— Клянусь, если еще хоть раз один из вас встанет с этого места без моего разрешения, я сам пристрелю его. — Он сел на стул напротив них и положил рядом с собой на стол пистолет. Вооруженная до зубов охрана осталась в дверях. — Мне больше нечего терять. А ваши объяснения мне ни к чему. Вряд ли вы готовы сказать правду. А то, что жалели меня, боялись все рассказать из-за того, что болезнь может вернуться, так приберегите эти сказки для сентиментальных старушек.
— Но это правда. — Джоан пыталась спасти ситуацию.
— Я оценил твою попытку, — усмехнулся Джордж. — Если бы вы действительно боялись за меня, вы бы не пошли на это. Все очень просто, не так ли? — Его лицо было серым от усталости, вероятно он не спал несколько дней. — Я понимаю, вам трудно смириться с тем, что сейчас я хозяин положения, ведь я вечно болтался у вас под ногами, как мелкое надоедливое животное, которое только мешало вашим планам… Но сейчас вам придется подчиниться.
Джоан била мелкая дрожь, ей было очень страшно, но она все же сделала последнее усилие:
— Джордж, прошу тебя, давай поговорим в другом месте и в другое время.
— А чем тебе не нравится это место? По-моему, здесь очень уютненько, — ответил он с сарказмом. — Мой дядя всегда знал толк в развлечениях и в том, как все обставить должным образом. — Он кивнул в сторону столика, который украшали фрукты и шампанское.
— Ведь именно это так действует на женщин, не так ли? — Последние слова были обращены к Джоан, но она не ответила. — Впрочем, все как обычно — фрукты, шампанское и… чужая жена. — После короткой паузы Джордж продолжил: — Вообще-то в данный момент вас меньше всего должны интересовать вопросы места и времени нашего с вами рандеву. Вас сейчас должен волновать другой вопрос: «Что он с нами сделает?». Да, папочка?
У Дэвида пересохло в горле. Охрипшим голосом он спросил:
— Когда ты узнал?
— Давно, еще в школе. Мир не без добрых людей. Вот она, еще одна ложь, из-за которой я должен опасаться своих родственников.
Джоан взмолилась:
— Прошу, перестань. Это невыносимо.
В волнении Джордж встал и подошел к окну.
— А ты думаешь, мне легко было вынести все это? Когда Натали попросила о встрече и высказала свои догадки по поводу вас, я не поверил. Дурак!
— Натали? — удивленно спросил Дэвид.
— Да, Натали. Ты был слишком самоуверен. Не задумываясь вышвырнул свою невесту, как только любовница снова поманила тебя. Честно говоря, не ожидал от тебя такого постоянства, но, видно, запретный плод сладок.
— Значит, решила отомстить, — горько усмехнулся Дэвид.
— Да, ты зря потратил свои деньги. На этот раз ты просчитался. Миллион долларов не помог Натали забыть об уязвленном самолюбии. Надо отдать ей должное, она женщина настырная. Прислала мне фотографии. И тут уж мне пришлось поверить. Каждый день детектив приносил все новые и новые доказательства вашего предательства. — Джордж продолжал смотреть в окно, а голос становился все глуше. — Думали, что я сдохну. Простите, что помешал вашим планам.
Дэвид осторожно заметил:
— Действительно, Джордж, давай поговорим в другом месте.
Но Джордж пропустил его слова мимо ушей.
— Сначала я хотел просто пристрелить вас обоих. — Он отвернулся от окна и посмотрел в глаза Джоан. — Но не смог. К сожалению, я еще люблю тебя. — Каждое слово давалось ему с трудом. — Люблю и одновременно ненавижу. Ты вытащила меня из такой пропасти, откуда люди редко возвращаются, и тут же сбросила в пропасть, у которой вообще нет дна… Подумать только. Ты под разными предлогами отказывала мне в близости и бежала к нему. Но я хочу дать тебе еще один шанс, хотя ты этого и не заслуживаешь. Ты пойдешь со мной? Если ты согласишься поехать со мной на остров, то я, возможно, прощу тебя. — И после паузы добавил: — Решай здесь и сейчас. Завтра уже будет поздно.
Как ни было Джоан страшно, она все же нашла в себе силы ответить:
— Прямой вопрос требует прямого ответа. — Она не смогла выдержать того, как Джордж смотрел на нее, и опустила голову. — Прости, но я не люблю тебя.
Джордж резюмировал:
— Ну что ж, я ожидал этого.
— Зачем тогда спрашивал? — саркастически заметил Дэвид.
Громкий смех был ему ответом.
— Да, действительно, странно как-то, муж спрашивает жену, пойдет ли она с ним. Простите за плохое воспитание. Однако пора заканчивать с этим цирком, представление слишком затянулось. — Джордж повернулся к Джоан. — Выбирай: либо ты со мной, либо больше никогда не увидишь сына.
Несмотря на то, что Энтони предупреждал ее о таком развитии событий, она была не готова к происходящему. Ее рот в изумлении приоткрылся. Сначала она посмотрела на Дэвида, а потом перевела взгляд на Джорджа.
— Я не ослышалась? — Ее голос дрожал от волнения. — Я не верю, что ты способен на это.
— Обманутый муж способен на многое, — горько усмехнулся он. — Ты невнимательно смотрела водевили, на которые так любила ходить.
— Джордж, остановись, — вмешался Дэвид. — Сейчас ты можешь совершить непоправимое, откуда не будет выхода.
— Вы меня опередили… — От волнения у Джорджа перехватило голос. Закашлявшись, он взял со стола бутылку с виски и сделал несколько глотков, но через минуту уже продолжил свои обвинения: — Вы уже совершили непоправимое. Что бы ни произошло, вы всегда будете теми людьми, которые предали своего сына и мужа.
Несмотря на то, что нервы Джоан уже были на пределе, она все же спокойно спросила:
— Ты обвинил меня в стольких грехах, почему же ты так упорно требуешь, чтобы я поехала с тобой на остров? Неужели ты сможешь мне доверять?
Он усмехнулся и на миг стал прежним Джорджем, каким они его знали раньше. Но уже в следующее мгновение его лицо снова будто окаменело.
— Ты права, к вам у меня нет больше доверия, но я решил рискнуть. Время покажет: возможно, я выиграю, а возможно, и проиграю. Правда, данную партию выиграл, похоже, я. К тому же я решил проверить, что значит счастье любой ценой. Ведь вы действовали именно так. Зачем обращать внимание на желания и чувства другого человека, даже если этот человек ваш муж или сын. Важно только то, чего тебе хочется. Ведь так?
Но ему никто не ответил, тогда Джордж продолжил:
— А мне пока хочется, чтобы ты оставалась со мной. — И цинично добавил: — Пока не надоешь мне. — Он нехорошо усмехнулся при этом. — А потом, возможно, я сам подарю тебя своему отцу.
От этих слов Джоан отпрянула как ужаленная, ее лицо пылало огнем, однако она решила больше не спрашивать о себе, чтобы не добавлять щепок в огонь его тщеславия, поэтому спросила про сына:
