части.
В это время Смоленск являлся землею Великого княжества Литовского. После очередной войнушки московский великий князь Василий Тёмный подписал с выигравшим сражение великим князем литовским Казимиром договор о том, что на вечные года Смоленск и его земли принадлежит литвинам.
Ну, он то подписал, но были силы, которым это не понравилось. Вот и с молчаливого согласия Ивана III нашлись люди, которые захотели пощупать литвинов за тёплое вымя. Если не забрать город, то повеселиться на его землях.
Мои побратимы почти в полном составе собрались в этом участвовать.
В походе, кроме лихих людишек из Новгорода и Пскова, примут участие дружины из Мурома и Рязани. А также охочие людишки из Владимира и Суздали.
Я в раздумьях, дорога длинная. Месяц добираться только туда — 1200 вёрст без малого, через Владимир, Москву и дальше на запад. Причём по рекам особо не доберёшься, придётся высаживаться и перемещаться на своих двоих. Говорят, что лучше двигаться по дорогам, то есть зимой. Когда можно будет перемещаться в том числе по замёрзшим рекам.
Я бы отказался, у меня дружина маленькая, да и кто-то должен остаться на хозяйстве. Вдруг враг подберётся к Хлынову, а у меня в имении одни бабы. Вернусь на разграбленное пепелище.
Но Гриша со товарищи уговаривают согласится, говорят, что Фёдор, князь Рязанский сам лично пойдёт с дружиною.
Чёрт, и почему я плохо учил историю. Вот знал бы когда Смоленск вернётся в родные пенаты, отталкивался бы от этого.
— А ты возьми наймитов. Новгородские ватажки только войнушкой и живут, — это Фёдор Отяев уговаривает меня не множить проблемы, наверное тоже знаком с принципом бритвы Оккама «Не следует множить сущее без необходимости».
Ну, как по мне, я просто стараюсь просчитать ситуацию на пару ходов вперёд.
Фёдор говорит, что можно нанять вояк за деньги. Они могут трудиться на ратной ниве повременно или сдельно, то есть сидеть у меня на зарплате или на доле от добычи.
— И таким можно живот доверить?
— Можно, — ответил боярин, — дав слово они будут его держать. Ну, пока обстоятельства не изменятся.
Не знаю, боязно влазить в подобную авантюру. Но эти долбанные вояки, которые мои побратимы прямо горят желанием помахать сабельками.
Первым делом я проверил состояние вооружения. Моя защита нуждается в ремонте. Пришлось мне срезать острым ножом наваренный профиль резины на покрытии щита и лицевых с задними пластинами. Помню это ощущение, будто бежишь с тяжеленной подушечкой для булавок. Татарские стрелы отлетали от армированной десятимиллиметровой плотной основы, которой был подбит мой щит. А вот в резину втыкались, даже сулица болталась, мешая бежать. Вот я и посрезал у себя и товарищей это излишество. А вместо этого дополнительно наклепал металлические полосы, препятствующие рассечению тяжёлым оружием щита и резины.
Также я удлинил кольчужную юбку, прикрыв колени. Был бы умнее, не получил бы тогда резанную рану ноги.
Не лежала у меня душа к походу, не хотел я бросать только зарождающийся бизнес. Пошли первые заказы на горилку, Ирина докладывает, что в нашу кубышки потекла денежка. Настоящий ручеёк, размахи у её папаши серьёзные. Он не один, он с компанией подобных объединился и те переориентировали свои караваны на Хлынов. Прикинули выигрыш, посмотрели на предприимчивого купца и решились.
Тем временем мне удалось нанять ватажку муромчан. Их мне посоветовал один купчина. Пользовался их услугами прошлой зимой, сейчас временно они не удел и торчат в Хлынове.
Их старшого зовут Вавила, ещё молодой мужчина с окладистой бородой. Узнав о предлагаемой работе сразу расставил знаки препинания — три медяка простому ватажнику, пять старшине. И это каждый день и на моём коште. То есть заботы об их пропитании ложатся на меня. Правда вооружены они изрядно, у каждого сабелька аль меч, у многих бронька прикрывает тело. Рогатины и шестопёры, метательные сулицы и копья, у каждого второго за плечами саадак с луком и колчан со стрелами. Правда ватажники пешие, более заточены на бой с ушкуя.
Узнав цены я пошёл подсчитывать расходы на дружину.
Два десятка ватажников в день требуют шестьдесят шесть медных пуло плюс пропитание. То есть за два дня положи московский рубль.
До Смоленска дней сорок чапать — это два червонца, сумасшедшие деньги. А ещё там непонятно сколько под Смоленском стоять и назад дорога. Арифметика не сложная.
С другой стороны с такой дружиной уже не стыдно людям показаться. Да и безопаснее с ними.
В итоге заключили мы ряд и парни перебрались в моё имение. Слава богу свободного места хватает и те разместились с комфортом по избам. Пришлось выделять стряпуху и готовить для них двухразовое питание. Благо чёрной икры они не требовали, завтракали тем, что с вечера оставалось.
А решился я их нанять, потому что свободные ватажки приняли щедрые предложения и стали стягиваться к местам сбора. Я просто понял, что и этих завтра перехватят.
Решено выдвигаться загодя по реке к Котельничу, а там в семидесяти вёрстах назначена точка сбора. Войско выдвинется загодя, передвигаясь по замёрзшей Оке.
Так что у меня есть время подготовиться.
Снег выпал через седьмицу после Покрова и к началу ноября лёд на реке встал. Я, по мере приближения похода перестал переживать. Чему быть — того не миновать. Наоборот в очередной раз проверяю, чтобы у нас было вдосталь продуктов. Вяленого мясца изрядно припас, солёного сала купил про запас. Ну и разумеется часть зерна я запретил смердам свозить в город, сам выкупал и складировал у себя. Предпочитаю рассчитывать на себя. Опять-таки вязанки сулиц и большой запас стрел удалось перекупить заранее у купцов с Востока.
Мы срядились с побратимами, что встречаемся через седьмицу у южных ворот города. Оттуда с божьей помощью и двинем на запад.
Но, видимо плохо я помолился, заболел.
С вечера почувствовал себя не очень хорошо, а ночью очнулся от жара. Встал и закинул в рот горсть таблеток. Сразу антибиотик и противовирусные. Но, то ли таблетки просроченные, то ли болезнь другого рода, к обеду совсем заплохело. Как сквозь туман вижу лица Григория и Фёдора, приехавшие навестить товарища. Потом провал, мечусь в горячке, кто-то меня поит горьким отваром и я опять отключаюсь.
Проснулся, будто вынырнул из проруби. Вздохнул полной грудью и открыл глаза. Ночь, темно, только неверный огонёк лучины освещает комнату. У двери лежит тёмная и пованивающая псиной куча. Я улыбнулся, то верный Шуда привычно дежурит, дабы враг не зашёл. На лавке притулился мой верный оруженосец Пахомка, спит одетым.
От вида этих типов у меня даже улучшилось
