Самый опасный момент нашей операции наступил. Шепотом Ауэрманн поставил людей к пушкам и пулеметам.
Боевые посты. Мы входим.
Приготовиться сбросить мины.
Оба электромотора малый вперед.
Все команды были едва слышны, они по большей части тихим шепотом передавались от человека к человеку. Экипаж тихо передвигался по палубе. От орудий не слышалось ни звона, ни скрипа. Кроме легкого гудения электромотора и плеска воды о корпус, не было слышно вообще ничего. Каждый член команды замер в ожидании, сжимая рукоять пулемета или пистолета. Как корабль-призрак «Летучий голландец», лодка закачалась на длинной волне рядом с входом. Фосфоресцирующий отблеск воды, когда нос подлодки внезапно ушел под воду, усилил призрачное впечатление. Это была потрясающая картина, и все же нервы экипажа были натянуты до предела. Ни у кого не было в этот момент ни времени, ни желания любоваться красотой или думать о романтике.
Концы мола приближались очень медленно. Лодка с трудом на маленькой скорости шла против течения. В конце концов стали ясно видны очертания маленьких выключенных маяков в конце набережной. В мирное время они указывали вход судам, находившимся далеко в море. Показалась часть длинной массивной каменной стены, защищающей гавань от разрушительных волн. И все же мол пока не позволял нам ясно увидеть гавань изнутри. Даже здесь, в далекой Африке, война, должно быть, многое изменила в повседневной жизни людей. Наблюдатели вглядывались в темноту, чтобы как можно скорее разглядеть детали.
— Там на левом молу, — палец указал на необычное строение, — что это?
— По-моему, пушка.
Теперь моряки могли видеть фигуры, передвигающиеся туда-сюда по молу. Это были часовые. Обнаружат ли они лодку? Баде рассматривал в бинокль крупное сооружение на молу, пытаясь разобрать, что это такое.
— Герр капитан, кажется, это всего лишь большой камень.
Я сфокусировал свой ночной бинокль на объекте:
— Да, это, возможно, камень.
Несколько секунд я прислушивался к себе и считал удары сердца. Был ли я настолько взволнован, что принял камень за пушку? Нет, я вполне был уверен в себе.
— Баде, это пушка, и есть вторая на другом молу.
Теперь все смогли их увидеть. Две пушки надежно перекрывали вход. Британский ВМФ хорошо усвоил урок, столкнувшись с неожиданной постановкой мин немецкими рейдерами еще во время Первой мировой войны.
Субмарина добралась до центра входа. Если какой-нибудь бдительный часовой сейчас обнаружит подлодку, спасения не будет. На столь коротком расстоянии для вражеских орудий «U-69» будет все равно что неподвижная мишень… и все же первые мины должны быть установлены непосредственно под дулом у этих пушек. Возможно, позже такой возможности уже не будет. Мы еще раз взглянули на вход в гавань. Не дай бог, сюда еще подойдет патрульный катер, тогда нас поймают, как мышь в мышеловку.
— Берег чист. Можем начинать.
— Бросайте первую мину.
Первое черное дьявольское «яйцо» упало в воду.
Услышал ли что-нибудь враг? Людям на борту этот звук показался ударом грома. Плюс к этому поднимающиеся пузырьки превратили участок моря в причудливый танец блесток. Оно искрилось и переливалось, как тысячи драгоценных камней на водном фестивале.
В ужасе команда уставилась на часовых. Невероятно. Они ничего не заметили.
— Все чисто.
— Повторить операцию.
Вторая мина плюхнулась в воду с не менее громким всплеском, хотя ее и старались опустить как можно осторожнее. Моряки даже слегка присели и инстинктивно втянули головы в плечи, когда из глубины поднялась толстая струя пузырьков. Теперь казалось, что вода полыхает зеленовато-желтым цветом. Больше всего нам хотелось накрыть ее огромным черным покрывалом, сквозь которое не видно ни одной искорки. Вскоре игра света прекратилась и снова воцарилось спокойствие. Очень тихо электромоторы запели свою монотонную песню. Субмарина, притворясь невидимкой, направилась дальше во внутреннюю гавань.
Теперь была выброшена третья мина, и снова повторилось то же представление. И снова подводники встревоженно оглянулись. Как только мина потонула, кто-то прошептал:
— Тень впереди.
Мы поспешно поднесли к уставшим глазам бинокли, но ничего не увидели.
— Оба двигателя стоп. Оставаться наготове.
Подводная лодка незаметно скользила по спокойной воде. Люди у пушки и пулеметов крепче сжимали свое оружие. Если кто-нибудь сейчас заметит субмарину и откроет огонь, то мало кто из экипажа выживет, но моряки были решительно настроены продать свою жизнь подороже. Под палубами никто не мог видеть, что происходит наверху, но все это и так знали — помогало некое природное чутье. Каждая сказанная шепотом команда, несмотря на жару и ужасный воздух, передавалась по помещениям удивительно быстро и точно.
Тень над нами — корабль, стоящий на якоре, — была пройдена очень близко на выключенных двигателях.
Затем гребные винты снова медленно заработали. «U-69» проникала в пасть льва все дальше и дальше. В конце концов когда мы прошли стоящее на якоре судно, то смогли наконец разглядеть внутренний бассейн. Нашим глазам предстало неожиданное зрелище. Вся гавань изобиловала кораблями. Создалось впечатление, что там собрался весь британский западноафриканский торговый флот.
Выпусти мы наугад пятнадцать — двадцать «оловянных рыбок» в направлении, где стояли суда, как минимум, 60 000 тонн водоизмещения взлетели бы на воздух, и плюс к этому бухта стала бы непригодной для пользования до самого конца войны. Ни один солдат, ни одно орудие, ни одна канистра с горючим не могли бы быть выгружены здесь для войны с Германией. Да, если бы это только можно было сделать. Но во-первых, не существует такой подводной лодки, которая смогла бы выстрелить пятнадцать торпед сразу, а во-вторых, остальные мины нам нужно было доставить в Лагос. Здесь же мы должны были остаться незамеченными. Целью операции было не потопление кораблей, а закрытие бухты на некоторое время.
Нам нужно было пройти мимо еще нескольких судов, которые пришвартовались близко друг к другу рядом с входом. Мы скользили всего лишь в нескольких ярдах от высокой стены из кораблей… Во все глаза люди смотрели на палубы, но ни один человек не подошел к поручням и, следовательно, не обнаружил незваного гостя. Казалось, что и на кораблях все спит.
В темноте мы уже оставили позади себя два судна. Теперь мы должны пройти третье, чтобы сбросить остальные «яйца». Субмарина находилась рядом с кормой третьего судна, когда внезапно на главной палубе корабля распахнулась дверь. Появился яркий свет и бросил желтый отблеск на воду, осветив на короткий момент лица моряков из орудийного расчета. Через распахнутую дверь мы увидели мужчину с ведром. Он вытряхнул его, и в воду посыпались отбросы. Затем человек отошел от поручней и закрыл дверь. Свет исчез, мужчина, вышедший из пятна света, не заметил подлодку в темноте. Смерть снова обошла «U-69» стороной.
Капли пота, которые подводники вытирали со лба, сейчас были вызваны отнюдь не одной только жарой.
Ситуация становилась все более неприятной. Нам нужно было торопиться. Сделав большой круг по внутреннему бассейну, мы с одинаковыми интервалами сбросили в воду остальные мины. В гавани все еще не было никакого движения. Время от времени на расстоянии раздавались голоса. Как только последние мины были сброшены и исчезли под фосфоресцирующими пузырьками, лодка легла на обратный курс. Люди все еще были на боевых постах, когда мы прошли часовых и угрожающие дула орудий на молах. Это было чудом. Так же тихо, как вошла, непрошеная и незамеченная гостья исчезла из гавани. Безумное предприятие прошло успешно, и сейчас подводная лодка медленно шла к выходу. И снова впереди появилась тень стоящего на якоре судна. Когда же патрульный катер и минное поле остались позади, по палубе субмарины пронесся вздох облегчения, кто-то даже позволил себе негромко рассмеяться.
Можно было перевести дух и запускать дизели. «Смеющаяся корова» взяла курс в открытое море.
Глава 23
ВТОРОЕ БЕЗУМНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ В РАЙОНЕ АФРИКАНСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
Команда была вполне удовлетворена удачным исходом этого дела. Хотя не обошлось и без недовольных. Некоторые члены экипажа никак не могли забыть увиденные ими цели — неподвижные вражеские суда в бухте. В общем-то их можно было понять, ведь в течение долгих дней и ночей в море у них не было ни одного шанса увидеть столь отрадную глазу немецкого подводника картину.
Следующие двадцать четыре часа экипаж отдыхал. После этой ночи им был необходим полноценный отдых. Одежда на людях снова свелась к минимуму. Благодаря вентиляции под палубой стало немного больше свежего воздуха. Свободные от вахты моряки лежали на койках и пытались спать. Лодка шла к следующей цели похода. «Дядя Эдуард» снова вошел в свои законные права. Всем, кто не хотел в тысячный раз его слушать, оставалось только последовать моему примеру — заткнуть ватой уши и положить на голову подушку.
