— В полном, благодарю вас, — ответил я. — С кем имею честь?
Он церемонно отсалютовал:
— Капитан Фрэнгл, сэр. Начальник здешней тиары раскаяния, сэр.
— Тиары раскаяния?
— Ну, мы так называем это место. Что такое теперь слова? Так много новых, что я стал забывать то одно, то другое. Репатриационный центр — вот что это! Для чертовых любимцев, вы ведь знаете.
Глава седьмая,
в которой я становлюсь должником Н.Гоголя
Давайте не будем говорить о том, что я попал из огня да в полымя. Оставим в покое теорию вероятностей. Угодить на парашюте в самую середину вражеского лагеря (искуснейшая бомбардировка не могла бы накрыть цель вернее, чем сделал это я по воле слепого случая) — это такое редкое событие, что только бесспорность самого факта может служить оправданием моего замешательства. Выдумывать подобное просто непростительно; однако в истории такие вещи случались сплошь и рядом.
Тем не менее вернемся к нашим баранам…
— Вы меня ждали? — нерешительно осведомился я.
Капитан Фрэнгл хитро покрутил ус.
— Ходили слухи… слово здесь, слово там… Ничего такого, в чем можно быть уверенным, вы же понимаете… ничего явного, и тем не менее…
— Слухи, говорите? И какого же сорта слухи?
— О, неопределенные слухи, сэр! Исключительно неопределенные и непонятные. Почти невероятные, но тем не менее… — И капитан ловко подмигнул.
— Что тем не менее? — продолжал я настаивать.
— Видите ли, я хотел сказать — тем не менее вы здесь. Думаю, в этих слухах что-то все-таки было. С другой стороны, может быть, и нет. Я бы сказал, как посмотреть. Вы наверняка знаете это лучше меня, майор. — Он закончил мастерски отрепетированным смешком самоосуждения. Затем, повернувшись к двум мелким сошкам, которые складывали мой парашют, капитан приказал им поторапливаться — на этот раз его тон был совершенно иным.
К счастью, я достаточно хорошо знал «Ревизора», великолепную комедию великого русского писателя Николая Гоголя, чтобы заподозрить определенное совпадение ситуации, в которой оказался его герой, с моим положением. Орел на плече одолженной мне шинели, видимо, ввел капитана Фрэнгла в заблуждение, и он поверил, что я выше его по званию. Мне также показалось, что он ожидал прибытия старшего офицера — и без удовольствия. Можно было надеяться некоторое время поддерживать этот блеф, но только не в помещении, потому что под шинелью я был гол, как Лаокоон, не считая резиновых сапог.
— Чашечку кофе, майор? Или предпочитаете что-нибудь более бодрящее? А? Что дает цвет щекам и приносит улыбку на… Другими словами, вы не откажетесь от стаканчика… или двух? А? — Говоря, капитан, словно крадучись, приближался к освещенному дверному проему в углу огороженного постройками двора.
— Сперва несколько вопросов, капитан, если не возражаете.
— Ни в коем случае, сэр! Ни в ма-лей-шей степени! Нам нечего скрывать от вас, сэр. Наши сердца… и наши руки… так же открыты для вашей инспекции, как если бы… и, если пожелаете, наши записные книжки тоже! Это лишь шутка, вы понимаете; располагайте мною, майор. Чувствуйте себя как дома в нашей маленькой тюрьме.
— Много ли здесь офицеров, кроме вас? Сколько охранников?
— Офицеры? Ну, лейтенант Моусли, конечно. Моусли хороший человек. Я думаю, вы уже встречались с ним, когда эвакуировали Шрёдер.
— О да, Моусли. Где сейчас Моусли?
— Он принимал душ, когда вы приземлились. Полагаю, сейчас он одевается. Должен быть здесь с минуты на минуту. Есть еще Палмино. Он лишь унтер-офицер, но заведует радиобудкой и поддерживает генератор в рабочем состоянии. Боюсь, без Палмино нам было бы туго. Хотя он совсем не джентльмен… не то что мы с вами, майор. Двое других — док Куилти и капитан-священник. Преподобный капитан, вероятно, пожелает обсудить с вами религиозные материи, сэр. По поводу этих чертовых любимцев. Видите ли, он думает, что все они должны стать баптистами… ну, понимаете, я ничего не имею против баптистов… некоторые из моих лучших друзей… вы согласны? Но сразу, скопом — я как раз возражаю против… все этот поток! Я хочу сказать…
— Продолжайте, капитан. Сколько охранников?
— Не сомневаюсь, что вы видели мой последний рапорт по этому поводу. Пополнения не было. Только ситуация стала еще хуже: дезертирство, измена, саботаж… Мне нужны охранники, чтобы охранять охранников, и это факт. Видите ли, теперь, когда крикам пришел конец, когда вернулась монотонность жизни, все эти добровольцы… вы согласны? И только регулярные войска — старые члены Корпуса вроде меня…
— Мне не нужны оправдания, капитан. Только численность.
— Сто двадцать. Поменьше, я полагаю. Видите ли, сэр, я могу объяснить…
— Сто двадцать? А сколько любимцев?
— Я не уверен, что смогу назвать их точное число. Оно все время меняется. Я просто не помню. Но эту тюрьму никогда не собирались приспосабливать…
— Капитан! Меня интересуют цифры! — Я вложил в этот окрик всю властность, на какую был способен.
— Тринадцать тысяч, сэр. Плюс-минус несколько сотен.
— Один охранник на сотню любимцев! Как вы ухитряетесь держать их под контролем?
— О, с этим нет проблем. Я, вероятно, мог бы обойтись и десятком охранников. Они же, в конце концов, всего лишь любимцы. Не в том смысле, как если бы… Я имею в виду не то, что они нас любят. Просто они не выглядят в полном смысле… какое же это слово… человеками? Они знают место и держатся за него. И потом, знаете, эти несчастные искренне верят, что Господа продали их нам в рабство.
— В рабство! Господа? Но ведь это не так?
— Конечно, в буквальном смысле слова — это неправда, но откуда им знать? А?
Капитан Фрэнгл немного оживился, видимо полагая, что худшая часть нашей беседы позади, и снова стал приближаться к открытой двери.
— Капитан Фрэнгл, я не давал команду «разойдись»!
— Простите, сэр. Я лишь подумал… то есть не будет ли вам удобнее…
— Не беспокойтесь о моих удобствах, мистер! Меня интересует лишь состояние управления этим репатриационным центром. Или я должен сказать: состояние не управления? Подозреваю, капитан… Я подозреваю…
Капитана Фрэнгла затрясло от напряжения внимания, он явно со страхом слушал мою обличительную речь.
— Подозреваете, сэр? Могу я спросить что? Кого?
— Ха! Неужели вы думаете, я просто возьму и выскажу вам все? Так легко вам не отделаться, сэр. Или если не вам, то кому-то другому… ответственному… за эти преступления.
— Не мне! Нет, вы неправильно информированы… Мелкие статьи расходов, возможно, урезаются, я не знаю… Мне придется проверить… на это уйдет несколько дней… С другой стороны, у меня есть собственный способ бухгалтерского учета… безопасный способ, сначала я должен объяснить вам…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
