они твои, а не мои. Мне о них не обязательно знать, — сказал я и поднялся ещё на одну ступеньку.
— Совсем не хочешь обо мне ничего знать? Настолько я тебя обидела? — встала с лестницы Оля и сделала шаг мне навстречу.
Вот почему я всегда с такой жалостью смотрю на девушек, которые плачут? Так и хочется обнять её, прижать, сказать, что всё будет хорошо. Только гордость не позволяет. Осадочек от побега без объяснения причин остался.
— Ольга, ты лучше меня понимаешь, что наш короткий роман закончился не по моей вине. Ты выбор сделала, а я его принял. Никаких обид, — спокойно сказал я и прошёл мимо девушки.
— Ты правда не обижаешься? — с некой надеждой спросила Оля.
— Правда.
— Что правда?
— Что обижаюсь, — улыбнулся я. — Спокойной ночи.
— Сергей, подожди, — позвала меня Вещевая, но я не остановился.
Раз ушёл, значит ушёл. И нечего оглядываться. Но очень хотелось повернуться и что-то ещё сказать.
Успокаивать «певцов» не пришлось. Как только я поднялся на свой этаж, музыка прекратилась, а из кухни донёсся громкий голос.
— Всё! Люди спят. Давайте посидим спокойно, — услышал я громкий бас одного из участников застолья.
Что ж, вот и не пришлось никого успокаивать. Ребята посидели, песни спели и успокоились. Ничего плохого в том, что кто-то отметил встречу, праздник или ещё какое-то событие, я не вижу.
Спокойно в своей комнате посидеть мне и в этот раз не дали. Моё глубокое погружение в чтение поэзии Лермонтова прервал громкий стук в дверь.
— Сосед! Аля-Улю! — прозвучал знакомый бас человека, который уже посещал меня сегодня.
Похоже, что это опять тот самый здоровяк, звавший на застолье. Открыв дверь, я смог в этом убедиться.
— Не спишь? — спросил парень, пройдя в мою комнату, не спросив разрешения.
Высшей степени простота! Хорошо хоть он мне не запретил тут находиться.
— Как видишь, бодрствую, — ответил я. — Проходи, садись, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях, — быстро протараторил я, посмотрев здоровяку в глаза.
— Так… это…в смысле? — переспросил он у меня, не поняв суть поговорки.
— Не бери в голову. Чего хотел?
— Ну, ты на картошечку не пришёл. Мы тебя ждали. Познакомить с ребятами хотели. Здесь в общаге немного «афганцев» живёт. Тебя звать как? — спросил десантник, протянув мне руку.
— Сергей.
— Василий. Приятно познакомиться, — улыбнулся здоровяк, и я начал понимать, кто передо мной.
Тот самый Вася Катапульта. С такими ручищами можно здоровенные глыбы бросать далеко и очень точно.
— Мне тоже. Ты зачем пришёл-то?
— Так… это… поговорить мне не с кем. Короче, с женой я поцапался. Обидел девчонку, а она у меня хорошая, — сказал Вася пошатнувшись, оперевшись о стену, чтобы не упасть.
— Жену твою Оля зовут? — спросил я, и Вася поменялся в лице.
Выражение у Катапульты было как у разъярённого буйвола, готового поднять меня на рога. Даже пожалел я в первые секунды, что открыл ему дверь.
— Ага, Оленька. Ты откуда знаешь? — спросил Катапульта.
— Ольга Онуфриевна у нас в части служит. В Афгане врачом работала. Предполётный медосмотр у неё проходили.
— Точно, — улыбнулся Вася. — Она самая.
— Раз поссорились, иди мирись. Я тебя не задерживаю, — сказал я.
— Так… это… не знаю как. Любим друг друга, но последнее время частенько ссоримся. Я не бухаю. Сегодня с мужиками просто посидеть решили, — махнул рукой Вася. — Может, ты скажешь, чего делать-то, Серый?
Так и хочется ему ответить шуткой про муравья и необходимости ему кое-что приделать. Сейчас что-то посоветуешь ему, так ведь побежит выполнять.
— Иди и мирись. Я уже сказал. Думаю, что простит, раз любит.
— А как мириться? — почесал свою здоровенную голову Вася.
— Обычно. Стихи ей прочти. Приятные слова скажи, — предложил я.
— Неа. Такое в моей голове не водится, — улыбнулся Катапульта. — Есть ещё варианты?
Я посмотрел по сторонам, пытаясь найти что-то в качестве презента для Ольги. Книги, тетради, гантели и спортивная форма — выбор очень ограниченный для такого случая.
— За мной иди, — сказал я Васе и мы направились на кухню.
Тут есть кое-что, но за это можно получить шваброй по спине от Васильевны. На окне в этом помещении для готовки стояли несколько растений с красивыми цветками. На каждом горшке подписанное название. Эта клумба на подоконнике — гордость нашей вахтёрши.
— Цветок подари. Дорого внимание, — сказал я и Вася кинулся меня обнимать.
— Я… ты… вот же голова! Спасибо! — воскликнул Вася, прижимая меня к себе.
Сдавил он меня знатно. Даже позвоночник слегка хрустнул. Как бы снова спину ни прихватило.
— Вот… давай… беги к ней, — тяжело сказал я и Вася, отпустив, поставил меня на пол.
Рванул Катапульта к горшкам с цветами. Выбрал из представленных цветков, Вася самый роскошный. На горшке было написано «Декабрист». Сейчас пойдёт этот каторжник к своей звезде пленительного счастья.
— Только осторожнее! — громко сказал я, но нельзя остановить движение вперёд этого человека.
Своим мощным плечом Катапульта сбил деревянный косяк двери в кухню и пошёл дальше. А у меня тут же в голове мысль! Он в дверь не смог попасть, а как он собрался искать Ольгу? По запаху?
Чтобы парень не натворил «дел», я выскочил из кухни. Где-то в конце коридора уже был шум и громкий звук падения железных предметов.
— Слон в посудной лавке, — сказал я вслух и ускорился в сторону умывальника.
Но тут Васи не оказалось. Две девушки просто решили устроить стирку и уронили свои тазики на пол. Теперь охают и ахают над объёмом уборки помещения.
Следующий громкий звук раздался уже внизу. Разбилось стекло и Васильевна начала сравнивать кого-то с самыми отвязными хулиганами.
— Буржуи недорезанные! Сколько можно?! — кричала она, когда я бегом спускался.
И здесь не было следов Катапульты. Васильевна пыталась помыть стекло на входе, но слишком сильно надавила на него, и оно выпало, разбившись вдребезги.
— Ты кого ругаешь, мать? — спросил я.
— Да как кого?! Я говорила этим бездарям, что побольше надо гвоздиков вбивать. Тогда и стекло будет держаться. А это халтура! Тьфу на этих работничков! Воры и засранцы!
— Васильевна, только Сталина не вспоминай, — тихо сказал я.
— Вот точно! И Сталина на них не хватает!
Больше звуков разрушений в общаге слышно не было. Поднимаясь по лестнице, я услышал голос Василия.
— Олюшка! Ну, прости ты меня! Не со зла. Не могу бросить эту заразу, — невольно услышал я извинения Васи.
— Ты мой хороший! Меня прости! Я же тебя ударила, — отвечала ему Ольга. — И это ты мне цветочек принёс?
— Не было нигде. Пришлось таким довольствоваться, — расстроено говорил Вася.
Парочка стояла на лестничной площадке и мило обнималась. Выглядит настолько мило, что аж противно!
