Он улыбнулся.
– Попробую. Но сегодня займемся другим.
«Здесь только вы и я, больше никого нет»…
Что за мысли, леди-наследница?!
– А именно?
Кэллиэн указал на лежащие на столе цветы и фрукты.
– И что мы будем с ними делать?
– Инерис, что вы знаете о магическом зрении?
– Что у вас за манера отвечать вопросом на вопрос?
– Вам что-то не нравится? – невозмутимо уточнил маг.
– Вы это специально сказали?
– Инерис, как можно обижаться на меня за то, что с легкостью проделываете вы сами?
– Кэллиэн, вы… вы невозможны!
– А вы чудовище, – кивнул маг. – Отлично, с этим разобрались. Так что с магическим зрением?
Она пару мгновений прожигала его возмущенным взглядом и, выдохнув, сдалась.
– Ну… я мало что знаю. С его помощью вроде бы можно увидеть ауру некоторых заклятий, распознать иллюзии, и оно же используется в целительстве, чтобы поставить диагноз.
Кэллиэн одобрительно кивнул.
– Вот видите, вы про свой дар знать не знали, но при этом кое-что читали о магии…
– Только то, что входило в общий теоретический курс, – с сожалением признала девушка.
– Не страшно, шанс узнать больше у вас еще будет. По факту: спектр применения магического зрения гораздо шире, и недавно мне захотелось попытаться на его основе сделать нечто новое. Вообще это довольно тривиальный, бытовой момент, но все же. Можно ли увидеть запах? Можно ли с помощью магического зрения увидеть то, что ощущает нос? И не так давно я нашел способ.
– Серьезно?! – удивилась Инерис. – Увидеть запах?
– А вы не смейтесь, а вдумайтесь. Каким образом запах попадает в нос? Почему яблоко режут на одном конце комнаты, а запах чувствуется на другом? Что именно происходит в воздухе, когда чистят апельсин?
– Во-первых, я не смеялась, во-вторых, вынуждена признать – да, это интересно, и вы меня заинтриговали. Вы поэтому потащили меня за цветами и апельсинами?
– Я так понял, вас не только свободы лишили, но и сладкого, а потому решил, что после опыта мы как-нибудь найдем применение фруктам… и фиалкам тоже, если захотите.
– И сладкого тоже, да, – несчастным тоном подтвердила Инерис. И тут же с надеждой уточнила: – А вы не сможете завтра с тортиком прилететь?
– Вам ванильный или шоколадный?
– Шоко... а, вы опять издеваетесь, – поняла она, увидев выразительную кривую ухмылку. – Ладно, демон с вами и с тортиком… А как это делается? В смысле – как можно увидеть запах? Вы, надеюсь, не на глаза заклинание накладывать собираетесь?
Укоризненный взгляд.
– Инерис, я зачарователь! И с человеческим телом не работаю… по крайней мере, пока оно ходит и дышит.
По спине холодком прошелся вопрос: а после?!
– Простите, неудачная шутка, – отвел взгляд Кэллиэн.
– А точно шутка?!
Он помолчал.
– Зачем вы задаете вопросы, ответ на которые не хотите знать? – тихо спросил он. – Я вам уже говорил о пути темного мага. Считаете, вам нужны подробности? Вам спокойный сон не по душе?
– И вы еще упрекали меня в бестактности, – криво усмехнулась Инерис. – Могли бы меня заверить, что, конечно, говорите несерьезно…
А вот теперь улыбка Кэллиэна была вполне искренней, хоть и невеселой.
– Подловили. Виновен в невнимательности. Что до остального… не хочу вам лгать, так же, как и вашему отцу. Поэтому у меня к вам будет одна просьба, Инерис. Боитесь ответа? Не задавайте вопрос. Серьезно, будет легче и мне, и вам. Начнете меня бояться – не с кем будет в следующий раз из заточения сбежать.
– Вы… я подумаю об этом, – пошла на компромисс девушка. – Так… что там с запахами?
– Уход от ответа засчитан, средний балл, – Кэллиэн отвернулся к столу, а Инерис покраснела. – Берем вот такие очки…
– Это – очки?!
В ее понимании очки были тонкими, изящными, с золотой или серебряной оправой… а тут два огромных круглых стекла, да еще довольно толстых… которые к тому же не увеличивали и не уменьшали предметов, то бишь были не линзами, а именно кусками самого обычного стекла!
– К словам не цепляйтесь, – ровно попросил маг. – И вообще, дайте сюда, вы их рано надели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И он сноровисто размазал по стеклу какой-то густой прозрачный состав.
– Это что такое?
– Вещество, которое я буду зачаровывать. На стекло, как и на дерево, магия плохо ложится. Для того, чтобы увидеть запах, требуется сочетание вербального и материального компонентов.
– Заучка, – пробормотала Инерис.
– Сказала леди, которая каждый день своими вопросами доводила до истерики князя Ратри и пятерых нанятых для нее учителей. Лучших в княжестве, между прочим. Надевайте, – и он нахлобучил ей на нос очки, небрежно зацепив дужки за уши.
Пальцы коснулись волос, аккуратных розовых раковин, щек… Вроде мимолетно, вроде даже без прямого контакта – перчатки-то никуда не делись… Но каждое прикосновение Инерис ощутила со странной остротой.
Затем Кэллиэн зубами стащил перчатку с одной руки и дотронулся до оправы.
– Закройте глаза и не двигайтесь, – коротко попросил он и выдохнул какое-то заклинание.
Инерис открыла глаза и поняла, что странная субстанция, которую он нанес на стекла, застыла на них ровной прозрачной пленкой.
– Зелье быстро испаряется, поэтому тянуть не будем, – произнес он, повторив те же манипуляции со второй парой очков. – В моей лаборатории посторонних запахов нет, поэтому вы пока ничего не видите. Смотрите, что будет дальше.
Кэллиэн двинулся к миске с фруктами и взял апельсин, а затем ловко его разрезал надвое.
Инерис невольно охнула, глядя во все глаза.
Едва нож прорезал кожицу, в воздух фонтаном взметнулась золотистая дымка – яркая, насыщенная, состоящая из мириад мельчайших капелек и крохотных точек. Она молниеносно превратилась в облако, утратив яркость, а затем золотистой пеленой расползлась по комнате – так быстро, что она не успела даже уследить за образовывавшимися и мгновенно сменявшимися в воздухе золотистыми фигурами. Удар сердца – и она стоит в золотом облаке. Делает осторожный вдох… так странно дышать этим оранжевым воздухом… Свежий запах сочного, вкусного апельсина наполнил ноздри, и у нее невольно слюнки побежали.
– Красиво… потрясающе красиво, – выдохнула она, следя за тем, как потоки воздуха подхватывают и тащат за собой шлейф аромата.
– О, да. А теперь подойдите к цветам. Это тоже интересно.
Инерис послушно двинулась к другому краю стола, перевела взгляд на розу и лилию, лежавшие там, и забыла обо всем на свете.
От розы полукругом расходился темно-красный ореол, смешиваясь сейчас с золотой дымкой. Словно мельчайший порошок распылили в воздухе, но он был таким невесомым, что не оседал на землю. Запах лилии оказался ярко-желтым. И сейчас три волны запаха причудливо смешивались друг с другом, создавая потрясающие узоры…
– Фиалки смотрятся скромнее, – подал голос Кэллиэн.
Предсказуемо нежно-сиреневое сияние повисло над цветочками. Но оно было недостаточно интенсивным, чтобы сохранять силу, и рассеивалось в воздухе, становясь почти незаметным.
– Опыты показали, что запах, имея цвет, при этом не обладает каким-то общим для всех фруктов или цветов показателем. Он может принимать самые разные оттенки. Скажем, если мы разрежем еще пару апельсинов, они могут оказаться темнее, светлее, ярче… И так до бесконечности, – что он и продемонстрировал, взяв еще один фрукт.
– Потрясающе. Необычайно, удивительно и завораживающе. Хочется стоять на месте, наблюдать и поражаться.
Она перевела взгляд на Кэллиэна – и удивилась. Вокруг него мерцала легкая темно-синяя дымка. Это что – тот самый аромат, который она почувствовала на камзоле? Какое-то средство для стирки, что ли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хотя нет, лицо тоже…
Но спрашивать после предыдущей отповеди не хотелось. Вдруг ответ на этот вопрос ей тоже не хочется знать?
– А почему вы заинтересовались этим аспектом?
Он молчал, глядя на нее непроницаемыми синими глазами за стеклами очков.
– Давайте скажем так, я раньше изучал разные аспекты и возможности тела. И продолжаю делать это сейчас – из любопытства раздвигая границы возможного.
