– Понял. Новый рейс пока не беру.
– Понимаю. Оставайтесь на связи, канал тринадцать.
Вернулся к мотоциклу. Коллеги расспрашивали Дэйзи. Лера держалась молодцом. Невольно вспомнилась Алиана – все же хорошо, что ее здесь нет. Меньше поводов для волнения. Их и так скоро будет предостаточно.
– Кто сейчас выезжает?
– Мы, – ответил кто-то из «Галичан».
– С вами до развилки проедем, надо с автостанции выскочить, там не закончили… Дэйзи, ты со мной?
– Странный вопрос, Змей.
– Змей, – в разговор вклинился днепропетровец, – сделай все как надо. И… – он помолчал, – мы этого так не оставим.
– И сами будьте осторожны.
На развилке перед Тарак-Ташем разделились. Битком набитые автобусы свернули направо, а я и Дэйзи продолжили движение по Кефесскому шоссе.
Далеко не продвинулись – сразу же за населенным пунктом стоял кордон.
– Закрыто.
– Нам необходимо попасть в Сувук-Сув.
– Закрыто. Чрезвычайная ситуация.
– Я знаю. Мы ее и обнаружили.
– Не могу пропустить.
– Так свяжитесь с теми, кто может, – вскипел я. – Уверен, у вашего начальства как раз есть к нам вопросы.
Полицейский вытащил рацию и быстро заговорил по-крымски. Дэйзи нервно сжимала «Роршах». Интересно, пропустят нас или нет?
Байкерская этика велит останавливаться возле погибших. Мы этого не сделали – и теперь в сердце словно засела заноза.
– Ваш карта, – обратился ко мне представитель закона.
Я вытащил чип «Кырым Транспорт», полицейский сунул его в ридер.
– Луценко – вы?
– Да.
– А девушка?
– Романова, – ответила Дэйзи.
– Где Лицитис и Давыдов?
– В Сувук-Сала.
– Понятно. Пропуск назначаю сейчас, на месте ждет майор Мустафа Садри. И не думайте что-либо творить.
Я кивнул. Полицейский на листе блокнота черкнул пару строк, вырвал лист и протянул мне.
– Езжайте.
Миновали еще два кордона. У каждого нас останавливали, изучали бумажку, связывались по спутниковой рации и со скрипом пропускали. Вот нужный поворот, несколько машин перед ним. Суровые парни в камуфляже и с автоматами преградили дорогу. Я медленно достал бумажку-пропуск.
– Мы к майору Садри.
Старший кивнул.
– Мотоциклы оставьте тут. Идем.
Оставив байки на обочине, двинулись за военным. За поворотом картина почти не изменилась: автобус, мотоциклы, но тела убрали. На месте происшествия деловито сновали люди в форме.
Нас провели к автобусу. В нем царил беспорядок: перевернутые сумки, брошенные вещи и бутылки с водой. В водительском кресле расположился смуглый брюнет с майорскими погонами. Он просматривал что-то на планшете, подключив его к автобусной системе круиз-контроля. Наш проводник козырнул, отчитался на крымском. Я разобрал только фамилии. Майор поднял глаза. Его лицо казалось смутно знакомым.
Отпустив провожатого, он обратился к нам:
– Проходите, садитесь.
Я дернулся. Внутрь очень не хотелось. Пересилив неприятное ощущение, я зашел и сел на первое сиденье. Дэйзи расположилась через проход от меня. По ее лицу я не мог прочесть, нервничает она или нет.
– Хорошо, что сами пришли. В любом случае вас бы вызвали на допрос.
– Вообще-то наш долг – вернуться к погибшим товарищам, – проворчал я. – Если уж сразу не удалось исполнить все по кодексу. Я беспокоюсь о жизни пассажиров, потому…
– И правильно сделали, господин… Луценко, да?
– Можете называть меня Змей.
– Змей. Да. Расскажите, что вы увидели.
– Особо и рассказывать нечего.
Я пересказал майору наш путь от Эль-Бузлу, первые впечатления и действия.
– Мои ребята сейчас в Сувук-Сала. Разрешите им проехать сюда.
– Да, я распоряжусь.
– И еще, – я посмотрел капитану в глаза, – мы должны проститься с погибшими.
– Пойдемте.
Майор вылез из водительской двери. Дэйзи схватила меня за локоть:
– Тебе тоже его лицо знакомо?
– Да. Но не могу понять откуда.
Мы вышли из автобуса. Мустафа Садри провел нас к фургончику, попутно рассказывая:
– На той дороге, – он махнул в сторону примыкающей грунтовки, – стояла машина. Мы нашли кирпичи, вероятно, ими подпирались колеса. Бандиты ждали в кустах, ваши коллеги попали под перекрестный огонь. Сочувствую, у них не было шансов. Тем не менее в кустах обнаружили следы крови. Как минимум несколько террористов ранены. Совершенно идиотское нападение, – лицо Садри стало жестким, – не представляю, какие безумцы могли так поступить.
– Вымогатели? Террористы?
– Версии разные. Расследование только началось.
Майор открыл дверь фургона. Внутри лежали черные мешки характерной формы. Черт, все равно сложно привыкнуть к виду смерти.
– Майор, скажите, вы в мешки не клали флаги байк-клубов?
– Что, простите?
– По нашей традиции ребят хоронят с флагами. Они лежат в особой сумке при каждом байке. Вы не находили их?
– Нет.
– Дэйзи, соберешь? Майор, позволите?
– Да, разумеется.
Лера ушла к мотоциклам, Садри остался у дверей. Я залез в фургон, расстегнул молнию на одном из мешков. На меня глянуло бескровное лицо. Парнишка, наверное, мой одногодок, но в смерти выглядит совсем молодым и удивленным.
– Прощай, – шепнул я.
Дэйзи принесла флаги. Один байк-клуб, цвета незнакомы. Я уложил знамена в мешки.
– Майор, вы не в курсе, когда похороны?
– Вероятно, завтра. Кстати, Змей, мы ожидаем вашу четверку в полиции для официальной дачи показаний. Тоже завтра, улица Партизанская, десять, если не знаете.
– Будем. И все же, майор…
– Да?
– Что вы об этом думаете? Неофициально так сказать.
Садри развел руками:
– Не имею права разглашать. Но случай вопиющий, им будут заниматься очень тщательно. Тут на карте стоит престиж Крыма. Грабили, не без того, однако за последние годы нашими и вашими стараниями инцидентов почти нет. Но никогда не похищали, да и убийств давно не припомню, – майор непроизвольно сжал кулак. – Завтра не забудьте явиться, лучше с утра. Сейчас выдам пропуск на Лицитиса и Давыдова, можете их подождать здесь. Извините, я вас оставляю.
Он кивнул и ушел к штабной машине. Мы остались у фургона. Лера вытащила сигареты, закурила. Я заметил, что у нее слегка дрожат руки.
– Ты как?
– Нормально, – она выпустила дым. – Сейчас накатило «мы могли быть на их месте». Скоро пройдет. Мы на чьем угодно месте могли быть.
– Пойдем к байкам.
– Угу.
Асфальт под ногами слегка проминался.
– Как думаешь, что с пассажирами? – спросила Дэйзи.
– Одно ясно: если их хотели просто убить и ограбить, то логично делать это прямо у автобуса. А так – вещи на месте, тел не видно.
– Может, им кто-то помешал? По дороге машина ехала, мало ли. Тела могут быть в лесу. Куда-то отвели и там убили.
– Не знаю, может, и так. Давай посмотрим, есть ли отсюда другой путь.
До приезда Ингвара и Юса изучили карту. По грунтовке теоретически можно выскочить как на южнобережную трассу Судак – Алушта, так и вернуться в степную часть полуострова.
За поворотом послышался Сашкин голос. Кажется, он порывался осмотреть все сам. Сходил за ним. Юс щеголял синяком на лице.
– Это что у тебя?
– Да эт так… останавливал! Прикинь, Змеюка, стою на повороте, машу, мол, нельзя туда, там фигня, ору практически, а они все мимо. Татарин один как влепит из окна, я думал – все, ща если не копыта, то что-то еще откину. Ингвар его тормознул, объяснил по-человечески, не бил почти. Потом мы байки на трассу поставили, хана была бы «Явушке», да тут копы из Карасува примчались, перекрыли дорогу. Ну и нас попридержали, за излишнюю резвость. Потом отпустили, сказали, что вы нас ждете. Ингвар, ты чего молчишь?
– Все так и было, – кивнул латыш, – сказал-ли, нам показания давать. Это так?
– Так, – признал я. – Но завтра. А сейчас двинули обратно, надо в себя прийти.
Мы приехали в «Джазыбели», разместились на привычном втором этаже. Заказали еду и немного водки – помянуть.
Чуть позже, выждав тактичную паузу, к столику подсел хозяин заведения.
– Говорят, это вы нашли автобус?
– Мы.
– Ужасное преступление. Когда мерзавцев поймают – их казнят. Нет прощения.
Лера присмотрелась к старому татарину. Ее лицо просветлело:
– Вахид Каримович, скажите, нет ли у вас родственника по имени Мустафа Садри?
– Как же нет? Есть, еще какой родственник, мой старший сын!
– Мы сегодня с ним разговаривали, – сказала Дэйзи, – и никак не могли понять, почему его лицо так знакомо. Это он увлекается мотоциклами?
– Нет, мотоциклами увлекается младший, Рахмат. Так вы виделись с Мустафой?
– Он, похоже, ведет дело.
– Наверное, скоро заберут. Сложное оно. Какой удар по Крыму, в новостях только и говорят.
