Много времени занимали испытания по тестированию искусственного интеллекта, на который Андрей возлагал большие надежды. Обычно Гумилев возвращался домой уже за полночь, ужинал, не разбирая вкуса приготовленной поваром еды (повар, выполняя указания Евы, старался кормить его диетической пищей, но Андрею было все равно), и проваливался в короткий сон без сновидений. В девять утра он уезжал в офис, успевая перед уходом лишь пять минут поиграть с Марусей.
Однако в дни, когда из Хабаровска приходили письма Евы, все было иначе. Гумилев старался приезжать домой не поздно, для чего ему приходилось покидать офис еще до начала традиционных вечерних пробок. Маруся в такие вечера ждала Андрея в гостиной, и стоило ему зайти в дом, как она тут же бросалась к нему на шею и тащила за руку в гостиную — «смотреть кино про маму». Если же Андрей все-таки задерживался, малышка устраивала няне скандал, ни за что не желая ложиться спать без просмотра Евиных посланий.
Ева сдержала обещание: каждые три дня она присылала письмо с прикрепленным к нему видеофайлом. Благодаря этим письмам Андрей и Маруся знали обо всем, что творится на таежной базе. Ева рассказывала смешные истории из жизни «города подземных ученых», как она называла базу экспедиции, делилась новостями про то, как удалось установить на территории морлоков еще несколько новых камер, хвасталась, что теперь у ученых есть картинки из логова «пахана», как сами морлоки звали своего вожака.
Видеофайлы, записанные в основном на мобильный телефон Евы, иллюстрировали эти рассказы. Другие были записями, снятыми с камер наблюдения, установленными на базе и по периметру территории морлоков. На одной из записей Ева держала на руках рыжий меховой комок, который разворачивался в небольшую обезьяну со смешным детским лицом. Это был тот самый детеныш снежного человека — Рыжик — которого ученые нашли в тайге еще весной. Маруся хохотала до слез, наблюдая за тем, как мама учит неуклюжую зверюшку разговаривать и пользоваться ложкой.
Некоторые видеофайлы представляли собой сценки из жизни морлоков — как они охотятся, как едят и танцуют в священном экстазе во время новолуния.
На третью неделю после отъезда Евы Гумилев проводил совещание с экспертами, ответственными за тестирование систем искусственного интеллекта. Неожиданно зазвенел внутренний телефон.
— Андрей Львович, — голос секретарши Лены показался Гумилеву испуганным, — с вами просит соединить профессор Покровский Эдуард Никитич.
— Кто это такой? Я же просил ни с кем не соединять!
— Да, Андрей Львович. Но он говорит, что не сможет позвонить позднее. Он работает в вашем научно-исследовательском центре…
— Ну так пусть звонит Бунину! — рявкнул Гумилев. — Мне некогда решать их вопросы…
— … в лагере «Реликт», — продолжала педантичная Лена. — Сейчас он звонит из Хабаровска. Переключить на Бунина?
Андрей запнулся. Из Хабаровска? Лагерь «Реликт»? Да ведь это же та самая база, где сейчас находится Ева!
— Нет, — сказал он после секундного раздумья. — Я поговорю с ним сам.
Он извинился перед экспертами и вышел в отгороженное полупрозрачной стеной помещение, где у него была оборудована комната отдыха с татами для медитаций и макиварой для снятия эмоционального напряжения.
В трубке что-то щелкало, потом слегка задыхающийся голос произнес:
— Алло? Алло? Барышня, но ничего же не слышно!
— Профессор? — перебил Андрей. — Говорите, я слушаю.
— Андрей Львович! Рад вас слышать! Извините, что отвлекаю…
— Все нормально. Вам что, наладили телефонную связь?
— Да нет, — сокрушенно вздохнул профессор. — Спутник по-прежнему не функционирует, сидим, как на необитаемом острове. Я звоню из Хабаровска, выбрался сюда на пару дней.
— Это удачно, — сказал Гумилев. — А Ева осталась в лагере?
— Что? — растерянно переспросил Покровский. — Ева? Да, я как раз насчет Евы вам и звоню. Извините, что беспокою вас, но что-то никак не могу с ней связаться. Телефон у нее недоступен, а дома ваша… э-э… горничная все время отвечает, что ее нет, но не уточняет, когда можно перезвонить… А у нас, между прочим, проект горит!
Сердце Гумилева пропустило несколько ударов.
— Подождите, профессор… Я ничего не понимаю. Зачем вы ищете Еву дома, если она в тайге?
— Андрей Львович, как так — Ева в тайге? Это что же, что ж, поехала к нам и не предупредила? И когда ее ждать? Не время сейчас на вертолете летать, можно спугнуть морлоков!
Андрею стало страшно. Он понимал: прежде всего надо убедиться, что этот старик — не какой-то шут, а настоящий профессор Покровский, что он действительно в Хабаровске, что он, в конце концов, говорит правду — и только потом давать волю эмоциям, но страх был сильнее рассудка.
— Алло! Алло! Андрей Львович! Алло! Ну вот, и здесь неполадки со связью, — бормотал в трубку Покровский.
— Да-да, я здесь. Профессор, Ева должна была появиться у вас на базе в ночь на семнадцатое августа, во время новолуния.
— Ну да, семнадцатого к нам прилетела очередная группа ученых. Но, извините, вашей жены там не было! — старческий голос звучал расстроенно и слегка напряженно: похоже, Покровский не мог понять, то ли Гумилев так шутит, то ли действительно надо волноваться. — Я все-таки не страдаю склерозом!
— Но она присылала мне письма! Каждые три дня, с вертолетом! Пилот отправлял их из Хабаровска!
— Андрей Львович, голубчик! Какой там вертолет раз в три дня! Мы боимся беспокоить морлоков! Я сам добирался сюда на перекладных — сначала на джипе, потом…
— Подождите! — властно прервал его Гумилев. — Я видел видеозаписи! В том числе этих ваших морлоков. И как минимум две записи, на которых моя жена таскает на руках маленькую рыжую гориллу!
— Это не горилла. Это Рыжик — детеныш снежного человека. Наша уникальная находка! — нащупав тему, в которой он чувствовал себя уверенно, профессор, наконец, перестал бормотать и заговорил твердым голосом. — Только его сейчас даже наши грузчики на руки не поднимут — он за лето вымахал так, что теперь весит не меньше центнера! Это Ева его еще по весне нянчила, когда он совсем крохой был, даже говорить не умел…
— Но она сообщала в письмах новости о вашей жизни! — не желал сдаваться Андрей. — Как какой-то Васькин разрисовал лицо краской на манер морлоков и ходил пугал всех на станции. Как кто-то запаролил вход в туалет!
— Да, было такое. Летом — мы об этом Еве писали. Сама она этого не видела. Андрей Львович, — профессор сделал печальную паузу, — регулярная связь с базой стала невозможной после того, как вышел из строя спутник. Ева никак не могла отправлять вам письма. Никак.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
