Беттина отступила, чтобы получше разглядеть себя в зеркале, в котором за своим левым плечом увидела Матильду, доброжелательно улыбавшуюся ей. Простое кремовое шелковое платье было очень к лицу Беттине. Оно доходило до середины икр, закрывало шею, а средней длины рукава красиво приподнимались у плеч. Лиф тоже был идеально скроен. Беттина натянула белые лайковые перчатки, притронулась к жемчужным сережкам и бросила взгляд вниз, на чулки цвета слоновой кости и девственно-белые туфли, обтянутые перламутровым шелком. Все — просто прелесть. Беттина с радостной улыбкой перевела взгляд на Матильду.
— Вы такая красавица.
— Спасибо, Матти.
Беттина поцеловала пожилую служанку и медленно подошла к двери. Ей было интересно, ждет ли её Айво, стоит ли по-прежнему с другой стороны.
— Айво? — произнесла она почти шепотом, но он услышал.
— Да. Ты готова?
Беттина тихонько прыснула.
— Готова. Правда, я думала, что ты не станешь на меня смотреть до начала церемонии.
— Каким образом ты предлагаешь это устроить? Завязать мне глаза в машине?
Он подивился тому, насколько Беттина привержена традиции, учитывая обстоятельства, предшествовавшие их бракосочетанию. Опять она вела себя как прелестная маленькая девочка. Теперь ее ничто не тревожило; страшная, полная потрясений зима подходила к концу. Теперь она была его, перед ней открывалась новая жизнь — в качестве его обожаемой супруги.
— Поторопись, дорогая, не то мы опоздаем. Что если я просто закрою глаза?
— Прекрасно. Уже закрыл?
— Да, — улыбнулся Айво и закрыл глаза, радуясь тому, что исполняет любой ее каприз. Он услышал, как отворилась дверь, и почувствовал аромат ее духов. — Может, теперь я все-таки открою глаза?
Беттина подумала и согласно кивнула:
— Да.
Айво незамедлительно воспользовался ее разрешением и охнул, увидев ее. Почему, по какому праву, спрашивал он себя, зима его жизни стала столь блаженной?
— Бог мой, ты просто очарование.
— Тебе нравится?
— И ты еще спрашиваешь? Ты выглядишь изысканно.
— Я похожа на невесту?
Он спокойно кивнул и положил руки к ней на плечи.
— Ты хоть отдаешь себе отчет, что через час станешь миссис Айво Стюарт? — он улыбался, глядя на нее сверху вниз — настолько она казалась маленькой рядом с ним. — Ну и как, звучит?
— Как музыка.
Она поцеловала его и освободилась от объятий.
— Ох, чуть не забыл, — сказал он и взял со стула в холле что-то, завернутое в светло-зеленую тисненую бумагу. — Это тебе, — сказал он, нежно глядя на Беттину.
Она бережно приняла подношение, разорвала бумагу, и запах ландышей вдруг наполнил холл.
— Айво, где ты их раздобыл?
Это был чудесный букетик белых роз и крохотных нежных лесных цветов.
— Выписал из Парижа. Нравится?
Беттина счастливо кивнула и потянулась к нему, чтобы еще раз поцеловать. Но он отстранил ее и с довольной улыбкой протянул маленькую коробочку. Беттина открыла ее. На темно-синем бархате сверкало колечко с крупным, в девять карат, бриллиантом.
— Айво, у меня нет слов!
— И не надо ничего говорить, любовь моя, просто носи это кольцо, будь счастлива, спокойна и хранима всегда.
Церемония заняла всего лишь несколько минут. Были произнесены положенные слова, состоялся обмен кольцами. Отныне Беттина стала женой Айво. Она не хотела устраивать по этому поводу шумного веселья — как-никак, еще не вышел срок траура по отцу. Они пообедали в «Лютеции», сидя за тихим столиком в дальнем углу, а после отправились потанцевать, и тогда Беттина, поднявшись на цыпочки, шепнула Айво на ухо:
— Я люблю тебя.
Маленькая, хрупкая, она была так похожа на девочку. Но нет — она женщина. Отныне. Только его. Навсегда.
13
Беттина прикрепила клипсы и порывисто провела щеткой по волосам. Затем ловким движением накрутила хвост на руку и свернула его в округлый, совсем как у взрослой женщины, пучок. Она пригладила волосы, и они заблестели переливами густого каштанового цвета. Воткнув в прическу последнюю шпильку, она поднялась, рассматривая свое отражение в сплошь зеркальной стене гостиной. За последнее время она стала еще более тонкой и подтянутой. Сейчас на ней было черное кружевное платье до пят, из-под которого едва виднелись черные шелковые туфельки. Она рассматривала свое отражение в зеркальной стене гостиной, которую Айво обустроил специально для нее в их новой квартире, приобретенной к первой годовщине их свадьбы пять месяцев тому назад. Квартира как нельзя лучше отвечала их жизненному стилю — это был пентхаус с чарующим видом на Центральный Парк. Спальня имела выход на большую красивую террасу, и у Беттины, и у Айво был отдельный будуар, кроме того там же, в верхнем этаже квартиры, располагался личный небольшой кабинет Айво. Внизу была гостиная, обшитая деревянными панелями столовая, кухня и уютная комната Матильды. Квартира отличная. Не то чтобы грандиозная, но отнюдь не маленькая. Беттина обставила ее, сообразуясь только со своим вкусом, Айво добавил лишь несколько штрихов, специально для Беттины: маленькую гардеробную, а на террасе — забавную беседку и великолепный старинный гамак, подвешенный к нависающему карнизу. Он еще в шутку сказал, что летними вечерами они будут сидеть на террасе, предаваясь мечтаниям и «лобызаясь на крылечке».
Однако летом они провели в городе всего несколько дней. Репертуарный театр, в котором Беттина служила теперь помощником заведующего постановочной частью, становился все более известным и переехал ближе к центру. В июле и августе он не работал, и Беттина смогла уехать вместе с Айво на лето в Саутгемптон. Они даже купили там собственный дом. В ее жизни повторялось многое из того, что было с отцом, только теперь она стала гораздо счастливее. Работала она теперь всего пять вечеров в неделю, а по воскресеньям и понедельникам в их доме устраивались изысканные ужины и просмотры кинофильмов, на которые приглашалось не более десяти-пятнадцати человек. Айво имел доступ ко всем новым фильмам, а иногда Беттине удавалось вырваться на балет, на премьеру, на какой-нибудь праздничный прием или просто провести вечер в «Лютеции» или в «Ля Кот Баск». Несмотря на свою занятость, они умудрялись бывать вдвоем у себя дома — после театра или днем, если Айво мог освободиться от дел. Ему постоянно ее не хватало: случались моменты, когда он не желал делить ее ни с кем другим. Он щедро дарил ей свое время, внимание, привязанность и восхищение. Беттина была хранима его любовью. Жизнь походила на долгий, счастливый сон.
Беттина улыбнулась своему отражению. Изысканное черное кружевное платье казалось невесомым облаком, окружавшим ее. Прежде чем застегнуть небольшую молнию на спине, Беттина расправила широкие складки на юбке. Плечи, руки и лопатки оставались открытыми, покрой подчеркивал тонкость талии, а спереди кружева поднимались под горло, завершаясь застежкой-крючком на задней стороне шеи. Казалось, для такого платья одна-две вытянутых нитки — это катастрофа, но нет — оно было великолепно выполнено, и ничто подобное ему не угрожало. Еще раз потрогав бриллианты в ушах и полюбовавшись на тугой узел волос, Беттина подмигнула своему отражению, радостно улыбнулась и тихо сказала:
