— как служанка, компаньонка, ведьма-помощница. Такую ли жизнь Дейна хотела в детстве?
Нет…
Она все еще писала книгу, скрываясь от посторонних глаз гостей.
Будь Серхио живым, Дейна обязательно поделилась бы с ним переживаниями насчет герцога и получила бы ясный ответ. Сейчас же приходилось только ждать и верить в хорошее.
* * *
Зима пролетела слишком быстро для северного края, оставив после себя звонкую капель и глубокие прозрачные лужи. Глаза людей стали счастливее, голоса — бойчей, разговоры — смелее. Дейна много гуляла по улицам, исполняя поручения матери, разговаривала с разными колдунами, делала покупки и случайно слышала беседы проезжающих через Нортэн аристократов. Все радовались раннему солнцу, но никто не беспокоился о последствиях.
Месяц Кватрис принес с собой теплый ветер поздней весны, хотя до нее еще оставалось немало. Дейна радовалась тому, что ее мать перестанет мерзнуть и хворать от холода, но Лилиана не спешила улыбаться.
— Нехорошо это, — твердила женщина, качая головой. — Быть засухе.
— Я не помню засух в Нордении, — сказала однажды Дейна, когда они вдвоем шли на рынок.
Девушка с удовольствием подставляла лицо теплым солнечным лучам и жмурилась, как пригревшаяся возле печи кошка. Лилиана продолжала озабоченно смотреть перед собой и слишком крепко сжимать ручку плетеной корзины.
— Зато я помню. За пару лет до твоего рождения, милая. Тогда инквизиция озверела и хватала любую взрослую ведьму, идущую по улице. Женщины боялись выходить из домов, посылали вместо себя сыновей.
— А что делали одинокие? — тихонько спросила Дейна.
— Подзывали нищих мальчишек во двор и просили их об услуге…
Объяснение показалось Дейне неубедительным, но они уже вошли на рыночную площадь. Здесь было шумно и многолюдно, а мать не любила, когда ее отвлекали во время покупок.
* * *
Мрачные предположения Лилианы сбылись. Лето явилось жарким и засушливым, а раскаленное солнце вытягивала воду и жизнь из нортэнийцев. Одни проклинали стихийных Богов, вторые проклятых ведьм и магов, а сами ведьмы и маги лихорадочно размышляли, как в этот раз спастись или искать убежище.
Собравшись с силами и с мыслями, Дейна написала Леону, что из-за засухи может начаться охота на ведьм. Она не боялась за себя. Инквизиция обычно не трогает дворянок, если верить материнским словам, но они могут напасть на ведьм, скрывающихся в старом замке. Мать обмолвилась об этом пару раз, но не поднимала панику.
В письме Дейна попросила Леона не верить церковникам и не идти у них на поводу, если те вздумают навести порядок в его маленькой вотчине.
Но она не ожидала, что пылкий юноша оставит все свои дела и приедет в Нортэн.
От далекого графства Лоренцо до Нортэна — неделя езды. Поэтому Дейна никак не ожидала услышать под своими окнами цокот копыт жарким летним утром.
— Мама? — спросила она с робкой надеждой, глянув хитро на закрытые светлые занавески.
— Что мама? — буркнула Лилиана, но в ее голосе звенел смех. — Я уж почти двадцать лет мама. Иди, дочка. Жених к тебе прискакал.
Счастливая Дейна вскочила, забыв про недоеденный завтрак, и опрометью кинулась на улицу — в объятия Леона.
Молодой человек в белой рубахе, расстегнутой на груди, как раз слезал со своего скакуна. Дейна не могла отвести восторженного взгляда от прекрасного бледного лица и ярких волос любимого, но в какой-то момент встрепенулась и подбежала к нему, заглянула в глаза.
— Здравствуй, Леон. Я так рада, что ты приехал…
— Здравствуй, Дейна, — его лицо было мрачным, голубые глаза потемнели от гнева, а голос дрожал, как раскаленный воздух вокруг них. — Я прибыл сюда, чтобы забрать тебя к себе.
Отступив на крошечный шаг назад, Дейна с ужасом и удивлением снова посмотрела на него. С губ сорвался тихий возглас:
— Что?..
По шее тихо ползла тонкая струйка пота — от страха или жары? Неважно. Сейчас нужно остаться в сознании и воспринять все, что она услышит.
— Инквизиторы будут сжигать одаренных ведьм, Дейна, — повторил он тяжелым голосом и взял ее за руку. — Ты в опасности. И я заберу тебя в свое поместье.
Несколько секунд показались Дейне неумолимо долгими. Воздух стал знойным, душным, почти каменным, и его невозможно было вдохнуть. Безоблачное яркое небо посерело, мир вокруг начал тускнеть, гаснуть.
— Дейна!
Чьи-то сильные руки бесцеремонно стиснули ее плечи, за этим последовал рывок. Леон встряхнул ее. Дейна моргнула, вздрогнула и жалобно посмотрела в глаза любимого. Она не верила его словам, хоть и знала, что Лоренцо лгать не умеет.
— Я узнал об этом слишком поздно. Сегодня осудят первых обвиняемых… Ты слышишь меня?
— Слышу, — ответила девушка с трудом, и ловко выскользнула из его цепких рук. В горле встал горький крупный ком, предвещающий близкую панику. Но она не испугается и не заревет! — Спасибо, что сказал. Видно, от меня это скрывали.
— Дейна.
— Я задам герцогу Виенто! — голос стал тонким и яростным звоном металла.
— Что?..
Леон не понял и не уловил, с какой силой приближается к нему огромная волна несчастья, и просто смотрел на растрепанную одаренную ведьму, которую хотел спасти. А она застыла на месте, сосредоточилась и с грациозным изяществом дикой кошки прянула в сторону. Затем — вперед! Леон попытался удержать ее за руку, за кружевной воротник светлого летнего платья, за плечо — поздно!
Не сказав ему в ответ ни слова, Дейна Морлан помчалась прочь — со всей прытью, на которую только была способна. Вернее, не совсем прочь, куда попало, нет, ноги несли ее в сторону Алой площади.
Эта площадь находилась в центре города, через несколько десятков шагов от дворцовой, и нехорошо славилась публичными казнями. Назвали ее так в честь крови и огня, которые видели здесь люди, но официально нарекли площадью Справедливого Суда. Однако последний суд здесь проходил еще во время раннего детства бабушки Дейны.
Слова Леона про спасение и защиту благополучно пролетели мимо ее ушей. Дейна не хотела находиться в безопасности, в то время, как других одаренных четырьмя стихиями ведьм будут пытать церковники. А потом сожгут заживо, под одобрительные вопли озверелой толпы. В Нордении, а может, и за ее пределами уважали магов и ведьм только пока они приносили пользу. В случае чего-нибудь непонятного, будь то чума, оспа, мор, засуха или наводнение, обвиняли одаренных.
Сейчас щадили детей и беспомощных стариков. Раньше не было и этого. Воспоминания о бабушкиных рассказах про юность покойной прабабки оставили на впечатлительной душе Дейны неизгладимый красный след, похожий на удар хлыста.
Когда Леон остался далеко позади, а его громкий тревожный крик смолк, Дейна резко остановилась. И осознала, что
