– Ничем я вас не лучше, такие же мозоли у меня на руках и вовсе не желаю я командовать. Кто в бою крепче врагов будет бить, тот пусть и будет командиром. А мне для себя ничего не надо! Мне общее, народное дело дороже жизни, за общее наше счастье в бой иду!
Снова зашептались недоверчивые и еще вопрос задали:
– А кто тебе поручил людей собирать?
– Сердце мое мне это повелело! Горит в нем огонь ненависти к богатеям-насильникам. А зажег этот огонь Друг всех угнетенных – великий Ленин.
Зашумел тут народ, заставил смолкнуть маловеров-шептунов. Всем миром избрали Ивана Кочубея своим командиром.
Перед боем повторил казак своему войску те слова, которые слышал от Ленина – будто пламя гневное из своего сердца в другие сердца перелил.
И пошли красные конники в бой на белые полчища.
Белый Генерал и его войска – ворон с воронятами, а Кочубей и кочубеевцы – ясные соколы. Налетели соколы на врагов и давай рубить.
Впереди всех врубился во вражеские ряды казак Иван Кочубей. Направо рубанет – десяток врагов на землю валится, налево – пяток мертвыми падает. Пробовали враги его из винтовки достать: только прицелятся – нет Кочубея, один конь его золотистый несется, опустят винтовки – вновь казак на коне и шашка его молнией сверкает.
И побежали белые полчища, сам Белый Генерал живым еле ушел.
Забеспокоились тут буржуи-мироеды да помещики-насильники. Растрясли они карманы, закупили за морем разного оружия, собрали новые войска и приказали Белому Генералу:
– Бери эти войска, смети с лица земли Кочубея и его бойцов, чтоб и духа коммунистического на Кубани не осталось! Не побьешь кочубеевцев – с Кубани придется нам всем бежать…
Долго думал Белый Генерал о том, как победить ему Кочубея. Долго карты свои рассматривал. И придумал он коварный план. Поставил свои войска в долине узкой – с одной стороны горы поднебесные, с другой – плавни гнилые, не пройти, не проехать. А вперед выставил сорок пушек английского заморского литья. Решил Генерал так: «Ударят на меня кочубеевцы прямо в лоб – какой же дурак в плавни или на горы полезет, если прямая гладкая дорога есть! А я пальну по красным из сорока пушек, сомну их ряды и потом конницей своей добью»…
Сообщили Ивану Кочубею, где стоят войска Белого Генерала. Задумался Кочубей, а потом приказал своим красным конникам разделиться на две части. Одному отряду через плавни идти, другому – через горы. А как блеснет первый луч солнца – с двух сторон ударить на врага. И еще один тайный приказ дал своим верным помощникам.
Спросили казаки Кочубея:
– Зачем на горы лезть, когда гладкая дороге имеется?
– К чему нам через плавни пробираться, если посуху можно пройти?
Сдвинул Иван Кочубей на затылок папаху с красной лентой, улыбнулся и ответил:
– Хочет Белый Генерал, чтобы мы по гладкой дороге шли. А раз он этого хочет, нам надо наоборот поступить…
На рассвете донесли разведчики Белому Генералу, что движется по долине облако пыли. Обрадовался Генерал, оскалил свои гнилые зубы и давай хвастать:
– Вот я сегодня пропишу Кочубею! Вот я покажу ему, как воевать со мною, царским офицером голубых кровей!
А пыль уже всю долину застилает и топот слышится,
Отдал тут Генерал приказ и ударили разом все его сорок пушек. Задрожала земля, взметнулась кверху пыль, я разглядел Генерал, что стреляют его пушки не по кочубеевцам, а по большому гурту скота.
Белые от удивления даже рты пораскрывали: стреляли по кочубеевцам, попали в обыкновенных быков.
Но тут блеснул над степью первый золотистый солнечный луч. И вдруг с двух сторон раздался конский топот и ударили красные конники. Словно с неба свалились они и давай белых бить. А впереди всех мчится на резвом коне Иван Кочубей.
Побросали белые свои пушки и пустились наутек. Белый Генерал даже папаху свою генеральскую от испуга потерял, двадцать верст скакал без остановки, пока в себя пришел…
Долго после этого копили враги свои силы. Собрали они войско несметное, вооружили его заморским оружием, что буржуи прислали, и снова двинули свои полки на Кочубея.
Белый Генерал и его войско – злые вороны, а Кочубей и кочубеевцы – ясные соколы. Но, когда налетает сотня воронов на сокола, обивают они его. Тучей налетели белые на кочубеевцев. Засверкали шашки, загудела земля от конского топота, солнце ясное померкло в пыльных облаках.
Три дня и три ночи шел бой. Много врагов полегло, но стали злодеи одолевать кочубеевцев. Затупились в бою шашки красных конников, помутились от пота глаза, руки устали от взмахов.
– Разбили нас! Сдаваться надо! Покориться следует! – закричали слабые.
Сверкнул очами Кочубей и крикнул громовым голосом: – Нет, не побеждены мы! Правда не может быть побеждена! Скачите, други верные, через степи и пески на восток, откуда приходит солнце. Там войска красные стоят, они придут к нам на помощь! Скачите, а я вас прикрывать буду!
Помчались кочубеевцы, усталые и голодные, раненые и истомленные, туда, откуда солнце всходит. А Кочубей последним отступает, от врагов отбивается. Усталый, израненный, саблей машет и кровь его капля за кашлей на землю сухую падает.
Хотели кочубеевцы помочь своему командиру, повернули назад, но он не позволил:
– Скачите вперед! А то все погибнем! Скачите, я один управлюсь!
Три дня и три ночи отступали красные войска через мертвые степи-пески, степные злобные ветры в глаза воинам колючую пыль кидали, снегами пути-дороги застилали. Кони от усталости падать стали. Закричали тут конники, что послабее были:
– Не дойдем мы! Погибнем все! Лучше сдаться, лучше покориться!
– Нет, дойдем! – крикнул Кочубей, – Видите, солнце над степью встает! Близки уже красные полки! Вперед!
И снова стал он шашкой махать, прикрывая товарищей. Махнет направо – десяти врагов нет, махнет налево – пятерых как не бывало. А кровь его горячая из многих ран так и каплет на песок.
Увидел Белый Генерал, что уходят от него кочубеевцы, разъярился и приказал стрелять по коню Кочубея. Ударили из винтовок враги, зашатался неукротимый скакун и упал бездыханным на песок. Увидели это кочубеевцы и стали поворачивать назад.
– Не бросим мы тебя, Иван Кочубей! Лучше все поляжем в бою с врагами!
А Кочубей сверкнул очами и приказал:
– Слушайте меня, я ваш командир! Скачите на восток, соединяйтесь с красными войсками. Незачем нам всем погибать, врага радовать… Скачите! А я вас прикрывать буду!
Заплакали тут кочубеевцы, но слово командира – закон. И помчались они дальше, подгоняя усталых, качающихся коней.
А Иван Кочубей пешком стал от врагов отбиваться.
– Махнет шашкой – ряд срубит, отмахнется – Полряда как не бывало. А кровь за казаком алым следом стелется.
Вдруг слышит: загремело на востоке могучее «ура». Это вышли навстречу кочубеевцам непобедимые красные полки.
Взмахнул шашкой Иван Кочубей, сразил еще трех врагов и почувствовал, что не может больше поднять свою руку, – ослабел, ушла вместе с кровью горячей сила богатырская. Закачалась перед ним степь широкая, синие тени на глаза набежали, почернело солнце ясное… И упал казак Иван Кочубей мертвым на песок.
Примчался тут на коне Белый Генерал, взмахнул шашкой, разрубил грудь казака и вырвал горячее сердце.
Вспыхнуло сердце пламенной отвагой-ненавистью и испепелило врага – Генерала. А вольный ветер-степняк подхватил жар казачьего сердца и понес его к Кубани родимой, пронес над станицами и хуторами, селами и аулами.
И от горячего сердечного жара загорелись ненавистью к белым все те, у кого мозоли с рук не сходили, кто годами добывал богатство для богатеев-мироедов. Где капля горячей крови Ивана Кочубея на землю падала, там стоял конник с алой лентой поперек папахи. Мозолистые руки грозно шашки острые сжимали, кони копытами землю били. И звали себя эти конники кочубеевцами.
Когда пошли в атаку на белых красные полки, кочубеевцы с другой стороны на врага ударили. И пришел тут белым полчищам конец.
Много лет прошло с тех пор, но до сих дней горит яркий кочубеевский огонь в сердцах у кубанцев. С молоком матери разливается он по жилам кубанских казачат. Потому так упорны и неутомимы в труде наши земляки, потому нет для них ничего дороже Родины.
Теплый камень
Рассказывают, что еще лет сорок тому назад не было здесь этих розовых скал. Был тогда на этом месте брод через реку Белую, а за ним горная дорога на хутора.
Когда сражались кубанские партизаны в гражданскую войну за нашу Советскую власть, на Темнолесских хуторах их штаб размещался, а вокруг, по горам, бродили белые банды. Кулаки, атаманы, офицеры царские бешеной злобой кипели против Советской власти. Не щадили они ни женщин, ни детей, ни стариков – всех рубили и стреляли. Если попадались в их руки раненые красноармейцы или красные партизаны, тут они: всю лютость свою показывали. Не было мук, каких бы не придумали злодеи для своих пленников. Горели черные бандитские сердца смертельной ненавистью к людям, которые сражались за советскую правду, против злобы и насилия.
