– У девяти! Десятую не трогать! – поправил Долбушин.
Круня не ответила. Она раскачивалась. Внезапно она подняла голову и повернула лицо к Полине.
– Тут в комнате девушка! Я слышу ее дыхание! Она чужая! Убейте ее! – прошуршала ясновидящая. – Отдайте мне ее сердце, мозг и пальцы! Она касалась той великой закладки, хотя и не смогла ее взять. Держала в руках! Я хочу хотя бы часть этой закладки, хотя бы ее отзвук – пусть он согреет меня! Я снова хочу ощутить счастье, которое испытала, когда оставила свою первую закладку! Отдай! Зачем ты принесла другую? Я никогда не разжала бы рук, коснувшись той!
Полина попятилась. Опрокинула спиной ширму. Жирная карлица тянула к ней скрюченные пальцы. На темной повязке пылали драгоценные камни.
Белдо стал приближаться к Полине.
– Ну, дорогая моя! Зачем же так бледнеть? – шептал он. – Не надо думать, что мы следуем всем советам Круни. Она личность творческая, склонна к преувеличениям.
– Не трогайте меня! – взвизгнула Полина и, оттолкнув Белдо, спряталась за спину телохранителя Долбушина. Только он один и казался ей теперь надежным.
Ясновидящая продолжала кричать и трясти спинку кровати. Потом так же странно и внезапно затихла. Только камни на повязке продолжали блестеть, а голова чутко поворачивалась, отслеживая каждое движение Полины.
– Почему мы должны верить старой ведьме? – неожиданно спросил Долбушин.
– Кому? Круне? Она никогда не ошибается! – удивился Белдо. – Если она сказала, что ваша дочь – одна из десяти, значит, так оно и есть.
– Докажите!
– Круня сделает это сама. Дайте ей любую вашу вещь, Альберт! – предложил старичок.
– Зачем?
– Дайте! – настаивал старичок.
Недоверчиво ухмыльнувшись, глава форта сунул руку в карман и уронил на ладонь ясновидящей монету.
– Очень хорошая монета! – прошуршала Круня, жадно водя по ней пальцами. – В разное время ее держали в руках два убийцы, один клятвопреступник и еще один человек, бьющий свою мать. Тот, кто держал ее год назад, умер вчера ночью. Его еще не похоронили.
Долбушин поморщился.
– Дешевые фокусы! Прошлое знает любой второсортный эльб. Пусть она расскажет о моем будущем!
Круня снова вцепилась в монету.
– Нынешний хозяин монеты слишком хорошо защищен, а монета – слишком общий предмет. Мне нужен другой, более близкий, принадлежащий только ему одному, – потребовала она.
– Такой, как этот? – холодно поинтересовался Долбушин и протянул ясновидящей ручку своего зонта.
Едва коснувшись ее, карлица дико завизжала и, ударившись о стену, мешком тряпья скатилась за кровать. Белдо и непонятная псиосная личность бросились к Круне, тщетно пытаясь поднять ее. Она билась за кроватью, кусалась и шипела, как кошка.
– Держите свою сумасшедшую ведьму подальше от моей дочери, Белдо! – сказал Долбушин и, сшибив стол, вышел из комнаты.
Полина метнулась за ним. Андрей, телохранитель Долбушина, укоризненно погрозил шнеппером уклончивой личности, которая попыталась удержать Полину за руку.
Втроем они шли по сырой улице. Телохранитель Долбушина шагал чуть впереди, настороженно оглядывая машины и темные арки.
Долбушин что-то непрерывно бормотал. Полина угадывала: «старый лис», «Гай наверняка уже знает» и «Нина меня предупреждала…» Кто такая Нина и о чем она могла предупреждать главу финансового форта, Полина не знала.
– Что такое «закладка»? – внезапно спросила Полина.
Долбушин посмотрел на нее кратко, но пристально.
– Надо думать: что-то куда-то кладут, – сказал он.
Объяснение показалось Полине неубедительным, однако она приняла его.
– А чья фотография была на стене?
– Какая фотография? Где?
– Над кроватью у Круни! Очень красивая женщина.
Глава второго форта ухмыльнулся.
– Это она сама.
– Круня? – не поверила Полина.
– Опасно сливаться с закладками, которые тебе не по силам, – непонятно сказал Долбушин.
Глава 6
Ведьмари
Чтобы лед растаял, нужно долго дышать на него. Так и в каждого человека нужно без меры вкачивать любовь. Щедро и не ожидая ничего взамен. Когда ждешь чего-то взамен, твои руки становятся ледяными и уже не растапливают лед, а сами пытаются о него согреться.
Йозеф Эметс
Не успел Ул сделать несколько шагов, как в воздухе что-то отчетливо хрустнуло. Один раз, а затем еще дважды.
Ул метнулся к забору и, бросившись животом на землю, осторожно просунул голову.
– Одна четверка… вторая… третья! Были-и-иин! Во попали! – услышала Рина его бормотанье.
Он метнулся к Рине, схватил ее за руку и помчался. Все произошло так быстро, что Рина осознала, что ее волокут, только протащившись за ним метра три.
– Кретин я! Двадцать минут потерял! Поверил, раз «колобок» сброшен – они успокоились! И наших не позовешь – нерпь разряжена!.. Слушай, может, ты и сама будешь немного ножками топать? Я вообще-то не трактор! – бубнил Ул на бегу.
– Да кто там? – крикнула Рина.
– Ведьмари!
– Люди?
– Люди – это которые человеки! А ведьмари – шаманщики мерзлявые! – ответил Ул с таким раздражением, что у Рины пропало всякое желание расспрашивать дальше.
Выдирая ноги из глины, они обежали дом. Стены нижних этажей были уже заложены кирпичом. Дальше существовал исключительно монолитный скелет.
Коснувшись плеча Ула, Рина показала ему окно на втором этаже, из которого свешивался изодранный рукав для сброса мусора.
– Может, спрячемся в доме? Это единственный вход. Через первый этаж не влезешь – все заварено.
Улу эта идея не показалась блестящей.
– Три четверки ведьмарей не нашли одного шныра и одну – м-м… – полушнырку в жалкой недостроенной башне? Анекдот! А со сваркой они как-нибудь разберутся, не сомневайся!
– Но там штук двести квартир! – возразила Рина.
Ул сплюнул в глину.
– Думаешь: они будут топать за тобой по этажам?
– «Колобка» пустят?
– Нет. «Колобки» только с гиел и только на ровном месте. Да у них и кроме «колобка» много чего есть. Окружили дом цепью, протанцевали северные пляски южных народов, и внутри всё напрочь повымерло!
– А как они узнают, что мы внутри? – не сдавалась Рина.
Ул ткнул пальцем под ноги. На разрытой почве оставались следы.
– Может, не заметят? – спросила Рина с надеждой.
– Щаззз! Эх, сюда бы наших пятерки две!
– А ты один не справишься? – спросила Рина наивно.
– С тремя четверками ведьмарей? Да проблем, в общем, нет, но сегодня я добрый.
Ул застыл, подозрительно разглядывая ту часть забора, что примыкала к наискось стоявшей пятиэтажке. Рине почудилось, что между плитами мелькнул синий свитер.
– Рассредоточились, гады! Грамотно прочесывают! – угрюмо признал Ул. – Ладно, ваша взяла! Выбирать не приходится!
И он быстро полез по строительному рукаву.
– Ты же сказал: окружили? – напомнила Рина, карабкаясь следом.
Ул перевалился через подоконник животом, оглянулся:
– Шевелись! Они уже здесь!
Рина, еще болтавшаяся на рукаве, повернула голову и увидела немолодого вспотевшего мужчину в полосатой рубашке. Следящий за собой, с лысинкой. Он перелезал через забор, причем довольно неуклюже, не так, как Ул. Рина на мусорном рукаве и он на заборе находились на одной высоте.
«Неужели это и есть ведьмарь?» – удивилась Рина.
Взгляд «дядечки» остановился на куртке с металлическими пластинами, которую Рина успела накинуть внизу. Цепко удерживая куртку взглядом, он оседлал забор и полез рукой под ремень.
– Не копайся! – Ул схватил Рину за запястье и втащил ее в окно. Рина наивно повернулась, чтобы посмотреть, чем занят «дядечка». Оказалось: он успел спрыгнуть на разрытую кучу глины и увяз. Не пытаясь вылезти, он протягивал руку и, как казалось Рине, показывал на нее пальцем.
Ул с силой дернул ее за ногу и сбил на пол.
– Ты что? Спятил? – закричала Рина.
Ул лежал с ней рядом, опираясь на локти. Всякий раз, как Рина пыталась вскочить, он хватал ее за шею и дергал вниз.
– Отпусти меня! Чего тебе надо?
Ул молча ткнул пальцем. Рина увидела, что там, где недавно находилась ее голова, в кирпичную стену залип сплющенный шарик.
– Техника ниндзя? Ловим пули глазами, складируем за щекой? – поинтересовался он.
– Что это было? Пистолет с глушителем?
Ул покачал головой.
– Шнеппер. Ручной арбалет, стреляющий пулями и всякой шнягой. С серьезным арбалетом по городу не потаскаешься, а с огнестрельным оружием телепортировать нельзя. И со всякими взрывчатыми штуками тоже. Их напрочь разносит, и тебя вместе с ними. Давай к окну! Там безопаснее!
Ул быстро полз на четвереньках, ухитряясь давать Рине подзатыльник всякий раз, как она слишком высоко задирала голову.
– Засада, былиин! Понаделали низких подоконников! Уважающий себя подоконник, в моем понимании, должен быть такой: мешки с песком, железобетон, пулемет… Голову ниже, тютя!
