул мне: «Вот дерьмо, кто его вообще впустил?» Я подлила ему текилы, чтобы он не устроил скандал.
Когда родилась Лири, Эвиатар прислал нам чек и открытку: «Поздравляю с рождением дочери!» Чек был необычайно щедрым. Шесть тысяч шекелей, если я ничего не путаю. А может, больше. Асаф порвал его на кусочки и бросил в корзину для бумаг.
Несколько лет спустя в газетах начали появляться фотографии Эвиатара. Узкое длинное лицо. Крупный нос. И глаза, которые даже в черно-белой печати казались ярко-зелеными. Под фотографиями стояли подписи: «Принц экономического бума», «Оракул из Тель-Авива», «Король недвижимости». «Какой лопух доверит моему братцу свои деньги?» – кипел Асаф, но читал каждую статью до конца, включая цитаты из высказываний Эвиатара, после чего цедил сквозь зубы, всегда дважды: «Невероятно! Невероятно!»
♦
– Мне надо спрятаться, – сказал Эвиатар.
– Что случилось? – спросила я.
Он уже зашел в квартиру, но продолжал стоять, не выпуская из рук спортивную сумку. Медленно и внимательно оглядел гостиную, обшарив глазами каждый уголок.
– У меня неприятности, Хани, – сказал он. – Крупные неприятности.
– Говори тише. Детей разбудишь.
– Извини. Я не хотел… В смысле я забыл… То есть…
– Кофе будешь? – пришла я ему на помощь.
– Надо же! – сказал он.
– Что «надо же»?
– Давно никто не предлагал мне кофе.
– Заходи, – сказала я. – Что ты стоишь на пороге?
– Может, ты сначала выслушаешь?
– С удовольствием выслушаю, но можно ведь делать это и сидя?
(Я изображаю себя более смелой, чем была на самом деле, и надеюсь, что ты простишь мне это поэтическое преувеличение. Но факт остается фактом: в первые минуты я не так уж разволновалась. В голове промелькнула целая куча предположений, объясняющих появление у нас Эвиатара, но ни одна из них и рядом не лежала с тем, о чем он мне рассказал.)
– Мне надо где-то отсидеться, – сказал он, устроившись за кухонным столом. – Буквально пару дней. – Голос у него немного дрожал. – Меня ищут. Но сюда они не сунутся… Это последнее место, где меня станут искать. Понимаешь?
– Нет. Давай-ка с самого начала.
– Прости, – сказал он.
У него был вид ребенка, застигнутого за шалостью. (Вообще мне кажется, что первым чувством, которое он у меня пробудил, был материнский инстинкт. Возможно, так всегда происходит, если перед тобой мужчина, с которым ты хочешь переспать?)
– Ты ведь знаешь, что я занимаюсь инвестициями в недвижимость?
– Да, конечно.
– У меня репутация специалиста (он пустился в объяснения, которых я не просила, как будто подготовился к речи заранее), обладающего чутьем к тенденциям рынка… Клиенты доверяют мне свои деньги, чтобы я вложил их в жилье, а потом с выгодой его продал.
– Ты хочешь сказать, что они вообще не собираются жить в купленной квартире?
– Чаще всего нет. Иногда они ее сдают. Но большинство тех, кто ко мне обращается, мечтают о выгодной сделке: купить и перепродать. Они знают, что в этом я эксперт.
– Понятно.
– Пока моя деятельность ограничивалась Израилем, все шло хорошо. Все были довольны. Но потом конкуренция вынудила нас искать
