меня. — Ты сказала профессору, что не я писал то задание.
Ну, технически, я не говорила профессору. Я просто включила в середину работы абзац, в котором говорилось: «Томас не писал это эссе. Я не могу сказать вам, кто я, но могу сказать, что Томас шантажировал меня, чтобы я написала эту работу за него».
Затем я отправила его Томасу. Я рассчитывала на то, что он даже не удосужится прочитать его до конца, прежде чем сдавать. И вот, о чудо, именно это и произошло.
— Я ни с кем не разговаривала, — говорю я.
— Не лги, — рычит он.
— Это правда. Ты можешь спросить любого из преподавателей. И у студентов в классе тоже. Я не разговаривала с профессором.
— Ну, значит, ты что-то сделала. Потому что они знают, что я не писал это эссе. — В его голосе появились опасные нотки. — И знаешь, что они из-за этого сделали? Они снова завалили меня и запретили мне снова посещать этот класс. А потом они попытались меня исключить. Меня.
Победа пульсирует в моей груди. Я знала, что они завалят его, но не ожидала, что они зайдут так далеко.
Подняв подбородок, я с презрением смотрю на него.
— Ну, может, тебе стоило подумать об этом, прежде чем поручать кому-то другому писать за тебя работу.
Что-то щелкает в его глазах, и за несколько секунд из него вытекает вся человеческая сущность. Остается только холодная смертельная ярость, с которой он смотрит на меня.
Моя кровь холодеет.
И тут я понимаю, что только что совершила ошибку. Гигантскую, мать ее, ошибку. Я недооценила его. Я знала, что он будет в ярости от того, что снова провалил задание. Я даже приготовилась к избиению из-за этого. Но, глядя в его холодные серые глаза, я поняла, что сильно недооценила, на что способен этот человек.
Все тревожные звоночки в моем черепе загудели в полную силу, когда я обвела взглядом окрестности в поисках выхода из этой безумно опасной ситуации.
Вокруг больше никого нет.
Только Томас и его люди, которые образовали вокруг меня полукруг, прижав меня к низкой каменной стене у основания фонтана.
Прежде чем я успеваю сообразить, что делать, Томас делает шаг вперед.
Не думая, я снимаю сумку и с размаху бью его. Тяжелые книги по истории, лежащие внутри, ударяются о его руки, отбрасывая их в сторону, прежде чем они успевают дотянуться до меня.
Но это лишь на секунду.
Холодная ярость отражается на лице Томаса, когда он хватает сумку и тянет ее к себе. Я вынуждена отпустить ее, иначе меня потянет прямо к нему.
Паника бьется в каждой моей жилке, когда он отбрасывает сумку в сторону и снова надвигается на меня. Я кручусь на месте и перепрыгиваю через край фонтана. Вода разлетается вокруг меня, когда я приземляюсь на другой стороне. Из моего горла вырывается шипение от холода воды, которая доходит до середины бедер, но я заставляю себя отбросить шок, отчаянно пытаясь проскочить через нее и перебраться на другую сторону.
Я успеваю сделать всего один шаг, как очередной всплеск эхом отдается в тишине ночи. Мои джинсы и кроссовки насквозь промокли, а вода хлещет по животу, пока я пытаюсь пробраться через нее. Мне удается сделать еще один шаг, прежде чем огромный вес врезается мне в спину.
Мой живот вздрагивает, и я падаю лицом в воду.
Холод повергает мое тело в еще большую панику, когда моя грудь, а затем и голова погружаются под воду. Я яростно бью ногами, пытаясь сбросить с себя груз. Ноги ударяются обо что-то, и сила, удерживающая меня на дне, исчезает.
Я поворачиваюсь и снова поднимаю голову над водой. Воздух наполняет мои легкие, и я делаю глубокий вдох. Но прежде, чем я успеваю подтянуть под себя ноги, две большие руки обхватывают мое горло.
Томас стоит надо мной, холодный и бесчувственный, как статуя. Все, кроме его глаз. Они горят нечеловеческой яростью, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Умри.
Страх, подобного которому я никогда не испытывала, обрушивается на меня, как приливная волна.
Затем он снова погружает мою голову под воду.
Инстинкты выживания в панике кричат, когда его большие руки держат меня за горло под водой. Я бьюсь и бьюсь изо всех сил, пытаясь убрать его руки, но он словно из камня. Пузырьки всплывают на поверхность, когда он сильно трясет меня. Мне хочется кричать, плакать и рыдать одновременно, но я заставляю себя держать рот закрытым и беречь те крохи воздуха, которые у меня есть.
Вокруг меня мир представляет собой лишь размытое месиво из клокочущей воды, которое венчает огромная темная тень над головой. Сначала я пытаюсь выбить его ноги, но я не в том положении, чтобы это сделать, поэтому вместо этого я сосредоточиваюсь на том, чтобы попытаться разорвать его хватку на моем горле. Мои пальцы впиваются в его руки, ногти царапают кожу, как у дикого животного, но он, кажется, даже не чувствует этого.
Я чувствую, как слабею. Борьба покидает мои конечности, а в уголках глаз закрадывается темнота. Мои легкие горят от нехватки воздуха.
И тогда приходит холодное и жесткое осознание.
Сегодня я умру.
Этот человек утопит меня в фонтане прямо здесь, в кампусе. Все, ради чего я так упорно трудилась в своей жизни, оказалось напрасным. Мне так и не удалось почувствовать вкус свободы за пределами маленького городка, в котором я выросла. Я так и не смогла продолжить свою страсть к истории. Я так и не смогла влюбиться. Я так и не смогла по-настоящему жить.
И все потому, что я пыталась перехитрить психа, который хотел, чтобы я ему подчинилась.
Какая чертова ирония.
Горечь заполняет мою грудь, обжигая горло, словно кислота. А может, это вода из фонтана, которую я вдыхала, в сочетании с нехваткой воздуха.
Перед глазами проплывают черные пятна, а руки опускаются и бесполезно парят рядом со мной. У меня не осталось сил. Больше ничего не осталось.
Вот и все.
Как раз в тот момент, когда я собиралась закрыть глаза и принять холодные объятия смерти, руки исчезают с моей шеи.
Используя последние остатки сил, мне удается поднять голову над водой.
Зрение расплывается, в ушах звенит, но я откашливаюсь от воды, а затем глубоко вдыхаю прохладный воздух, по вкусу напоминающий нектар богов.
— Тебе повезло, сучка, — рычит Томас мне в лицо. — В следующий раз, когда я тебя увижу, я закончу работу.
Вода хлюпает вокруг меня, и звуки брызг эхом
