так и произошло. Мы, кстати, тоже ничего не понимали, наняли какого-то крутого юриста и попросили написать нам устав, который бы позволял нам всё. Он так и сделал, но понять, что там написано, мы не смогли – девяносто девять процентов слов текста были неизвестны ни мне, ни Сашке, ни Татьяне. Я пытался их найти в юридическом словаре издательства «Советская энциклопедия» 1987 года, но их там тоже не было. Года через четыре я попросил работавшего у нас юриста, он, притащив несколько томов, провозившись пару недель, смог это сделать.
А тогда – тогда нам было весело.
Необходимость сохранения того же названия была обусловлена тем, что у «Софтекса» был заключен договор на аренду помещений с МВТУ, шёл ремонт, и изменение названия юридического лица могло перекроить условия заключения договора. На самом деле юрлицо и в самом деле поменялось, но когда мы подписывали с МВТУ последние документы по аренде по завершении ремонта помещений, никто в МВТУ не обратил внимания на то, что договор аренды подписывали с МП «Софтекс», а акт завершения работ и дополнительное соглашение – с АОЗТ «Софтекс».
Ввиду того что партнёры наши никак не были готовы сесть и предметно обсудить наш развод, я написал приказ о создании комиссии по разделению имущества малого предприятия, членами которой назначил всю молодёжь, уходящую с нами. Комиссия приняла решение разделить имущество и составила перечень, в который попало по странному стечению обстоятельств всё имущество, хранившееся в Орехово и на складе Авиатехснаба.
В ближайшую субботу, 20 июня 1992 года, мы перевезли все товары со складов во вновь арендованные помещения. В понедельник 22 июня – забавное совпадение – все сотрудники АОЗТ «Софтекс» появились в новом офисе – в номере гостиницы «Волна». В то же время в наш бывший офис – библиотеку в Орехово-Борисово, у Яковлевых квартира в пяти минутах ходу от офиса – пришёл мой зять, Жора Яковлев, который, представившись юристом, произнёс:
– Господа, это офис малого предприятия «Софтекс»?
По его рассказам, народ бесцельно слонялся по залу, кто-то ответил:
– Да.
– Я юрист Георгий Яковлев. Кому можно передать документы?
– Что у вас? – по описанию зятя, документы взял Серёга – самый длинный, стал просматривать. Там были приказы на увольнение всех ушедших с нами, включая меня, Сашку, Татьяну и бухгалтерию в полном составе; приказ о создании комиссии по разделу имущества; решение комиссии, утверждённое мной и главбухом; перечень имущества, вывезенного со складов.
– Подпишите бумажку о приёме документов.
– Я ничего подписывать не буду.
– Воля ваша, я просьбу клиента выполнил, документы передал, прощайте.
Один раз меня дёрнула в Краснозаводск налоговая, пару раз скатались наши бухгалтеры. Потом прекратили поездки, глава налоговой стала тёщей Анатолия, пару раз мне звонила, пугала страшными карами – стал вешать трубку, услышав её голос.
Малое предприятие «Софтекс» фактически прекратило своё существование, оставшиеся после нашего ухода учредители разделились на две группы. У Кузинова и Дубопятова уже была своя фирма под названием «Евротекс», у Белобеева с Романовым – своя – «АСБИКС».
Из старого состава я не взял с собой Володьку Павлова, Гусева и пацана, который пришёл из НИИТавтопрома. Причина того – что я не видел их в нашей новой структуре, как под копирку – безынициативные, вялые, никакие. Гусев вдобавок пил не переставая.
Огорчил Павлов, мы много лет вместе ездили на шабашки. Мне казалось, что рыночные отношения – как раз то, что позволит ему раскрыться. Я ошибался: он всё ждал каких-то инструкций, указаний, что делать. Не вписался в новое время. Мы были друзьями, по крайней мере я так думал, но отношения дружеские и производственные для меня всегда суть рознятся. Друга можно и нужно поддерживать, морально, материально, но работать за него же не будешь.
Мы с переездом потеряли много старых связей, надо было искать новые возможности, чем и занимались. У нас появились новые торговые партнёры – китайцы. Торговали кроссовками, каким-то китайским тряпьём, работали, по возможности, в различных направлениях.
Помнится, перед первыми переговорами мы накрыли стол прямо в нашем гостиничном номере, пригласили китайцев перекусить. Как водится, выпили, хорошо закусили, сидели разговаривали, китайцы начали отчаянно рыгать за столом. Я слышал, что это их национальная традиция благодарения за гостеприимство, но был как-то слегка озадачен.
Из старых знакомых одним из первых навестил нас Скоробань. Опять были какие-то предложения, предложил познакомить меня с интересными ребятами – поехали знакомиться.
В дороге Коля рассказал:
– Я тут одну тему сладкую накныкал, но не сварилось, еле успел отползти. Хорошо я так только боком вошёл. Мусора докопались, дело возбудили, то-сё, суд. Дали нам с подельниками сроки условные, мне вообще полгода. Хожу, пёрнуть боюсь – на зону сразу закатают.
Фирма их находилась где-то на Бульварном кольце, в старинном особняке. Пропускной режим был довольно строгим, у входа был милицейский пост. Зашли, сам офис был невелик – две комнаты. Миновав первую проходную, в которой трое парней раскладывали на диване бронежилеты, мы вошли в кабинет, как я понял, руководителя. Николай представил нас друг другу, после чего спросил:
– А чего ты ментов у входа поставил?
– А на ментовской пост никто не попрёт буром, не станут их мочить на прорыв. А ты лучше мне скажи, что за говно нам прислал, на всей резине в вагоне написано «Брак»! На каждой шине. Я, бля, как её, ё… твою мать, продавать буду? Ты чо, совсем берега потерял?
Коля не стушевался.
– Очень просто продашь. Возьмёшь тряпочку, смочишь её в бензине и протрёшь каждую шину. А как, ты думал, я тебе с завода вагон резины вывезу?
– Так она пизженная?
– Ну, ты вспомни, о чём мы говорили, на ценник посмотри в накладной. Нормальная резина может столько стоить?
– А-а-а-а, ну да, ну да. Мы тода забухали, чутка забыл. Всё, вопрос закрыт, прости, брателло.
Партнёр Колин достал бутылку коньяка, три рюмки, мы выпили. Из соседней комнаты послышались какие-то громкие щелчки, хлопки. Коля поинтересовался:
– Что у тебя там происходит?
– Да бронники проверяем, взяли разных, смотрим, какие будем брать. Пошли посмотрим.
Мы вышли в соседнюю комнату. Напротив дивана, на расстоянии метров четырёх от него, стояло трое парней. Двое из них лупили из пистолетов с глушителями по бронежилетам, лежащим на диване. Хотя окна в комнате были настежь распахнуты, в воздухе висел сизый дым. Мы стояли сбоку, ближе к противоположной стене, я почувствовал себя неуютно – хрен её знает, вдруг отрикошетит. Боковым зрением заметил, что Николай тоже как-то не шибко рад увиденному. Глянув на нас, парни прекратили стрельбу.
