Спустя час напряженной работы к месту пожара прибыл паровой экскаватор, но работы ему не нашлось, поскольку люди докопались до каменной кладки и теперь старательно выдалбливали кирпичи в шестнадцати футах от того места, где шевелились живые. Я видел, что они давно поняли, что за ними идут сверху, поскольку сгрудились подальше от того места, где стучали кирки и лопаты.
Первую чумазую и испуганную девочку лет шести вытащил инспектор, который спрыгнул в образовавшийся проем. Вслед за ней появлялись и появлялись сначала дети различных возрастов, затем подростки, и в самом конце наверх подавали взрослых. Всего спаслось не больше двадцати человек. Как потом писали в новостях, империя в этом пожаре потеряла около пяти тысяч граждан, спаслось всего пять сотен: тех, кто находился недалеко от входа, или счастливчиков, которых спасли, выкопав котлован.
Мне пришлось оставаться на месте пожара весь день, поскольку вначале прибывшие расчеты со всего Ист-Энда и Миддл-Тауна потушили пожар в здании, а потом мне пришлось показывать, где и сколько тел находилось внутри. Я не понимал, зачем сейчас, когда здание могло обрушиться, нужно вытаскивать мертвецов, но все равно помогал, смирившись с тем, что прогуляю целый день в колледже, уповая лишь на то, что инспектор вступится за меня перед директором. Дрейк всюду таскал меня за собой, отдавая приказания пожарным и полиции. Хотя на месте давно присутствовали лица рангом повыше, лицо старшего инспектора, его решительный вид и увесистые кулаки, которые он пускал в ход налево и направо, не допуская мародерства, не давали мне просто взять и уйти.
– Трупы нужно убрать. Если обрушится здание, то вскоре они начнут гнить и трупный запах разнесется на мили вокруг. К тому же Темза рядом, и если туда что-то попадет… – пояснил мне сержант, когда его друг отошел «объяснить» двум людям, что незачем рыскать в здании.
Еще больше, чем поиски трупов, меня смущали постоянные нападки людей, которые пытались прорваться через сержанта и инспектора и требовать от меня, чтобы я нашел их сына, дочь или родителей. Сердце тяжело сжималось, когда очередную растрепанную женщину или чьего-то отца аккуратно оттаскивали от меня, а они голосили и требовали, требовали! Люди давно поняли, кто я и чем занимаюсь, поскольку именно после моих слов начинались спасательные работы.
День казался бесконечным, и я действовал уже больше рефлекторно, чем осознанно, настолько я сильно устал. У меня болела голова, саднило в легких, и хотелось спать.
Закончили мы только тогда, когда село солнце. Пошатывающийся от усталости инспектор сорванным от постоянного крика голосом просипел одному из полицейских, что нужно отвезти меня домой. Я не сильно обрадовался его словам, поскольку даже думать было тяжело, настолько прошлая ночь и день вымотали меня и физически, и морально. Столько смертей мне еще никогда не приходилось видеть, хотя некоторые живые сейчас выглядели хуже мертвых – посмотреть хотя бы на тех пожарных и полицейских, которые были тут задолго до моего прибытия. Некоторые из них просто спали, прислонившись к своим повозкам: их никто не трогал, понимая, как много они сделали.
– Рич, до кровати его доставь, – повторил инспектор молодому полицейскому, который сидел на козлах полицейского вагона, – чтобы волосок с головы не упал! Скажи, что я приеду и все объясню сам!
– Слушаюсь, инспектор, – в который раз повторял он, когда я тяжело завалился внутрь. Сил не было даже на то, чтобы пожать руку двум полицейским – я лишь слабо помахал им, и голова стукнула об пол, но я не почувствовал этого, поскольку последние силы покинули меня, и я заснул.
Сначала я почувствовал запах. Ужасная вонь проникла в мой сон, и я был вынужден открыть глаза. Знакомая трещина на потолке, которую я видел каждый вечер, прежде чем уснуть, сказала мне, что я в своей комнате. Я поднял руку и понял, откуда исходит резкий запах, в котором смешались гарь, пот, горелое мясо и другие «ароматы». Самое главное, что я не помнил, как попал в свою комнату. Последним воспоминанием были лица полицейских и фургон. Заурчавший живот резко напомнил, что я сутки ничего не ел, так что волей-неволей пришлось быстро вставать, раздеваться и с сожалением констатировать, что комплект одежды и постельного белья проще выкинуть. Смотав все в большой ком, я вынес его в коридор и затолкал в мусорный контейнер, который опустошали два раза в день. Затем принял душ и, переодевшись, зашагал в столовую – организм срочно требовал еды.
– Дин! Дон! – пробивший колокол напомнил мне, что сейчас я прогуливаю уроки, что с учетом прошлого дня должно было принести мне множество неприятностей. Сейчас я уповал лишь на то, что учителям рассказали, чем я был занят, и меня накажут не сильно, тем более что еще полдня я мог поучиться.
Дождавшись окончания урока, я зашел в класс. Множество удивленных глаз устремились на меня, а кое-кто даже не смог скрыть своей радости и ехидства в голосе.
– Похоже, у нас скоро сменится лучший ученик, – заявила Дженнифер, прокомментировав мое появление.
Я не стал ничего говорить, лишь поздоровался со всеми и сел на свое место.
– Ты где был, Рэджинальд? – поинтересовался Джеймс ван Гор, а судя по тому, как остальные навострили уши, я понял, что это интересно всем. – Учителя тебя вчера весь день разыскивали. Натворил что-то?
– На пожаре я был, – вяло отмахнулся я. – Думаю, директора оповестили, раз сегодня обо мне не спрашивают.
– На пожаре?! В доках?! Расскажи! – Класс изменился в одно мгновение. Скучающие лица преобразились в заинтересованные, и даже Дженнифер подошла ко мне ближе.
– Да особо нечего рассказывать, – удивился я такой перемене, – искал выживших, трупы, вот и все.
– А-а-а! Так это ты тот ремесленник, о котором писали сегодня в «Дейли Телеграф»? – пораженно заметила Эмми Кулуа, не усидев на своем месте и подойдя к партам аристократии. – Круто!
– Ничего такого. – Я пожал плечами, не понимая, чем тут можно восхищаться, ведь всю основную работу делали пожарные, полиция, простые люди, которые тушили пожар, выносили трупы и рыли котлован. Я был лишь указателем.
Продолжить нам не дали, поскольку в класс вошел сэр Нейман.
– Добрый день, молодые люди, – поздоровался он, словно не заметив, что возле меня собрались одногруппники. – Сэра Ричарда дер Арни задержали на фронте, и он не успел вернуться к началу учебного года, поэтому пока его предмет буду вести я.
– О! Он участвует в войне? Почему? Он же учитель? – посыпались вопросы.
– Все учителя обязаны проходить полевую практику, – улыбнулся он, – это часть подтверждения нашей квалификации. Мистер Рэджинальд, с вами все в порядке? – обратился он ко мне. – Сегодня утром директор уведомил нас, что вы свободны до завтрашнего дня.
