Семья Мищенко везла солидный багаж: постельные принадлежности, кухонную утварь, набор сапожного инструмента, учебники. В сундучке с двойным дном были тщательно упакованы рация и запасные части к ней, деньги и шифр.
На подводе добрались до Бахмача, а там сели на товарный поезд, следовавший до Нежина. Комендант станции разрешил «переселенцам» ехать далее на рабочем поезде.
Столица Украины встретила приезжих моросящим дождем. Василий Тимофеевич вышел на привокзальную площадь. Она была пуста, если не считать двух полицейских, направляющихся в его сторону. Варов решительно подошел к ним.
— Господа! Будьте любезны, скажите, на чем лучше доехать до Вознесенского спуска?
«Господа» переглянулись и... прошли мимо.
Под вечер усталые, насквозь промокшие путники добрались до Вознесенского спуска. Но квартира, в которой они рассчитывали поселиться, оказалась занятой. Ее новый хозяин, работник городской управы, проверил документы и предложил переночевать, а уж утром искать квартиру.
Подпольщики выяснили, что тетки Натальи Михайловны выехали из Киева. Обескураженных «переселенцев» приютила старушка — давняя знакомая родителей Наташи. Хозяйка уступила семье Мищенко комнату в доме по Нестеровскому переулку и помогла прописаться.
Вскоре Николай передал в Центр:
«Все в порядке. Выход на связь в обусловленные дни. Дед».
В ПОЛЕ ЗРЕНИЯ
— Наталка? Какая встреча!
Наталья Михайловна обернулась.
— Софья Илларионовна! Воистину мир тесен! Рада, очень рада вас видеть.
— Не верю этому! Вернуться в Киев и не навестить старую подругу! А я, честно говоря, давно ждала тебя. Ты ни за что не догадаешься, — тараторила Софья Илларионовна, — от кого я узнала о твоем возвращении.
Луцкая пожала плечами.
— Помнишь юрисконсульта Яшку Тараканова? Ну того, что волочился за тобой?
Наталья Михайловна кивнула головой.
— Так он вовсе и не Тараканов, а Вольф и работает в... гестапо. Так вот он-то и сообщил мне, что ты в Киеве, только носишь теперь фамилию Мищенко. Кстати, а где твой муж-пограничник?
Новость ошеломила Наталью Михайловну. Софья Илларионовна выболтала главное: семья Мищенко на прицеле у гестапо. Тараканов — враг, и встречи с ним нужно избегать.
Но почему Софья сказала ей обо всем этом? Уж не поручение ли это гестапо. Странно. Очень странно! К вопросу о муже-пограничнике она была готова.
— Костю убили в первые дни войны. Встретила другого. Меня, а главное — моего сына, он очень любит.
Приятельница улыбнулась:
— Я очень рада за тебя, милочка! — и, вздохнув, добавила: — А я вот все одна и одна. Знаешь, Наталка, приходи ко мне в гости с мужем. Посидим, вспомним старое доброе время. Договорились? Адрес прежний.
— Спасибо за приглашение. Обязательно придем.
...Дома был только Николай. Сын стоял у окна и внимательно смотрел на улицу.
— Ты не заметила ничего подозрительного, когда шла домой? — вдруг спросил он.
— Вроде бы нет, — неуверенно ответила Наталья Михайловна. — Что-нибудь случилось?
Николай пожал плечами.
— Может, я и ошибаюсь, но, кажется, чистильщик обуви внимательно изучает всех, кто входит в наш дом. Кроме того, он зачастил в мастерскую, где я работаю.
— Что в этом подозрительного? У чистильщика могут быть в сапожной мастерской свои дела.
— Все так, но до того, как я устроился на работу, парень ни разу там не был, и сапожники его не знают.
— У меня тоже неприятная новость, — сказала Наталья Михайловна, выслушав Николая. — Обсудим все, когда вернется отец. Кстати, куда он запропастился? Скоро комендантский час, а его все нет...
Василий Тимофеевич Мищенко устроился на работу грузчиком в речной порт. Он сумел расположить к себе бригадира, и тот за определенную мзду разрешал ему иногда отлучаться с работы. Он использовал эти часы для проверки явок, адреса которых получил в Москве. А сегодня Мищенко ездил к Семену Ильичу Мовчану, рабочему завода «Коммунар», коммунисту, оставленному в тылу врага по решению райкома партии.
Мовчан только принялся за ужин, как во дворик вошел незнакомец.
— Чем могу служить? — спросил хозяин, узнав, что ищут его.
— Я по объявлению. Кажется, вы сдаете комнату с окном в сад?
Это был пароль. Почти два года ждал Семен Ильич этого часа. От волнения он чуть не забыл вторую часть пароля.
Уже вечерело, когда Варов распрощался с Мовчаном. Вскочив в отходящий поезд, он прошел по полупустому вагону, сел и под стук колес начал вспоминать подробности разговора с Мовчаном. Он рассказал, что фашисты провели к лесу железнодорожную ветку и шоссейную дорогу. Вокруг — усиленные патрули конной жандармерии. Построена мощная радиостанция, установлены зенитные орудия. В самом городе дислоцируется бронетанковое соединение «Зигфрид». В районе сел Стрижавка и Михайловка строят особо секретные подземные сооружения.
— Почему вы считаете их особо секретными?
— Я узнал, что все военнопленные, занятые на стройке, после завершения работ будут уничтожены.
Ценную информацию Варов получил от Мовчана и о самом Киеве. На Кузнечной улице, в доме 4/6 размещался центр немецкой разведки на Украине, который работает в контакте со штабами «Валли» и «Орион». Руководит центром майор Миллер, он же Антон Иванович Мильчевский. Высокого роста, на вид лет пятидесяти, седоватый, носит солдатскую шинель.
Уже в конце беседы Семей Ильич достал из тайника желтый кожаный портфель:
— Тут какие-то документы и карты, — сказал он.
— Где взяли?
— Украл, — краснея, признался Мовчан. — Первый раз в жизни...
В вагоне Василий Тимофеевич незаметно коснулся перевязанной ноги: под бинтом уместилось все содержимое портфеля.
В Дарнице началась проверка документов.
— Куда ездил? Где проживаешь? — спросил Мищенко фельдфебель.
Тот ответил. Патруль уже шел к выходу, но старший вдруг почему-то вернулся и приказал Василию Тимофеевичу следовать за ним.
Когда фельдфебель ступил на переходную площадку, ведущую в следующий вагон, Варов рывком захлопнул за ним дверь, резким ударом свалил шедшего сзади солдата и прыгнул на насыпь. Вслед загремели выстрелы. Завизжали тормоза...
Он добрался домой глубокой ночью.
— Слава богу! — прошептала Наталья Михайловна и заплакала.
— Перестань плакать, Наташа, и ложись спать. Утром поговорим.
Василий Тимофеевич опаздывал на работу, и поговорить им удалось лишь вечером.
— Итак, у каждого члена семьи есть новости, — резюмировал он сообщения. — Ясно, что нашей семьей интересуется гестапо. Это раз. Во-вторых, филер-чистильщик сапог у нашего дома. Это уже хуже. И последнее — побег главы семьи во время железнодорожной поездки. Тут можно думать разное. То ли это была обычная проверка документов, то ли я веду «хвост». Время покажет.
