нее туфли, забыв восхититься их аметистовым каблуком. Еще никто так не обходился с Katy Perry, пусть даже лакированной.
— Ой-ой, волнительно, — засмеялась Эфрат, когда он начал гладить ее ступни, медленно проводя по ним пальцами. Ей нравилось ощущать эти согревающие прикосновения, а потому когда она почувствовала его поцелуи сначала на кончиках своих пальцев, а затем и выше, то сладко потянулась и обняла его ногами.
— Да, может быть, это и правда было не худшим из моих решений, — сказала Эфрат, почувствовав на себе вес его тела.
— Я же говорил, — ответил он, — а еще я знаю, что когда я тебя целую, тебе нравится, чтобы одна рука лежала у тебя на шее, а другая …
— Я слушаю? — Но слушать не было необходимости, обе догадки были верны.
***
— Это удивительно, сколько времени ты посвящаешь своей прическе. — Эфрат стояла на пороге ванной, наблюдая как теперь пальцы Рахмиэля скользят по осветленным прядям его волос.
— Значительно меньше, чем тебе, — отозвался он.
— Нам повезло с погодой, солнца как будто вовсе не стало, — радовалась Эфрат пасмурной и ветреной сегодня столице Германии.
— Сколько радости в голосе.
— Конечно, мир наконец-то приобрел свои естественные оттенки,
— А я думал, что мир — это всего лишь проекция, которую наш разум создает под влиянием органов чувств, — Рахмиэль закончил с прической и повернулся к Эфрат.
— Это верно, но пока ты не ушел в горы, а я не превратилась в неподвижную статую, нам не грозит рассуждать о таких категориях, как жизнь в пределах собственного разума. Зато мы можем сходить куда-нибудь поесть, прежде чем начнется съемочный день.
— Где ты желаешь притворяться человеком на этот раз?
— Мне без разницы. — Эфрат подошла к нему и медленно прижалась всем телом. — Пусть мир видит нас вместе, люди должны думать, что я — одна из них.
— Да ты меня используешь, — он положил руки ей на бедра и прижал к себе еще плотнее.
— Какая поразительная проницательность. Видно, твои родители не зря платят за твой институт.
— Университет, это университет.
— Звучит как «мои родители платят еще больше», — рассмеялась она.
— Да, платят немало. Но они могут отличить настоящее от подделки. А потому, я уверен, ты им понравишься.
— Что?
— Это шутка, — ухмыльнулся Рахмиэль. — Я был уверен, ты рассмеешься. — В его взгляде можно было уловить легкую долю иронии.
— Прости, я слишком стара для твоего современного юмора. — Эфрат спасалась бегством на запретную территорию.
— А … сколько тебе лет? — территория переставала быть запретной.
— И снова, «что»?
— Это такая страшная тайна?
— Не то, чтобы, просто я уже точно не помню. Я тут довольно давно. — Эфрат предпочитала избегать обсуждения этой темы, как и взгляда в глаза, когда такие вопросы возникали. А случалось это крайне редко.
— Как это случилось?
— Воу, смузи, мы не настолько близки.
— Смузи?
— Потом расскажу, мой диетический друг. Одевайся, пойдем завтракать, — сказав это, она отправилась на поиски лакированных Katy Perry.
Среди людей преобладает мнение, что пасмурный, пронизанный ветром день предназначен для какао с зефиром, пледа и хорошей книги. Какая потеря возможности жить драматично! Эфрат не любила упускать возможности, а потому сегодня наслаждалась ветром, окутывающим ее тело холодом и едва ощутимым туманом, принесенным с далеких вод северной Германии. Стук ее каблуков был едва слышен на оживленной улице, где собрались все существующие в мире национальности и разнообразие гастрономических предпочтений. Все что угодно, от индийских деликатесов до корейского фаст-фуда, небольшие уютные ресторанчики заполняли пространство между шумными гастро-барами.
— И ведь ни одного Старбакса, — констатировал Рахмиэль.
— Да, после того как они продемонстрировали чрезмерный интерес к расширению в определенных странах, здесь от их услуг почти отказались, — Эфрат смотрела по сторонам, выбирая подходящее место для позднего завтрака.
— Могу понять, они сильно изменились за последние лет пять, — Рахмиэль кивнул в знак согласия.
— Кухню каких стран ты предпочитаешь в это время суток? — спросила Эфрат, которая никак не могла решить, какое из заведений вызывает у нее меньше раздражения.
— Может, стоило пообедать в отеле?
— Идея на миллион, но мы уже здесь, давай попробуем выжить в этом море нелепостей, — сказав это, Эфрат наконец повернула в сторону.
Они подошли к дверям стейк-хауза, в котором ваш потенциальный обед был представлен в витринах-холодильниках прямо в зале. Интерьеры ничем не выдавали прославленной репутации этого заведения, ценник которого был таким же высоким, как и мастерство поваров.
— Irish Premium Beef blue для нас обоих и красное сухое вино вашего возраста, — Эфрат нежно улыбнулась официантке, на лице которой застыло любезное выражение с момента, как они подошли к столику. Поп-диву в этом городе многие узнавали в очках и без.
— Тебе нравится Берлин? — Эфрат смотрела в окно, за которым вот-вот должен был начаться дождь.
— Я не поклонник больших городов, — ответил Рахмиэль. — Нужно подняться очень высоко, чтобы не слышать шума на нижних этажах.
— Я тоже люблю тишину. Когда вокруг тихо, можно расслышать все то, что я ценю намного больше людей и продуктов их однодневной жизнедеятельности.
— Тогда Берлин вряд ли лучший выбор. Если ты так любишь музыку, тебе бы больше подошел Амстердам.
— Сейчас мне нужно оставаться ближе к корням, ближе к сердцу Европы. Но твое предложение мне нравится. Я люблю дождь и пасмурную погоду, и, насколько мне известно, Амстердам этим знаменит. — Эфрат опиралась локтями на стол и медленно подносила к губам сложенные вместе ладони.
— Мы можем как-нибудь проверить. — Рахмиэль рассматривал ее лицо, наполовину освещенное холодным дневным светом. Было в ее чертах что-то неподвижное, какая-то особая жизнь, следующая своему загадочному порядку, не знающая времени, объединяющего всех остальных в этом мире. В какой-то момент ему показалось, что даже свет, идущий от окна, не касается кожи Эфрат, останавливаясь в каких-то миллиметрах от нее.
— Ты чего так смотришь? — Эфрат подняла на него глаза.
— Ничего, — ответил Рахмиэль. Как раз в этот момент официантка принесла им вино.
— Ваше вино, фрау. — Официантка поставила перед ними два идеально прозрачных бокала и бутылку вина.
— Благодарю. Мне не терпится ощутить вкус вашего возраста, — Эфрат не опасалась обвинений в дискриминации, она отлично знала, что уже сейчас ее фотографии в компании привлекательного незнакомца разлетаются по сети со невероятной скоростью. Только это сейчас и волновало официантку, кто этот человек, сидящий напротив фрау. Эфрат и сама хотела бы это знать.
— Всегда к вашим услугам. — Ни один мускул не дрогнул на лице официантки. Она разлила вино по бокалам, сдержанно улыбнулась и отошла назад к барной стойке.
— Люблю, когда все идет так, как было принято когда-то давно. Когда все на своих
