На площади Портсмаут, где в 1846 году впервые был поднят американский флаг в Сан-Франциско, начинают собираться старички. Они приветствуют друг друга так церемонно, словно не расстались лишь накануне вечером. Сплетни, прогнозы, воспоминания. Эти старики в теплых плащах, черных, подбитых войлоком костюмах, жилетах и накрахмаленных воротничках, приобретенных еще в тридцатых годах, в который раз переживают в беседах навсегда ушедшие дни, когда они были матросами, мясниками, грузчиками, дворниками, поварами.
Они живут на мизерные пенсии, которых едва-едва хватает на оплату в приютах и полусгнивших гостиницах, уход за единственным костюмом и одну, от силы две скромные мисочки еды в сутки. Полдень сигнализирует им, что пора начинать шахматные баталии. На листках бумаги они рисуют шахматные доски, приклеивают их к газетам, которые расстилают на гранитных плитах. Игра идет шумно, с улюлюканьем, подшучиванием, взрывами споров. Забредают на площадь хулиганы. Иногда они пристают к старикам: срывают с них шляпы, топчут шахматные доски. Полицию старики не зовут — у них нет десяти центов на телефон, да и с английским языком они не в ладах, хотя приехали в Америку очень давно.
А на центральной улице китайского города бешено хохочет реклама, ломятся от уток по-пекински, черепашьих супов и жареных медуз сверкающие чистотой рестораны. Воркует гадальщик, воет уличный джаз, веселит праздную толпу серьезный и совсем белый мим, на кирпичной стене гонконгского банка клочья портрета Чан Кайши. На крыше торговой палаты трепещут, сплетаясь на океанском ветру, тайваньский и американский флаги, негромко льется печальная органная мелодия из-за кованых дверей строгой протестантской церкви, стреляют хлопушки, толкается нетерпеливый туристский люд у входа в музей восковых фигур. Туристам, конечно, невдомек, что за всей этой яркой мишурой, экзотикой и пестрым хаосом идет в чайнатауне совсем другая жизнь — вовсе не разноцветная, а организованная, налаженная. И страшная.
Шесть компаний
Бобби Мяо категорически не доверял почте, хотя сам и продолжал работать сортировщиком писем на сан-францисском почтамте. Всю переписку с жильцами (по вопросам квартплаты, вселения, выселения) он предпочитал вести через своего дворецкого. Звали дворецкого Джереми Т. Вок Вай. Это был уже пожилой человек с телом борца и лицом интеллектуала.
Передав очередную депешу Бобби Мяо, Вок Вай сразу не уходил. Он не отказывался попить чайку, покурить. Так я постепенно узнал историю его жизни.
Родился он в Китае в начале века, в провинции Гуандун. К двадцати годам остался один — часть родственников умерла с голоду, другая разбрелась кто куда. Вок Вай, переплыв в трюме океан, прошмыгнул на берег и очутился в Сан-Франциско. Английским языком не владел, с ремеслом незнаком. Куда податься? Порасспросил народ в чайнатауне, узнал, что ему обязательно помогут в фамильном клане Вок. Все носящие фамилию Вок считались по китайской традиции родственниками и имели право на членство в этом клане. Пошел к руководителю клана — богатею Сэму Воку. Тот обещал работу, угол. Вок Вай обрадовался — повезло. Но вышло все не так здорово, Сэм выжимал из «родственничков» все соки — заставлял вкалывать по пятнадцать часов в сутки и при этом морил голодом, издевался, бил.
Из клана Вок Вай переметнулся в землячество, или, как такие организации называют, «общество взаимопомощи». Выходцы из южного Гуандуна принадлежали к одному землячеству, переселенцы из северной части провинции — к другому. Хозяева землячества давали работу и лишали работы, разбирали ссоры, тяжбы, преступления, лично выносили приговоры. Без земляческих вельмож нельзя и шагу шагнуть — только они имели право общаться с властями, сами определяли, выносить сор из избы или нет. Чаще всего сор не выносили.
Когда один из земляческих вельмож отнял у Вок Вая невесту, он пошел жаловаться в правительство чайнатауна — «объединенную благотворительную ассоциацию» (или, как ее еще называют, «шесть компаний»). Естественно, там и слушать Вок Вая не стали. А тот, что отнял невесту, отомстил за жалобу — лишил и работы и жилья. Через два дня Вок Вая избили до полусмерти неизвестные парни, ругавшиеся по-гуандунски.
Одному в чайнатауне не выжить. Вок Вай подался в тайное общество. К тому времени квартал ими просто кишел.
Вок Вай вступил в тайное «Общество Белого солнца». Определили его в отряд самообороны. Вместе с бойцами он занимался рэкетом — собирал дань с мелких лавочников, грабил банки, сражался с другими тайными обществами за контроль над источниками опиума, над игорными домами, бился с враждебными землячествами и кланами.
В конце концов угодил в тюрьму на 25 лет. Но отсидел лишь семнадцать — вызволил один солидный господин, которому Вок Вай оказал в свое время небольшую услугу доверительного свойства. Этот господин был одновременно крупным лицом во влиятельном землячестве, лидером мощного клана Вонг, президентом одного из ведущих тайных обществ. Он же состоял членом гоминдановского правительства на Тайване и специальным советником тайваньского президента по государственной политике. Этот господин помог Вок Ваю уехать на Тайвань и устроиться дворецким к Бобби Мяо. И вот четыре года назад вместе со своим новым боссом старый гангстер вернулся в Сан-Франциско. В темные дела чайнатауна делает вид, что не лезет. Правда, с членами тайного «Общества Белого солнца» отношения поддерживает, иногда видится. И вот года через полтора знакомства он сам предложил: не хочу ли я зайти в тайное общество? Так, посмотреть. Увидите — ничего страшного...
Мальчики Джо Фонга
Узкий темный переулок завален щебнем, гнилыми досками, отбросами. Где-то рядом копошится многоцветная, экзотическая жизнь улицы Грант, главной торговой артерии сан-францисского чайнатауна, а здесь никаких признаков жизни, пугающее безмолвие. На ржавой железной двери большие небрежные иероглифы. Я нажал кнопку звонка. Минут через пять лязгнули запоры, дверь натужно заскрипела и с грохотом распахнулась. На пороге стоял пузатый верзила в рваном черном кафтане и фиолетовых шароварах. Мне был нужен мистер Лю Ва Гет — один из руководителей общества. По рекомендации Вок Вая. Верзила крикнул по-китайски в темноту: «Пришел «бок гуй» — «белый дьявол», и на зов из сырой темноты появился Лю Ва Гет. Он был предупрежден о приходе и радостно, даже подобострастно приветствовал меня. Лю — щуплый человек с жидкой бородкой, лицо в густых морщинах. В самом начале беседы он сообщил, что ему шестьдесят восемь лет. Пятьдесят пять из них отдано служению тайному обществу, добавил он со скромной гордостью.
В огромном зале без окон, при свете тусклой лампочки группа древних старичков азартно режется в карты. На экране телевизора палят друг в друга из револьверов бандиты. Следующее помещение — храм. По углам его расставлены пыльные божества всех религий — даосские, буддийские, есть и распятие.
Мы шли мимо штабелей дубинок и рогатин и через низкий и узкий проход попали в просторную комнату, застеленную матами.
Там тренировались борцы кунфу. Борьба эта включает элементы каратэ, дзюдо и корейской токвандо.
Борцы закатывают глаза, надрывно вопят и швыряют друг друга на маты.
Следующее помещение, отделенное от борцов лишь легким бамбуковым занавесом,— кабинет Лю. Он кивает на обветшавшее кресло, из которого лезут вата и пружины, и сам садится на табуретку за шатающийся письменный стол. Кто-то бесшумный вносит зеленый чай в фарфоровых чашках, появляются на столе сигареты и пузатая бутыль дешевого виски. Лю осушает рюмку виски, жадно затягивается сигаретой и хриплым голосом начинает свой рассказ.
«Общество Белого солнца» существует с девятнадцатого века. Когда-то оно контролировало десяток игорных домов и покровительствовало публичным, из них и состоял чайнатаун. В общество принимали только проверенных людей, по рекомендациям и с испытательным сроком, но независимо от фамилии, диалекта и социального положения. Каждый боец отряда самообороны имел гарантии от общества, что его осуждения и тюремного заключения не допустят. Подкупали полицию, судей, свидетелей, переводчиков. Если же кто и попадал в тюрьму, выполняя задание общества, его семья пожизненно получала пенсию. Всех бойцов хоронили за счет общества и в очень хорошем гробу. С конкурирующими обществами воевали по строгим правилам — с объявлением войны, провозглашением мира. Мир праздновали вместе с бывшими врагами за одним банкетным столом. «Бок гуев» — белых и «си-ю гуев» — «чертей цвета соевого соуса» — негров не трогали: считали ниже своего достоинства, да они и не соперничали с китайскими тайными обществами.
Теперь и «шесть компаний» содержат свои «юношеские группы», а попросту — банды. В 1968 году тайное общество «Золотой дракон» образовало банду «Китайская молодежь» из гонконгских иммигрантов. Потом в их ряды влилась «Команда сорок» — это местные ребятишки. Вместе отнимали деньги у лавочников чайнатауна. Потом какая-то влиятельная сила их оттуда отторгнула и создала из «Команды сорок» банду под водительством Джо Фонга. Ее так и прозвали «Мальчики Джо Фонга». Их из чайнатауна вытеснили, и они орудуют теперь в других иммигрантских кварталах, где недвижимую собственность захватывают в руки богатеи китайцы. «Мальчики Джо» нашли себе союзников в бандах, где главарями два брата Пай Бенг (Большое печенье) и Сай Бенг (Маленькое печенье). «Печеница» обосновались в японских и корейских кварталах.
