на самом деле был за рулем.
— О чем ты думал? - огрызается отец, когда мы стоим в его кабинете.
Я ничего не отвечаю.
— Ты мог погубить свою жизнь! Тебе повезло, что у меня есть влияние в этом городе, иначе ты бы провел свою жизнь в тюрьме.
— Повезло? - не могу не спросить я. — Трое моих друзей погибли!
— Но это не так!!! - Он шлепает чековой книжкой по столу. — Черт, ты знаешь, что теперь думает о тебе этот город? Они и так знали, что ты мудак. Теперь они знают, что ты убийца.
— Потому что я и есть убийца! Я их убил!
— Не смей, блядь, так говорить! - рявкает он, тыча в меня пальцем. — Держи это дерьмо при себе! - Он падает на свое место и вздыхает. Затем он смотрит на мою правую руку, которая находится в перевязи. Его глаза сужаются на ней. Он знает, что я не был за рулем. Я солгал копам. Парамедикам. Всем. И никто не усомнился в этом. Но он знает. Ничто не проходит мимо него.
— Похороны Илая завтра.
Я сглатываю, сжимая комок в горле. Меня не было на остальных. Лэнден был кремирован, а похороны Мэддокса состоялись, когда я еще был в больнице.
— Во сколько?
— Неважно. Ты не пойдешь.
Моя челюсть сжалась.
— Да, я...
— Это не обсуждается. - Он прерывает меня. — Ты не пойдешь на его похороны. Там будет весь город, и ты думаешь, они захотят увидеть мальчика, который, по их мнению, убил его?
Я отворачиваюсь от него, надеясь, что он не увидит слез, которые застилают мне глаза.
— Я дал ему обещание. - Я должен проверить Эйми. Илай был так уверен, что с ней что-то не так, и я не могу его подвести. Не сейчас. Меня только что выпустили, и у меня еще не было возможности заехать к нему домой, чтобы взять компьютер и посмотреть, что он говорил о том, что она не в безопасности. Что Джеррольд делает с ней, когда никто не смотрит.
Мои глаза снова находят его, когда он сразу же замолкает. Он с отвращением наблюдает за слезой, скатившейся по моей щеке. Ненавижу, что хоть раз я выгляжу перед ним таким слабым.
— Ты должен был подумать об этом, прежде чем брать на себя вину. - Он встает из-за стола и скрещивает руки на груди. — Ты принял решение, и теперь тебе придется столкнуться с последствиями.
На следующий день, когда весь город был на похоронах Илая, мы с Диком установили три креста на месте аварии. Мы молча плакали и прощались с братьями.
Лиам положил руки мне на плечи, и я напрягся.
— Неважно, почему я это сделал, - наконец отвечает он.
Я отпихиваю его руки от себя. Он никогда не скажет мне. Даже если бы он ответил, это была бы ложь.
— Ты знал, что Селеста убила маму?
Уголки его губ приподнимаются, и он оглядывает меня с ног до головы.
— Ты выглядишь дерьмово, сынок. - Затем его взгляд переходит на Остин. — Отдохни немного. Тебе это понадобится. - Он отстраняется и улыбается мне, как будто только что услышал анекдот. — Когда ее выпустят, я хочу, чтобы ты был у нас дома...
Я фыркнул.
— Этого не будет.
— Нет, будет, - спокойно говорит он. — Мне есть что вам показать. И мы вместе сделаем заявление для прессы.
Да он с ума сошел!
— Я не буду делать заявление для прессы.
— Будешь. Мой лучший друг заплатил за то, чтобы моего сына убили. А ты был главным подозреваемым в убийстве мачехи твоей девушки. Мы будем говорить с прессой. Вместе. Джейкоб тоже будет там. Потом вы будете свободны. И после этого мне все равно, вернешься ты или нет. - Он гладит меня по щеке. Сильно. Для посторонних это могло показаться любовным прикосновением, но мы оба знаем, что это было предупреждение. Он поворачивается, чтобы выйти из комнаты.
— Я возьму Лилли с собой, - говорю я.
Он останавливается и поворачивается ко мне лицом. Улыбка все еще на месте.
— Я прослежу, чтобы Бланш собрала свои вещи. - Затем он выходит, не сказав больше ни слова.
Я стою, тяжело дыша, с дрожащими конечностями. Запустив руки в волосы, начинаю расхаживать по маленькой комнате. Он, черт возьми, все знал! Все это время! Именно поэтому он бросил мне вызов, чтобы доказать, что это он убил мою мать, потому что он знал, кто это был. Со временем я убедил себя, что это был просто несчастный случай. Ничего больше.
— Ублюдок!
— Коул?
— Что? - рявкаю я, останавливаясь.
Входит Шелби и нервно облизывает губы.
— Он не может этого сделать...
Я отмахиваюсь от нее.
— Он просто издевался надо мной. - Я подхожу к креслу, которое занимал мой отец, и опускаюсь в него.
Он знает, что не может контролировать Остин, и просто хотел меня позлить. Посмотреть, что во мне есть. Он всегда давил на меня, сколько я себя помню. Но вопрос остается открытым - как долго она сможет продолжать в том же духе, прежде чем кто-то вмешается и возьмет на себя заботу о ней? Как долго они будут ждать, пока ей станет лучше?
— Коул?
Насколько Брюс все еще имеет над ней власть?
— Коул?
Я смотрю на Шелби, пытаясь успокоить дыхание и не сойти с ума. В этой комнате не так много вещей, которые я могу уничтожить, чтобы успокоиться. Я чувствую себя в клетке. Мне нужен бассейн или боксерская груша. Черт, да даже Дик будет драться со мной, когда мне это понадобится.
— Она поправляется. - Шелби говорит мягко. — Завтра мы собираемся прекратить подачу успокоительного.
— Что? - Я сижу, выпрямившись.
Она кивает, одаривая меня мягкой улыбкой.
— Ты выглядишь усталым. Тебе нужно отдохнуть.
— Я прекрасно сплю, - вру я.
— Иди сегодня домой, Коул. Хорошо выспись. - Она похлопывает меня по плечу. — А завтра возвращайся, потому что самое трудное еще не закончилось. Сейчас ты нужен ей как никогда. - Затем она выходит из комнаты, оставляя нас с Остин наедине.
Я встаю, подхожу к ее кровати и беру ее холодную руку. Наклоняюсь и
